Прикосновение обожгло, словно разряд молнии. Я вздрогнула и обернулась, столкнувшись взглядом с принцем. Он, кажется, тоже почувствовал нечто подобное, но быстро вернул себе привычно ехидное выражение лица.

— Да не дёргайся ты, — наконец произнёс он, — И винт не дёргай. Это механизм грубой фокусировки — ты на нём никогда не попадёшь в точку. Вот этот крутить надо.

Я проследила за его рукой.

И не смогла не возмутиться:

— А ты сразу не мог сказать?!

— Неа, — он хитро улыбнулся, — Мне было интересно, на сколько у тебя терпения хватит.

— Гад.

Я вернулась к настройке фокуса. К слову, с помощью другого винта его быстро удалось поймать.

Ещё пара поворотов механизма, и моему взгляду предстало настоящее чудо. Я видела спутник нашей планеты на расстоянии вытянутой руки. Словно нас разделяли не тысячи километров, а пара шагов.

Горы, возвышенности, впадины, холмы и кратеры — вся поверхность луны была подёрнута полупрозрачной алой дымкой. Она растекалась по атмосфере небесного тела клубами густого тумана, собиралась в вихри и концентрировалась в бордовые пятна.

Учёные так и не нашли объяснения этому явлению, но смотрелось просто завораживающе красиво.

— Рэйвэл, иди посмотри, — позвала принца, оборачиваясь.

И осеклась.

Не знаю, сколько он вот так смотрел на меня, но в долгом задумчивом взгляде было что-то… странное, необычное. То, чего раньше я никогда не замечала.

— Э-э-э… Рэйвэл? А ты чего на меня так смотришь?

Вообще, ожидалось, что он сейчас примет привычный ехидно-насмешливый вид и скажет какую-нибудь гадость, но принц остался таким же задумчивым.

— Ты странная, — выдал он наконец.

— Почему? — я даже растерялась.

— Музыка, танцы, астрономия… — он выразительно изогнул бровь, — Не так уж часто встретишь человека, искренне увлечённого искусством и наукой.

— Ты считаешь, что это плохо?

— Нет. Это просто непривычно. Меня чаще окружают люди, больше занятые политикой и экономикой. Или вообще не занятые ни чем.

Рэйвэл не сводил с меня странного взгляда. Я тоже смотрела на него, пытаясь отыскать на лице привычную ехидную усмешку, но её не было. Зато было такое чувство, будто принц сейчас думает о чём-то настолько ему самому непривычном, что сам в удивлении от этих мыслей.

Вообще, я с самой первой нашей встречи поняла, что чувствую эмоции этого человека невероятно остро. Почти как свои собственные. Страсть, нежность, злость, ярость, удивление… Я всегда догадывалась о его ощущениях, хотя он без труда умеет их скрывать. Но почему-то именно сейчас, когда мы стояли в полушаге друг от друга под ночным небом в залитой алым светом луны комнате, я впервые задумалась над этим.

— А ты… Рэвэл, ты увлекаешься искусством?

Не знаю, зачем это спросила. Просто неожиданно захотелось хоть что-то спросить.

Небо, что это за странные порывы?! Что со мной?!

— Да как-то не сложилось, — принц усмехнулся, — Говорю же: мне привычнее политология, психология, дипломатия и иже с ними.

— Но должно же быть в твоей жизни что-то кроме этих аспектов!

— Должно. Но, — он неожиданно хитро улыбнулся, — Если я тебе скажу, что это — ты не поверишь.

— Мне уже страшно, если честно, — призналась я с улыбкой, замечая, как Рэйвэл возвращается в своё нормальное состояние, — Чем ты там таким занимаешься?

Он устрашающе округлил глаза и тихо, словно рассказывая о заговоре против короны, шепнул:

— Я рисую.

— Что?!

Рисует? Вот этот чурбан бесчувственный?

— Ну, вот видишь! — принц картинно огорчился, — Ты мне не веришь!

Я решила подыграть и коварно улыбнулась:

— А ты докажи.

— А тебе, правда, интересно? — он удивлённо изогнул бровь.

— Если бы мне было не интересно, я бы не просила посмотреть твои художества.

— Тогда пойдём!

Взмах рукой и в воздухе возник портал, перенёсший нас в апартаменты Рэйвэла. Я была здесь не далее, чем сегодня утром, поэтому обстановка была знакомой.

Принц прошёл к тумбе, отодвинул ящик и достал оттуда целую папку в кожаном переплёте. Положил её на кровать, рядом плюхнулся сам и обернулся ко мне:

— Иди сюда.

Я послушно подошла и тоже села на кровать по другую сторону папки.

— Ну, показывай.

Рэйвэл бросил на меня странный взгляд и откинул в сторону кожаную обложку.

Я взглянула на протянутый мне лист бумаги. Присмотрелась, потому что в тусклом свете ночника невозможно было сразу рассмотреть всё до мельчайших деталей.

И изумлённо выдохнула.

На обычном тетрадном листе в клетку была нарисована роза. Та самая, которую мы с принцем видели позавчера на фоне ночного неба. Только здесь, на рисунке, она казалась ещё более изящной, утончённой и нежной.

Я посмотрела на принца:

— Рэйвэл, она… красивее, чем была на самом деле! Это просто потрясающе!

Принц усмехнулся:

— Я и сам не ожидал, что так хорошо получится. Мне тоже она нравится.

— Покажи ещё, что там у тебя, — попросила, кивнув на папку.

Рэйвэл достал следующий лист. Он был чуть больше предыдущего и полностью белый. А в самом его центре красовался эскиз…

— Э-э-э… Мой браслет?!

Принц кивнул.

— Интересно, что вдохновило тебя его нарисовать.

— Ты, наверное, — задумался новоявленный художник, — Кстати, у тебя на нём застёжка слабая: он расстегнулся, когда ты упала мне на руки.

— Да я знаю. Надо было его в мастерскую отнести, но я всё ленилась.

Пока говорила это, взгляд скользнул по папке с рисунками и… замер.

Я моргнула, не веря своим глазам. Забыв даже спросить разрешения, потянулась к листу бумаги, вынула его из папки и посмотрела на свет.

Видение не пропадало.

Сцена. Свет прожекторов. Девушка в коротком белом платье босиком с распущенными волосами.

Перед глазами тут же вспыхнул давешний сон.

Но ведь этого не может быть…

Не бывает таких совпадений…

— Рэйвэл, а это кто?

Принц чуть нахмурился, ненавязчиво забрал у меня из рук рисунок.

— Про этот ничего не спрашивай — я его ещё не закончил.

Я резко вскинула голову. Посмотрела на Рэйвэла и застыла взглядом на его лице, лихорадочно пытаясь вспомнить, как выглядел тот парень, с которым я впервые исполняла танец на стекле. Но, увы, его образ надёжно стерся из моей головы.

— А кто на нём нарисован? — спросила растерянно, забыв про предупредение.

Но Рэйвэл покачал головой, возвращая лист бумаги в папку:

— Когда-нибудь расскажу, но не сейчас.

— Ладно, — я поняла, что нет смысла настаивать. К тому же, мне, наверняка, просто показалось. Посмотрела на настенные часы: — Ой! Как много времени!

— Всего половина первого, — не впечатлился принц.

— Это очень поздно.

— Ты куда-то спешишь? — по его губам скользнула привычная усмешка, а во взгляд вернулось ехидство.

— Конечно, спешу. Спать!

Рэйвэл вздохнул, и я вдруг почувствовала, что он не хотел, чтобы я уходила.

— Хорошо, — произнёс с досадой, — Я создам тебе портал.

— Спасибо, — искренне ответила я и встала с кровати, — За портал и за экскурсию в обсерваторию.

— Да уж, ты сегодня подвергла мою лень целым испытаниям! — принц проводил меня ехидным взглядом. Махнул рукой, и воздухе возникла воронка портала.

— Завтра перед балом я за тобой зайду.

— Хорошо.

В последний момент я почувствовала, что тоже не хочу уходить, но уверенно отогнала эти мысли.

Пожелав Рэйвэлу спокойной ночи, телепортировалась в свои апартаменты.

Наспех приняла ванную и легла спать.

Оставшийся день до Летнего бала тянулся медленно и скучно. Заняться во Дворце было откровенно нечем, и ничего полезного я больше не узнала. Для очистки совести пролистывала по утрам присылаемые мне старшим принцем отчёты.

Конечно же, Морена ни в одном из списков прибывших или покинувших столицу не было. Но друзья упорно твердили, что он непременно должен приехать в Тиграну. И утром в день бала приехали сами, обосновавшись в какой-то гостинице на периферии города. Я хотела было приехать к ним, но памятуя о последствиях вчерашней вылазки в город, так и не решилась. Вечером мы должны были встретиться на главной площади, где и будет проходить один из великих праздников лета.