Она содрогалась от накатывавших оргазмов. Множество ртов жадно облизывали ее тело, языки скользили у нее между ног. Сильные пальцы истязали ее клитор с изысканной утонченностью, грубо забирались туда, куда хотели.

Перед ее глазами забрезжил лунный свет. Оргия, казалось, утихла, но люди толпились вокруг — она видела тени. Тело мало-помалу приходило в себя, радостно-истощенное, но...

Вдруг Патриция начала догадываться. Лес отступил от того места, где она находилась. Она слышала, как где-то плещется вода. Патриция подумала о пруде или озере и с очередным всплеском воды представила, как кто-то выходит из водоема. Детали изменились, ее сон начал проясняться.

Сердце замерло, будто покрытое льдом.

«Я знаю, где я», — подумала Патриция с ужасом, словно погребенный заживо, осознавший, что находится в гробу.

Она участвовала в оргии на поле Боуэна.

Патриция вскочила, громко закричав, и бросилась в сторону леса — крик шлейфом тянулся за ней. Замелькали черные стволы деревьев. Она не знала, происходило ли это на самом деле, но ей казалось, что ее преследует какая-то странная, хихикающая орда. Вдруг границы кошмара расплылись, и она обнаружила, что стоит перед зеркалом в спальне, обнаженная, с растрепанными волосами, испуганная до полусмерти. Грудь шумно вздымалась. Лапка барсука, подаренная Поселенкой, непонятным образом ожила и поползла по груди, а все тело оказалось покрыто узорами Поселенцев: мерцающие в лунном свете синевато-серые линии окружали соски, обводили пупок, спускались по бедрам. Лицо тоже было разрисовано, словно на нем была надета древняя маска изобилия, с широко раскрытым то ли от наслаждения, то ли от ужаса ртом.

Вдруг позади кто-то мерзко захихикал. Неужто что-то проскользнуло вслед за ней из кошмара в реальность? Широко распахнув глаза, она смотрела в зеркало и видела в нем свое ужасавшее отражение и стоявшую у окна безликую фигуру.

Патриция резко села в кровати, словно разбуженная неожиданным криком. Она была голой, покрывало и простыня сбились на пол. Первым порывом было посмотреть на себя в зеркало.

Патриция осторожно подошла к трюмо.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», — молилась она. Лапка барсука так и висела на груди, но ее лицо и тело оказались чистыми — никаких узоров Поселенцев. Наконец она смогла глубоко вздохнуть. Снаружи тихонько пели цикады. Лунный свет серебрил комнату.

«Просто кошмар», — заверила себя Патриция.

Она устала от этих снов, устала чувствовать себя кем-то другим.

«Мне нужно как можно скорее вернуться домой, — решила Патриция. — Это место выводит меня из равновесия».

Во сне она задыхалась от страсти, теперь же ее душили стыд от осознания собственной порочности и чувство вины перед Байроном.

«Могу поспорить, что ему не снятся оргии с кучей женщин, — подумала она. — Он дома, беспокоится обо мне и скучает».

Патриция плохо справлялась с чувством вины.

Часы на тумбочке показывали три двадцать.

Господи.

Теперь, когда остатки кошмара растворились как дым, разболелась голова.

«Я все еще не протрезвела, но у меня уже похмелье. Бинго!» — скривилась Патриция.

Темная комната закружилась перед глазами. Спокойный лунный свет и колыбельная цикад начали раздражать. Скрипнули доски.

Патриция перевела взгляд на открытое окно.

— Кто там? — стараясь не давать волю панике, позвала она.

Этот скрип...

Будто кто-то стоял на веранде и только что ушел.

«Просто старый дом скрипит, никого там нет», — подумала Патриция, но все же натянула халат.

«А ведь пока я спала, кто-то стоял у окна», — мысли не давали покоя.

Скорее всего, никого там не было, но она все же встала и высунулась в окно.

— Есть тут кто-нибудь? — тихо и неуверенно спросила Патриция. Что, если бы кто-то ответил? Что он там делал в такой час? И чего хотел?

Она постаралась выкинуть все возможные ответы из головы, положила руку на подоконник, чтобы высунуться дальше, но...

«Это еще что!» — Ее рука скользнула по чему-то мокрому и вязкому.

«Фу!» — поморщилась Патриция.

Что бы это ни было, оно было теплым. След от слизняка? Раздраженная, Патриция вытерла руку салфеткой, взяла фонарик и вышла на улицу.

Сначала она не поняла, что увидела в ярком луче света: на подоконнике виднелось что-то похожее на расплавленный воск — оно медленно стекало по стене, оставляя за собой след. Это что-то было влажным, а ко всему прочему, Патриция заметила рядом и другие похожие потеки, только давно высохшие.

«Что это... на окне...» — нахмурилась она. Осознание нагнало ее, подняв волну отвращения. Патриция вспомнила глазок в душе Поселенцев.

«Боже мой! Тут был мужчина, и он мастурбировал. Смотрел на меня голую в постели...» — ужаснулась Патриция.

Со стороны изгороди донесся шорох. Патриция развернулась и увидела фигуру, бредущую прочь. Это был Эрни.

Пьяно покачиваясь, он прошел по дорожке, затем вступил под сень деревьев и исчез в темноте.

БАМ, БАМ, БАМ, БАМ, БАМ.

По двери будто колотили молотком.

«Боже мой, какое же сильное похмелье», — скривилась Патриция, потирая голову. Вернувшись в кровать прошлой ночью, она быстро заснула, а теперь, взглянув на часы, с ужасом поняла, что уже полдень. А еще...

БАМ, БАМ, БАМ, БАМ, БАМ.

Стук сводил с ума и усиливал головную боль. Она выползла из кровати, запахнула халат и крепко завязала пояс. Кто же мог так громко стучать?

«Это чертовски грубо!» — с недовольством подумала Патриция.

Открыв дверь, она обнаружила невозмутимого полицейского штата Вирджиния с полосками сержанта на рукавах.

— Извините, что беспокою вас, мэм. Вы Патриция Уайт?

— Да, да, но...

— Сержант Шеннон, отдел по борьбе с наркотиками. Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал он. У полицейского были седые волосы, а его акцент больше напоминал говор жителей Висконсина, чем южные переливы. Казалось, что его взгляд сквозит осуждением, потому что Патриция была в халате и сорочке, хотя день давным-давно начался.

— Это не займет много времени.

Патриция напряглась. Инстинкты юриста забили тревогу.

— Вопросы о чем?

— Об Эрни Гудере... и вашей сестре, Джуди Паркер.

Голова раскалывалась, о сосредоточении не могло быть и речи.

— Господи, да что ж такое... Всё в порядке?

— Нет, мэм. Прошлой ночью случилось кое-что, кое-что нехорошее, — ответил офицер. — Вы знаете, где сейчас Джуди Паркер или Эрни Гудер?

— Ну... — Она потерла глаза. — Разве они не здесь, в доме?

— Нет. Мы проверили.

Напряжение Патриции усилилось.

— Для этого вам нужен ордер на обыск, сержант.

Лист бумаги возник прямо перед ее лицом.

— У меня есть нечто большее, мэм. Ордер на арест Эрни Гудера. Мировой судья только что подписал его.

«Это безумие!» — Патриция не могла в это поверить.

— Почему вы хотите арестовать Эрни?

— Знаете ли вы, что большая часть пристаней Аган-Пойнта сгорела прошлой ночью? Как и половина лодок вашей сестры?

От шока у нее спутались мысли.

— Нет... я понятия не имела.

— Начальник пожарной охраны сейчас там, говорит, что это был поджог. Еще то совпадение, не правда ли? Сначала поджог в хибаре Илда — тайной нарколаборатории, — теперь кто-то поджег доки. Похоже, война за территорию набирает обороты.

— Но какое это имеет отношение к Эрни?

— Свидетели уверяют, что видели его рядом с доками незадолго до пожара.

Патриция лихорадочно перелопачивала собственную память.

«Минуточку. Я же видела Эрни прошлой ночью», — вспомнила Патриция.

— Во сколько? — спросила она.

— Около половины четвертого.

Соображала Патриция тяжело. Все это звучало откровенно плохо, особенно когда она вспомнила, что еще Эрни делал прошлой ночью.

«Он наблюдал за мной через окно, и...» — мысль оборвалась.