Черный парень услышал всю необходимую информацию. Достаточно было слова «мет». Вариантов у него не много: попытаться удрать либо сесть года на четыре за владение и распространение. Хотя нет, на девять: еще пять лет сверху за продажу несовершеннолетним. Выбор был очевиден.

Черт возьми!

Паренек рванул от машины. Саттеру, которому было уже за шестьдесят, страдающему ожирением и не особо ловкому, удалось схватить паренька за футболку, но этого хватило только на то, чтобы замедлить преступника. С громким треском футболка порвалась.

Трей не раздумывал и секунды.

БАМ!

Он треснул Кид Рока кулаком в лоб.

— Сука, урод, за что так больно, урод, гнида!

Монолог незадачливого наркоторговца прервал дикий вопль, после того как в развороченное лицо парня ударила струя из перцового баллончика.

— Всё в порядке, шеф, — сказал Трей, шагнув вперед. Он двигался быстро и преградил путь черному парню прежде, чем тот выбежал на дорогу.

БАХ!

Кулак столкнулся с солнечным сплетением черного паренька.

Попытка побега пресечена.

— Ты заслужил ящик пива, Трей, — сказал Саттер, подойдя ближе. — Успокой длинноволосого, а я зачитаю права этому.

Черный парень растянулся на животе. Он едва двигался и пытался вдохнуть хоть немного воздуха. Саттер наступил ему на затылок и вдавил лицо в асфальт, проводя бесплатный и несколько жесткий пилинг. Парень дергался и кричал, как маленькая девочка, которая очутилась в комнате страха.

Кид Рок перестал орать и принял очень неразумное решение: попытался сбежать. Волосы спутались и пропитались кровью, лезли в глаза, но он все равно потянулся к ключам зажигания.

— Святой Иисус, Матерь Божья, да ты никак шутишь, да?

Трей опустошил газовый баллончик ему в глаза.

Саттер вытащил из кармана черного парня дюжину пакетиков с наркотиком, который на улице называли «льдом», закопченную стеклянную трубку и, к своему удивлению, бейсбольную карточку с Микки Мэнтлом 1964 года. Саттер положил карточку в карман и невзначай познакомил мошонку наркоторговца со стальным носком своих оксфордов. Встреча выбила из парня последние остатки живости.

«Наконец я получил еще одну карточку с Мэнтлом для моей коллекции...», — подумал шериф.

Звякнул колокольчик. Папаша Хельм, известный житель Аган-Пойнта и владелец магазина, в ужасе ковылял к ним. Вцепившись в трость, он громко кудахтал в типичной для него манере:

— Что, черт возьми, ты делаешь, шериф?! Я видел в окно! Этот парень всего лишь воспользовался таксофоном! По какому праву ты его избиваешь?

Саттер показал ему пакетики со «льдом».

— Этот ходячий кусок дерьма и его приятель-хиппи продают тяжелые наркотики. Детям. Меньше пяти минут назад пытались продать пятнадцатилетней.

— Ах так? — удивился Хельм и ткнул тростью в промежность распластавшегося на асфальте преступника. Парень уже даже и не дергался: только всхлипывал и резко и быстро дышал сквозь зубы.

— Кид Рока в наручники, шеф? — спросил Трей.

— Нет. — Саттер поднял черного парня на ноги. — Если мы решим составить протокол и сопроводить задержанных в отделение округа, я пропущу ужин. Сам знаешь, как жестко меня чихвостит жена, если я его пропускаю. К тому же мы и пернуть не успеем, как эти ублюдки выйдут под залог.

— Понял.

— Но автомобиль лучше осмотреть. Проверь карманы хиппи и под сиденьем.

Саттер открыл заднюю дверь «Хаммера» и окинул взглядом салон.

Иисусе...

На сиденье лежал ящик для инструментов, полный «льда».

— Бьюсь об заклад, здесь дури на штуку баксов, — сказал он.

Трей выглянул из-за передних сидений.

— Больше, чем на штуку. Подумай о всех детях, которым они собирались это продать. И смотри-ка, что есть у хиппи.

Он поднял маленький пистолет.

— Иисусе. Ну что за ублюдки.

Саттер пихнул черного парня на переднее сиденье, но прежде чем закрыть дверь...

ТРАХ!

Дубинка из стеклопластика опустилась на бедро парня. Берцовая кость хрустнула, как толстый сучок.

Трей вытащил свою дубинку.

— Это чтобы не забывал славных копов из Аган-Пойнта. Второму того же прописать?

— Нет. Ему еще машину вести. Но я думаю, что ему не повредит смена имиджа. Немного южного колорита, а то ублюдок думает, что он в «Линэрд Скинэрд».

Трей намотал на палец прядь волос Кид Рока, прижал другую руку к его голове и дернул, словно заводил газонокосилку. Парень зашелся визгом. На пальце Трея остался болтаться клок волос вместе с красным кусочком кожи.

В висках Саттера застучало, когда он посмотрел на сияющий автомобиль и золотые цепи вблизи.

— Это чертовски нечестно. Я благодарный человек, не жадный, но у меня есть трудности — как у любого работяги. Две ипотеки выжимают меня досуха, страховка подорожала, налоги на недвижимость в округе растут, не говоря уже о том, что проклятые арабы продолжают поднимать цену на газ. Жена ест больше, чем все защитники «Ред Скинс», храни ее Господь, а кредитными карточками распоряжается так, будто она жена Билла гребаного Гейтса, а не шефа полиции в маленьком городишке. Еще этот чертов новый кондиционер... так что я на пределе. Я в такой заднице, что не могу ни о чем другом думать, а тут появляются эти. — Он пристально посмотрел на дрожащего черного парня и его сообщника. — Две кучки болтливого мусора, украшенные с ног до головы золотом, разъезжающие на новом «Хаммере». Как они получили все это? — Он посмотрел на кучу пакетиков. — Продают это дерьмо. Да-да, эти куски дерьма живут на широкую ногу и могут своим баблом хоть лошадь кормить. А что могу я? Только удавить ее своими гребаными долгами!

Он захлопнул дверь «Хаммера», сунул кулак в перчатке прямо под нос черному парню и произнес:

— Мы не любим наркоторговцев, а чужаков-наркоторговцев — особенно. Так что слушай внимательно.

Он сжал щеки парня.

— Ты и твой приятель развернете этот драндулет и уедете отсюда ко всем чертям. Вы не остановитесь, пока не покинете графство, и вы никогда, в прямом смысле никогда, не вернетесь сюда. Если я, мой напарник Трей или хоть кто-нибудь из жителей Аган-Пойнта увидит вас снова...

БАМ!

Он врезал парню по губам так сильно, что часть кулака оказалась у того во рту.

— Нам придется поработать с вами как следует.

Черный парень выплевывал зубы, пока Кид Рок трясся за рулем. «Хаммер» выехал на дорогу, мотор взревел, и «мандарин» умчался прочь так быстро, как будто за ним гнались все черти Ада.

Трей потер руки.

— Ну и денек, да, шеф?

— Это точно. Еще и карточкой с Мэнтлом разжился. Все равно бесит.

— Что именно, шеф?

Саттер бросил ящик c наркотиками в мусорный бак.

— Тут наркоты на целое состояние. Эти хиппи, наверное, успевают такое количество дерьма продавать каждый, черт возьми, день.

— Конечно.

— Разъезжают на новом «Хаммере» за пятьдесят кусков...

— Это навороченная модель. Как минимум шестьдесят — шестьдесят пять.

— Да. А мы ездим на развалюхах. И еще эти золотые цепочки. Черт бы их побрал. Единственное, что я могу позволить себе носить на шее, — потный воротничок рубашки. Это неправильно.

— Да, неправильно, шеф. — Трей скрестил руки, не скрывая беспокойства на лице. — Но я скажу, что сегодня мы отлично справились. Эти парни еще не скоро решатся продавать наркотики. И... — Трей сделал паузу, чтобы что-то обдумать. — Хочу кое о чем спросить, шеф.

Саттер почесал живот.

— Валяй.

— Украсть у вора — это воровство?

— А?

— Если кто-то преступает закон, а жертва этого деяния сама является нарушителем закона, это действительно преступление?

Саттер не понял, к чему он ведет.

— Ну, ты говорил, будто отец Даррен не считает, что ты совершишь грех, если взглянешь на красивую женщину. Поэтому... Нет, наверное, не преступление.

— Вот и я так подумал, потому, — сказал Трей, роясь в собственных карманах, — пока ты проверял заднее сиденье, я облегчил запястья мальчиков.

— «Ролексы»? — спросил Саттер с некоторым волнением.