Рики солгал, выпалив в ответ:

— Мы с тем грабежом никак не связаны, шериф, и вам нельзя просто так хамить нам только потому, что мы вам не нравимся.

— Вы, ребята, проникли в дом этой старой леди, и вы это знаете, — сказал Трей, ткнув Рики пальцем в грудь. — О, тебе не нравится, что я тычу в тебя? Сделай что-нибудь.

Рики опустил глаза и вздохнул:

— Это все бред собачий.

Шериф Саттер наклонился к Рики вплотную.

— И я знаю, что это вы подглядывали за дочками Честера и их нянькой. Ваш грузовик заметили на улице. Какие же вы уроды!

Теперь Джуниор попытался защититься.

— Мы ни за кем не подглядывали, — соврал он так же, как и его брат.

Джуниор повысил голос:

— И это просто отвратительно, что вы нас в этом обвиняете. Дочки Честера еще даже в среднюю школу не ходят.

— Именно, — кивнул шериф, а затем ткнул в него пальцем. — И тебе лучше говорить потише. Если вы испортите церемонию своим дерьмом, я надеру вам обоим задницы.

Лицо Джуниора задергалось, как часто бывало, когда он чувствовал гнев и беспомощность одновременно. Достаточно ли он был глуп, чтобы напасть на начальника полиции?

Джуниор занес руку, готовясь хорошенько толкнуть Саттера.

Трей оказался перед ним и оттолкнул парня. Рики, чуть более разумный из двух братьев, схватил Джуниора за руку, чтобы остановить удар.

— Забудь, Джуниор, — приказал он. — Не давай им повода нас повязать.

Трей продолжал отталкивать Джуниора от шерифа.

— Обзаведись мозгами для начала и послушай своего брата, ты, подтирка для задницы. — Он посмотрел на них обоих. — Убирайтесь отсюда, пока можете. Испортите церемонию Джуди — мы с шефом начистим вам рыла по первое число.

Глаза Джуниора налились кровью. Он стряхнул с себя руку брата, затем повернулся и пошел к выходу. Рики последовал за ним.

Когда они вернулись на дорогу, где были припаркованы машины, Рики шлепнул Джуниора по плечу.

— Черт, мужик! Я думал, ты действительно собираешься толкнуть Саттера!

— С удовольствием бы отделал этого жирного ублюдка.

— Так что, Трей передал информацию?

Джуниор засунул руку в задний карман брюк.

— Засранцу на роду написано быть карманником. Ловкий, ага? Я даже не почувствовал.

Он вынул маленький лист бумаги.

На нем было написано: «Хильды. Сегодня ночью. Бардачок».

— Хм, — задумался Джуниор.

Братья добрались до своего пикапа с помятым бампером. Рики взволнованно распахнул дверь и открыл бардачок.

— И как он это провернул!

Джуниор посмотрел на содержимое конверта.

— Он играет по-крупному.

В конверте была тысяча долларов наличными.

Позже дом наполнился друзьями, соседями и другими доброжелателями.

«Похороны в стиле Юга», — отметила Патриция. Собрание началось тихо, но вскоре развернулось во что-то похожее на вечеринку. Женщины принесли пирожные, салаты и холодные закуски, но вскоре праздничный стол уступил место алкоголю.

Такие здесь порядки.

Молодые Поселенки молча помогали Эрни раздавать напитки, но Патриция не видела, чтобы кто-либо из Поселенцев пил.

«О, верно, — вспомнила она. — Они крепче чая ничего не пьют.

Зато остальные себя не ограничивали.

Патриция была удивлена тем, насколько хорошо сестра держалась во время службы. Конечно, были слезы, но ничего похожего на дикую истерику, как ожидала Патриция. Опять же, сказывалось ее присутствие.

Ближе к вечеру Патриция начала чувствовать себя спокойнее. Сначала она ощущала себя изгоем, но в конце концов знакомые лица оживили воспоминания о том времени, когда она здесь жила; ее сердечно приветствовали, снова и снова, даже те люди, которых она не могла узнать, пока они не представлялись. Вечер был богат сентиментальными фразами вроде «Дуэйна, конечно, будет не хватать», «Какая трагическая утрата», «Мы будем скучать по нему» и так далее, и, как Патриция подозревала, все это было сказано для того, чтобы исподволь поддержать Джуди. В гостиной некоторые пожилые отваживались сказать правду: «Джуди будет лучше без этого лживого, бесчестного ублюдка. Вот и замечательно, что паршивец исчез». Цинизм Патриции, рожденный большим городом, заставил ее улыбнуться.

На напитки она не налегала: у нее не было настроения и она не хотела оставить о себе плохое впечатление, напившись перед гостями.

«Я здесь ради сестры, — напоминала она себе, — так что налегать не стоит».

Довольно часто — и она не могла ничего с этим сделать — Патриция бросала взгляды на Эрни.

«Только не это», — подумала она.

Он снял пиджак и галстук, из-под подвернутых рукавов белой рубашки выглядывали загорелые руки. Эрни расстегнул несколько верхних пуговиц, и Патриция увидела, как перекатились его грудные мышцы, когда он поднял поднос с бутербродами.

Гуляя взглядом по его телу, Патриция вдруг начала представлять его обнаженным.

«Я должна остановиться! Это безумие!» — ужаснулась она.

— Вы, должно быть, Патриция, сестра Джуди из Вашингтона.

Голос раздался внезапно; она вздрогнула, как ребенок, которого застали за тем, что ему не следовало делать. Рядом с ней стоял хорошо одетый блондин — сверкающие голубые глаза, улыбка с намеком на флирт. Патриция была на грани раздражения: незнакомец сумел так незаметно подобраться, потому что она засмотрелась на Эрни.

— Да, я Патриция, — сказала она, изобразив дружелюбную улыбку. — А вы?

— Гордон Фелпс, — ответил мужчина. Его рука была холодной и твердой. Лицо казалось бледным, что оттеняло его голубые глаза.

— Я много слышал о вас, от вашей сестры. Сожалею лишь о том, что мы встретились при столь трагических обстоятельствах.

«Фелпс, Фелпс», — задумалась Патриция.

— О, вы ведь строительный магнат.

Мужчина усмехнулся.

— Я бы не назвал себя магнатом, но я застройщик, да.

— Вы строите роскошные дома по ту сторону реки. — Юридические инстинкты тут же дали о себе знать. — И хотите продолжить строить на этой. Моя сестра упомянула, что вы уже сделали ей предложение, поэтому сообщаю, что я юридический советник Джуди по личным и деловым вопросам. — С искренней улыбкой она вручила ему визитную карточку. — Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне в будущем.

Вежливое проявление силы не расстроило Фелпса. Наоборот, он был впечатлен и положил визитку в карман.

— Благодарю вас. Обязательно обращусь, хотя подозреваю, что в этом не будет необходимости. Джуди ясно дала мне понять, что не собирается продавать землю своей семьи, — и я это уважаю. Устоять перед чередой крупных предложений в наши дни... Хотя я остановился на пяти миллионах, больше, на мой взгляд, предлагать не практично.

«Пять? Она же говорила об одном», — удивилась Патриция.

— Понимаю ее преданность Эверду Стэнхёрду и его людям. Она не хочет их выселять. Но, если бы земля принадлежала мне, у меня бы не осталось выбора. На месте, что они занимают, может вырасти целая община состоятельных граждан.

— Поселенцы для нас как дальние родственники. Они начали работать на моих родителей в пятидесятые, когда те только-только занялись сбором крабов.

Тем временем Патриция размышляла: «Пять миллионов? Совсем недурно».

— Конечно. Я продолжу развивать свой проект на другом берегу реки. Уверен, он все равно окажет благотворное влияние на город. — Фелпс окинул взглядом собравшихся. — Во всяком случае, грубо с моей стороны даже обсуждать это в такое неподходящее время, извините.

— О, я так рада, что вы наконец встретились. — Джуди отделилась от группы людей и встала между Патрицией и Фелпсом, приобняв их за плечи. — Это мистер Фелпс, тот застройщик, о котором я тебе рассказывала.

— Да. Мы как раз говорили об этом, — сказала Патриция.

Джуди была пьяна и немного клонилась вперед. Но, по крайней мере, перестала плакать. Она крепче обняла сестру.

— О, и это Гордон оплатил весь алкоголь на похоронах. Разве не мило?

— Да, мило, — согласилась Патриция, подумав: «Наверное, надеясь, что ты напьешься и подпишешь соглашение о покупке себе в убыток».