— Если бы я мог сделать больше, Джуди, — сказал Фелпс. — Вы с Дуэйном стали для меня настоящими друзьями, и мое сердце с тобой в это печальное время. Надеюсь, это само собой разумеется, но если вам что-нибудь понадобится — только скажите.

— Спасибо, Гордон. — Джуди прослезилась, затем посмотрела на сестру щенячьими глазами. — Он такой милый!

«Милый? Ну не знаю. Как по мне, так он жулик», — подумала Патриция. Конечно, в эту минуту она защищала Джуди. Фелпс мог быть прекрасным человеком и честным предпринимателем, но адвокаты предпочитали презирать бизнесменов. Поэтому она предположила, что ее реакция была вполне адекватной.

Несмотря на возникшую неловкость, Фелпс не потерял лица. Джуди была пьяна и в таком состоянии не умела держать себя в руках. Она специально так сильно цеплялась за Фелпса? Намеренно ли она прижималась к нему левой грудью или вообще не отдавала себе отчет в том, что творит? Из-за позы вырез черного платья скользнул ниже положенного, углубляя декольте.

«Моей сестре нравится этот мужчина?» — возник в голове Патриции неожиданный вопрос. Грудь Джуди была такой же необъятной, как и у ее сестры. Патриция наблюдала за глазами Фелпса, надеясь поймать его на горячем... но не смогла.

«С тех пор как вернулась сюда, я будто в шорах, — осознала она. — Пора бы уже снять их и во всем разобраться».

— Мне нужно в дамскую комнату, но вы не отвлекайтесь, — невнятно проговорила Джуди. Она поцеловала Патрицию в щеку, приобняла Фелпса и удалилась.

— Мне тоже пора, — сказал Фелпс, глядя на часы. — Завтра рано вставать. Очень приятно было с вами познакомиться.

— Взаимно.

«Любопытно, — заметила про себя Патриция. —Может быть, он лучший парень в мире, но... не нравится он мне».

В ней говорил циничный адвокат, но какое это имело значение? Когда она обернулась в поисках Эрни, его мускулистая спина уже исчезала за дверями кухни.

Она что, вдруг стала одержима? Неужели возвращение домой воззвало к ее до сих пор дремавшей потребности размножаться?

«Мы даже старшеклассниками не встречались, — напомнила она себе. — Он хотел, а я нет».

Или это какое-то давным-давно погребенное сожаление, которое вознамерилось выползти из ее души и отравить ей и так непростые каникулы дома?

«Смешно», — Патриция отбросила эту мысль. Даже в самые темные часы она знала, что обрела счастье и гармонию, в том числе сексуальную, в объятиях Байрона. Когда она позвонила ему перед похоронами, то завелась, просто услышав голос мужа. Соски затвердели, когда Патриция рассказывала о скучных домашних делах.

«Не знаю, что за ерунда с Эрни, но это глупо и бессмысленно, поэтому нужно поскорее от этого избавиться», — решила она.

— Привет, Патриция. Прими мои соболезнования. Извини, что долго не подходил поздороваться, с возвращением в Аган-Пойнт.

Опять ее застали врасплох, пока она размышляла. Шериф Саттер, несмотря на свои немаленькие размеры, умудрился подойти к ней бесшумно. Она всегда воспринимала его как стереотипного деревенского шерифа — мужлана с подтяжками и большим животом в комплекте, — который заботился о жителях городка, чей покой должен был охранять. Патриция помнила, насколько нежен и заботлив он был после того, как ее изнасиловали, как деликатно обращался с ней во время изнурительного, но необходимого допроса.

Она тепло улыбнулась и пожала ему руку.

— Шериф Саттер. Рада вас видеть. Кстати, вчера я махала вам рукой.

Он подмигнул.

— У «Квик-Марта». Да, мы с Треем видели тебя мельком в блестящей новой машине. Джуди всегда рассказывает мне, как вы с мужем поживаете. Мы рады за тебя.

Это была обычная вежливость, но Патриция оценила этот шаг и действительно была рада видеть Саттера.

— Спасибо, шериф, и я надеюсь, что у вас тоже все хорошо. — Она быстро огляделась. — Где, кстати, ваш заместитель? Я уверена, что видела его на кладбище.

— Отправился в патруль, но тоже выражает свои соболезнования.

Внезапно тень набежала на лицо шерифа, и Патриция заметила, что он сжимает в руках темный пластиковый пакет с официальной печатью.

— Могу украсть у тебя минутку? Не могла бы ты принять это и убедиться, что Джуди получит его, когда немного придет в себя? — Саттер указал на пакет. — Это из лаборатории округа. Им они больше не нужны.

— Что это?

— Личное имущество Дуэйна. Вещи, которые были при нем, когда нашли тело. Вернули сегодня, но я подумал, что пока не очень-то уместно отдавать их Джуди.

— Да, конечно.

— Обручальное кольцо, часы, кошелек.

Патриция открыла пакет и заглянула внутрь.

— Лаборатория обнаружила что-нибудь?

— К сожалению, нет. Кстати, там еще наличные, чтобы ты знала. Хорошая сумма.

«Часы, кошелек, золотое кольцо — всё на месте?» — Патриция нашла это странным. Она открыла кошелек, увидела наличные. Но пять стодолларовых купюр лежали отдельно, на дне пакета.

— Необычно, не так ли, шериф?

— Ты имеешь в виду, что убийца не взял ценные вещи и деньги? Да, это странно. И конечно, все думают, что это убийство, из-за того...

— ...что он потерял голову, — закончила она.

— Да. Но, собственно, причина обезглавливания официально обозначена как «неопределенная». Другими словами, коронер не вполне уверен, что это убийство. Может быть, случайность, кто знает?

Патриция не стала выражать недовольство. Вместо этого она спросила:

— Это правда, что никто до сих пор не нашел...

— Голову Дуэйна? Да, боюсь, что так.

Патриция сомневалась, что подобное происшествие можно назвать несчастным случаем, но не хотела заводить разговор дальше.

«Ну что ж, — отметила она про себя. — «Неопределенное» обезглавливание».

— Я уберу в безопасное место, шериф, — заверила она, — и передам Джуди в подходящее время.

— Большое спасибо, Патриция. И спасибо, что приехала. Это очень много значит для Джуди. — Он снова пожал ей руку. — Ну, я, пожалуй, пойду. Уверен, мы еще увидимся до твоего отъезда.

— Надеюсь, шериф. До свидания.

Саттер протиснулся сквозь толпу.

«Положу-ка я тебя в секретер», — подумала Патриция, разглядывая пакет. В ее голове продолжала вертеться мысль, что называть обезглавливание несчастным случаем было весьма странно. Да и беспокойство шерифа Саттера, когда он говорил об этом, вызывало массу вопросов.

Будто что-то беспокоило его больше, чем факты.

Смерть Дуэйна — загадка, но...

«Похоже, шериф знает больше, чем говорит», — подумала она.

Патриция заглянула в гостиную и увидела, что Джуди расположилась на диване в окружении друзей.

«Снова напивается, но сегодня у нее есть на это все права», — признала она.

Патриция прошла по коридору и включила свет в маленькой каморке, которую Джуди использовала как кабинет.

Комната казалась безжизненной из-за шкафа под документы во всю стену.

Бумаги компании.

Над столом висел самый первый регистрационный сертификат Джуди и бизнес-лицензия.

Заметив фотографию на другой стене, Патриция помрачнела. Старый портрет отца, выгружающего крабов с маленького траулера.

Патриция готова была поспорить, что фото было сделано до ее рождения.

У отца, бодрого и мускулистого на фотографии, был холодный и безжалостный взгляд, каким она его и помнила.

Висевший рядом старый плакат окончательно расстроил Патрицию.

ПРИХОДИТЕ ВСЕ!

ПЕРВЫЙ ЕЖЕГОДНЫЙ КРАБОВЫЙ ФЕСТИВАЛЬ АГАН-ПОЙНТА!

ПОНЕДЕЛЬНИК, 6 СЕНТЯБРЯ

С ПОЛУДНЯ ДО ВОСЬМИ ВЕЧЕРА НА ПОЛЕ БОУЭНА!

Патриция отвернулась, в горле встал ком, в животе завязался узел.

«Поле Боуэна, Бог мой», — нахлынули воспоминания.

Внезапно ей показалось, что отец смотрит на нее с фотографии не холодно, а осуждающе.

 Патриция оцепенела. Образы в голове замелькали, утягивая ее в пучину прошлого.

...она думала об этом весь день, но не знала почему. Это совсем на нее не похоже — купание нагишом.

Большое событие для одиннадцатиклассников. В Аган-Пойнте было много подходящих прудов и небольших озер. Патрицию часто приглашали друзья, но в этом не было никакого сексуального подтекста: звали всегда девчонки. Случалось, что парни иногда приходили на такие купания, но ничего никогда не происходило. Патриция решила, что это безвредное развлечение. Обычный субботний вечер для шестнадцатилетних.