Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ты мой герой…

– Да брось, любой бы на моём месте поступил также. Они хотели утром втихую вывезти тебя куда-то наружу, за ворота. Не думаю, что это кончилось бы чем-то хорошим… Мне пора, скоро рассветёт.

– Хорошо, мне тоже надо поспать. Очень устала…

Я разомкнула объятия. Отто помог мне забраться на подоконник, после чего скрылся в темноте. Я закрыла окно на щеколду, быстро скинула с себя рабочую робу и легла. Вера спросонья едва разборчиво пробормотала:

– Любовнички… Сунула ему язычок-то в рот?

Я не ответила и лежала, вслушиваясь в каждый шорох за окном. Мне казалось, что за мной придут, но было тихо. Если моё отсутствие в камере и было замечено, они вполне могли решить, что лезть среди ночи в корпус к девочкам – не самая хорошая идея. Снаружи уже начинало светать, и я наконец решилась прикрыть глаза…

Меня разбудил гомон детских голосов где-то в отдалении. Было уже светло, но в комнате я была одна. Похоже, девочки не стали меня будить, полагая, что я всю ночь гуляла с Отто. Я быстро оделась и вышла. Улица встретила меня тёплым ветерком и жарким солнцем, но здесь царило необычное оживление – ребята и девчонки группками кучковались возле входа в корпус для мальчиков, который преграждала пара охранников интерната с боевым оружием. Мною овладело нехорошее предчувствие.

Подойдя поближе, я услышала обрывки тихого разговора:

… – Да кто знает… Может, он кому-то насолил, мало ли. У них же постоянные разборки из-за сигарет, девочек… Да и за слово неосторожное друг друга лупят только так…

Мне вдруг стало очень тоскливо. Я точно знала, что все события последних дней – это звенья одной цепи, и с каждой минутой становилось всё хуже. Холодный червь страха шевелился внутри, а я раз за разом повторяла про себя: «Лишь бы он был в порядке, только бы с ним всё было хорошо…»

Я так и стояла там, не решаясь подойти поближе и спросить, что случилось, когда охранники расступились, и в дверях показались дежурные по лазарету с носилками, на которых без движения лежало полностью закрытое простынёй тело. Гомон стих, в полной тишине дежурные пронесли носилки мимо застывших детей, медленно удаляясь в сторону серого медкорпуса.

Сердце моё бешено колотилось. Откуда-то появилась заплаканная Аня и молча обняла меня, прижавшись к моим волосам. И в этот момент я всё поняла…

Глава X. Грань

Я вырвалась из Аниных объятий и убежала в заросли за корпус. Хотелось умереть, слёзы лились из глаз. Не знаю, сколько я просидела так, привалившись к стене и уткнувшись лицом в колени, но через некоторое время рядом со мной бесшумно села Вера. Она сказала:

– Его задушили ночью подушкой. Подозревают соседей по комнате, их увели в карцер под конвоем… Знаешь, это не самая худшая смерть, может, он и не мучился почти…

Мне захотелось ее ударить, но я продолжала сидеть без движения.

– Я понимаю, как тебе хреново сейчас. Но ты жива, твоя-то жизнь продолжается. И я жива, и Анюта. Нам надо держаться вместе, и всё будет хорошо!

– Да что будет хорошо-то? Что вы можете сделать… Вы даже не знаете, что происходит! И если хочешь знать, Отто погиб из-за меня!

– Не говори ерунды! Даже если тебя к нему кто-то приревновал, ты просто не можешь быть виновата…

Я подняла голову и посмотрела на неё. Она вздохнула:

– Ох, девочка моя, на тебе лица нет… Дай я тебя вытру… – и, достав откуда-то платок, принялась обтирать мне щёки.

– Он велел мне никому не рассказывать, но, наверное, это уже не имеет значения… Сегодня, может быть, ночью, директор впустит сюда мародёров. Вчера меня заперли в карцере, а рано утром Отто меня оттуда вызволил. Если бы не он, не знаю, где я была бы сейчас…

Вера сделалась очень серьёзной, помолчала некоторое время, переваривая информацию, а потом встала, отряхнулась и заявила:

– Лиза, отсиживаться здесь смысла нет. Нужно вставать и действовать. Вспомни, через что ты уже прошла, и пусть это придаст тебе сил. Пойдём, лучшее лекарство для тебя сейчас – это работа…

Она протянула руку и помогла мне подняться…

Про меня, кажется, все забыли, а может быть, решили не трогать от греха подальше, и только Гарри Маккейн, сидевший с сигаретой в зубах на крыльце главного корпуса, сверлил меня взглядом, пока я понуро брела в цех, чтобы там отдаться делу. На душе было пусто, и мною овладело тупое безразличие, но где-то в глубине сознания пульсировала единственная мысль, которая тонкой нитью связывала меня воедино – нужно было дождаться приезда доктора Хадсона и встретиться с ним, пока не поздно. У самого цеха, вспомнив недобрый взгляд Маккейна и то, как за мной пришли вчера, я решила свернуть и добраться до лазарета, чтобы переждать в кустах под его стенами до возвращения доктора.

На территории было безлюдно и, кажется, меня никто не заметил. Затаившись под окном кабинета доктора Хадсона, я слышала, как кто-то выкрикивал моё имя, но не отзывалась. Похоже, старшие обходили территорию, пытаясь меня найти. Путь назад был надёжно отрезан…

Хадсон вернулся, как и обещал, ближе к вечеру. Едва открылась дверь в его кабинет, я встрепенулась в своём убежище и быстро, как могла, обогнула здание. Заглянув за угол, убедилась, что возле входа в лазарет никого, затем шмыгнула внутрь и в несколько шагов оказалась в кабинете доктора. Схватившись за косяк, тяжело дыша, прямо с порога я выпалила:

– Доктор, они убили его!

– Я знаю. Очень жаль, отличный был парень…

– Всё это из-за того, что он сначала рассказал мне, а потом помог выбраться из карцера. А сегодня ночью они откроют лагерь бандитам, и тогда всё пропало… У директора, похоже, какие-то давние договорённости с ними…

– Я знаю, Лиза, знаю… Прикрой, пожалуйста, дверь. И говори потише, тебя могут услышать… снова.

– Что? В смысле, вы знаете?

Хадсон опустился в кресло.

– Я знаю, что Травиани давно вышел на контакт с местной бандой. Взамен на продукцию они гарантировали безопасность интернату и логистическим маршрутам.

– Так вы договорились с врагом? Но это же… предательство.

– Это политика, девочка. И не исключено, что эти договоренности сохранили множество жизней, а то и весь интернат.

Горькая правда щипала глаза, и я воскликнула:

– Но то, что готовится, намного страшнее перемирия! Он хочет сдать им весь лагерь, вместе с нами! А ещё они убили Отто!

– Мне очень жаль, но его уже не вернуть…

– Ну сделайте же что-нибудь! В ваших силах изменить ход событий!

Он протер ладонями усталые глаза.

– Хорошо, я поговорю с начальником охраны. Он – правильный человек. Ситуация с убийством – это то, к чему я не могу относиться спокойно. А ты оставайся здесь, не включай свет и веди себя тихо. Я закрою тебя снаружи.

Я кивнула и села на кушетку в углу. Хадсон вышел, замок щёлкнул, и я осталась наедине с чувством опасности. Там, снаружи, меня наверняка искали, конечно, не особо стараясь, ведь я уже не представляла угрозы. События развивались стремительно, и повлиять на них я уже не могла. Или могла? В любом случае, мне следовало попробовать как-то защитить себя…

Я вскочила и принялась обыскивать ящики стола в поисках хоть какого-то подобия оружия. Верхний ящик стола был заперт. Какие-то бумаги в нижнем ящике, подписанные пузырьки с лекарствами в шкафу, коробка с бинтами в тумбочке, небольшой скальпель… Скальпель! Я кое-как замотала его несколькими слоями найденного тут же бинта и спрятала в карман робы, после чего вернулась на кушетку и застыла в ожидании. Я чувствовала холодок в желудке, а тело трясло мелкой дрожью. Чувство опасности усиливалось, но мне придавало уверенности твёрдое лезвие, которое я ощущала под слоем ткани…

Доктор Хадсон вернулся довольно скоро, запер дверь изнутри, подошёл и присел рядом со мной на одно колено. В его блестящих глазах читалось волнение и какая-то неуловимая нотка безумия.

17
{"b":"686494","o":1}