Оба вышли из палаты в просторный коридор.

— Так о чем Вы хотели со мной поговорить?

— Может, пройдемся до центра?

Вынужденный согласиться, двухметровый гигант ответил кивком. Ему до сих пор была все еще непонятна тактика пожилого лекаря.

— Богдан, — начал Овсиенко, отвлекаясь на сенсорную панель в руках, — я должен с Вами поговорить. Должен кое-что сказать.

— Внимательно слушаю.

— Дело в том…как бы это правильно сказать. В общем, с диагнозом Катерины не все так просто.

— Разумеется. В этой клинике у всех не все просто.

— Послушайте меня, пожалуйста. — Лекарь сквозь призму толстых очков бросил на собеседника мимолетный взгляд. — Чтобы Вы меня поняли, начну с краткого введения. Болезнь, которую мы знаем под именем «Аномалия-Р1», имеет несколько форм. Мы ошибочно ее называем так, сгребая всех больных в одну гребенку. Р1 — всего лишь одна из форм, ее крайняя стадия, так сказать. Стадия, где гаснут последние надежды и человек умирает. Но есть еще формы Р4, Р3 и Р2.

— К чему Вы клоните, доктор?

— Хорошая новость в том, что Ваша супруга не находится в группе 1. Плохая состоит в том, что она пока не находится в ней. Судя по общей симптоматике, сейчас Катерина плавно переходит из Р3 в Р2. Об этом говорит увеличение приступов, а также ухудшение состояния ее здоровья. Силы покидают ее.

— И что же делать?

— Об этом я хотел с Вами поговорить. — Степан спрятал устройство, переключив все внимание на Богдана. — Нужны, как бы это сказать, ресурсы.

— Вы меня знаете, док, я исправно вношу плату за пребывание здесь моей жены. Я оплачиваю Ваши услуги и все, что Вы скажете. Если надо, я лишусь всего, чем владею. Но я уплачу Вам долг. Вы меня знаете.

— Я не об этом, друг мой. Если б все ограничивалось только лишь этим, мне не было бы никакой нужды затевать сей разговор.

— Тогда в чем проблема?

— В лекарстве. — На сей раз прямо ответил Овсиенко. — Для группы Р2 нужен совершенно иной антидот. При лечении Вашей жены мы использовали сильно разбавленную сыворотку Эйфориии, которая бесплатно выделяется нам по различным программам поддержки. Теперь же необходимы вещества с повышенной ее концентрацией. В идеале — 90-процентный Катализатор.

— И где же мне его раздобыть? Он где-то раздается?

— Скорее, покупается

— Примерная цена?

— Ваша жизнь.

— Степан Юрьевич, Вы ведь не хотите сказать, что…

— Именно это и хочу. К сожалению, это единственный доступный способ для нас, простых смертных.

— Но у Вас столько связей, знакомых. Наверняка есть каналы поставок.

— Видимо, Вы меня, дорогой Богдан, спутали с кем-то. Я лекарь, а не подпольный контрабандист. А тех из моих «знакомых», что обладают нужным Вам веществом, не спешат с ним расставаться, даже если Вы предложите в десять раз больше всего, что у Вас есть. — Выдержав короткую паузу, лекарь дал время собеседнику переварить полученную информацию для того, чтобы ударить новой убийственной порцией. — Но это не конец. Вам следует знать еще кое-что.

— Доктор, прошу не надо.

Предчувствуя неладное, Богдан просил пощады. Тем не менее, лекарь оставался неприступен.

— На начальных этапах Р2 терпима, но позже несет социальный риск. — Вновь начал он издалека. — Когда количественно приступы превратятся в рецидив, я вынужден буду действовать согласно предписанному протоколу. В данном случае правила обяжут меня подать заявку в Здравницу для помещения туда Вашей супруги, как потенциального дестабилизатора общественного порядка.

— Здравница?! Я ведь ее не увижу больше, доктор! Это верная смерть для Кати! Вы не можете так поступить.

— Я обязан. Становясь лекарем, я давал клятву, что буду служить человечеству. Мне очень жаль, Богдан.

Увиденные нелицеприятные сцены людских страданий за годы закалили характер Овсиенко, превратив его в нерушимую скалу. Его слова столько раз звучали вердиктом в стенах Восьмерки, столько раз они обрушивались на горюющие семьи, что со временем эмоции навсегда покинули его, оставив лишь холодный разум. Лекарь и сам не раз пожалел за то, что уплатил такую высокую цену за профессию, однако ничего исправить нельзя. С серьезным видом он дежурно похлопал очередного разбитого собеседника по руке, а затем развернулся и безучастно пошел прочь. Что касается господина Мельниковского, то он, напротив, испытал мощнейший приступ бессилия. В настоящий момент даже ноги отказывались держать его, из-за чего несчастному пришлось опереться спиной на ближайшую стену и медленно сползти вниз на корточки. Вслед за ногами, перестали слушаться глаза. Покраснев, они обильно увлажнились, источая скупые соленые капли. Один из немногих моментов в жизни, когда исполин с протезом не знал, что делать.

— Папочка! — внезапно окликнула его дочка. С соком и шоколадкой в руках она стояла и в упор смотрела на разбитого горем отца. — Пап, тебе больно?

— С чего ты взяла, малышка?

— Ты плачешь, а все люди плачут, когда им больно.

— Я? Нет, вовсе нет. — Вытирая рукой слезы и шморгая носом, произнес мужчина. Ему хотелось еще больше предаться эмоциям, крича от боли, но перед дочкой он сдерживался изо всех сил — Папе просто что-то в глаз попало.

— Ммм, ясно. Хочешь шоколадку? Она вкусная. Мне ее тетя Аля купила.

— Нет, доченька. Кушай сама.

— Я маме дам. Ей нужны силы, а в шоколаде много-много сил. Нам нужно вылечить маму.

— Конечно. И мы обязательно ее вылечим.

— Что здесь происходит? Богдан? Что с тобой? — Взволнованный вид подошедшей сестры еще больше удручил мужчину.

— Папка упал и ударился, вот и плачет. Но он не признается.

— София, мне надо отойти ненадолго. Побудь с тетей Алей.

— А ты куда, Богдан?

Мужчина не ответил ничего. Он лихо поднялся на ноги и быстрым шагом направился к Площади Ожидания. Не замечая никого вокруг, он шел, не зная, куда и не зная зачем. Мысли атаковали его разум, складываясь в самый главный вопрос: «что делать дальше?». Увлекшись внутренними терзаниями, он не заметил, как зацепил сидящих на скамье парня с девушкой.

Эй! — Девушка сделала замечание, на что Богдан, не поднимая глаз, ей махнул рукой в счет извинений.

Гигант брел по площади, рассекая ее по диагонали, а в его голове не утихал вопрос «что делать?». И тут случилось неожиданное. Знамение высших сил иль хитроумный заговор это был, но жизнь дала четкий ответ. Не только Богдану, но и всем, кто в данный момент находился на Площади.

Центральные экраны одновременно погасли вместе с иным освещением. На несколько секунд под куполом образовалась темнота, спровоцировав народ на удивленный гул. Вслед за блэкаутом над площадью вверху купола вспыхнула огромнейшая 3dголограмма с изображением восходящего Солнца.

— Внимание всему миру! — Прозвучало отовсюду. — Корпорация «Заря-2130» представляет долгожданное событие, которое вы так долго ждали. Грандиозная Игра!

Лучи солнца в изображении плавно превратились в три заглавные буквы: «АОН», после чего рассыпались в виде пышного фейерверка, пикирующие вниз капли которого преобразились в игроков и создали неотличимую от нынешней действительность. Дальше зазвучал всеми известный трек «J2 — Icanfly», а картинка начала динамично изменяться в такт музыке. Перед зрителями одна за другой быстро чередовались сцены. Облаченные в скафандры игроки сражались с появлявшимися противниками, использовали способности, штурмовали крепости, подрывали целые города, повергали огромных чудовищ, изобретали самые причудливые устройства, прокачивались и т. д. Все это сопровождалось будто бы живым звуком, опутавшем зрителей подобно голограмме, извергавшейся тоннами пикселей-искр. Величественное представление приправлялось возникавшем на площади слабым газом и запахами дыма костров. В неудержимом водовороте представление ускорялось, накаляя обстановку до предела. Оно завлекало зрителей своими масштабами, каждое его мгновение их поражало, заставив открыть от восхищения рты. А чтобы они поняли посыл аттракциона, периодически появлялись не менее броские слоганы: «Стань величайшим воином», «Покори самую проработанную игру за все время», «Заставь мир заговорить о тебе», «Обрети славу».