Благодарю Анну и Мэтта Хэйворд, Каролину Кашковску, Фрэнка Феста и Кристину Морган.

Луна превратилась в размытое пятно. Он пристально всматривался в противоположный берег сквозь бездну ночи. Губы тронула улыбка.

Скоро...

Свет луны озарял спящие бульдозеры, груды фундаментных плит и бытовки, отданные под строительные офисы.

«Это прогресс, — недавно сказал ему благодетель. — Прогресс — это новые рабочие места, довольные люди и деньги. Как в моем кармане, так и в твоем. Прогресс экспоненциален».

Такого мудреного прилагательного Дуэйн не знал, но суть уловил. Он помогал ускорить этот самый прогресс, и это было замечательно. Ведь так?

— Все должно быть сделано как следует, — прозвучал голос в темноте.

— Я всегда делаю все как следует, — ответил Дуэйн Паркер. Замечание мужчины не слишком его задело. Обычно он бы вспылил сразу, но не сегодня.

— О да. Этого я не отрицаю.

— Никого ж не нашли, так? — с нажимом спросил Дуэйн.

С мягким хрустом к нему приблизился человек в рабочих ботинках. Дуэйн разглядел прилипшие к ним листья и мох. А вот его подошвы измазаны грязью. Дуэйн предположил, что в этом и заключается разница между белыми и синими воротничками. Мозгами и мускулами.

«Тоже мне, крутой... — подумал Дуэйн. — Спорим, я в два раза чаще жарю цыпочек...»

Вполне справедливая компенсация за мускулы.

— Похоже, вы не совсем доверяете мне с этим делом, — решился, наконец, Дуэйн. — Тон вашего голоса и всё такое. Типа, может, потому что я не заканчивал университетов, как ваши дружки.

— Тебе не о чем беспокоиться. — За словами скрывалось что-то еще. Дуэйну это не понравилось, но давить дальше он не стал. Человек сделал еще пару шагов. Свет луны пробрался сквозь листву и лег на лицо мужчины полосками рваных теней.

— Я бесконечно доверяю тебе, — сказал он Дуэйну и протянул конверт.

Так-то лучше...

Внутри лежали пять хрустящих стодолларовых купюр.

Голос мужчины, казалось, дрожал в ночном воздухе, суровое лицо пряталось в камуфляже из тьмы и лунного света.

— Сделай это еще пару раз, и они покинут эти места.

— И что потом? — спросил Дуэйн.

— Твоя жена продаст мне землю. Она разбогатеет. Ты тоже.

Дуэйн сунул конверт в карман.

Именно так. А до тех пор он повеселится на славу.

Пели цикады. Электрический гул, выпущенный из леса во всех направлениях. Этот звук раздражал слух. Он давил, как тошнотворная сладкая вонь влажной топи болот.

— Тут в самый раз, — сказал Дуэйн.

Девушка удивилась.

— Здесь? — спросила она. — А может, лучше ко мне?

Дуэйн нахмурился. Он видел, как жили Поселенцы: в основном в хижинах из листового металла на набережной. Он колебался.

— Ну, э-э...

— Там мило, — пообещала девушка. — Не так, как у многих. Мои братья построили для меня хижину, и с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, я живу там одна.

Дуэйн подавил усмешку.

«Восемнадцать? Да тебе на вид четырнадцать, и то с натяжкой».

Тоненькая, как прутик, весит не больше сорока килограммов. Хотя все Поселенцы были небольшими в клане Стэнхёрда. Самые высокие мужчины едва достигали ста семидесяти сантиметров — это если везло. А женщины? Все они были похожи на эту девчонку: метр пятьдесят, не больше. Должно быть, что-то наследственное. Кровь рода. Маленькие люди.

О чем она говорила?

«А, не хочет кувыркаться в лесу, — вспомнил он. — Хочет, чтобы я пошел в ее лачугу — хрена с два».

Его могут заметить.

— Не, тут в самый раз, — повторил он. — У меня времени только на разок.

Девушка была самой изящной тенью в лесу.

— Ну да, — сказала она. — Уже темнеет, и твоя жена захочет узнать, где ты был.

— Давай я сам буду беспокоиться о своей жене, — раздраженно бросил Дуэйн. — Она мне не указ.

— Разве она никогда не подозревает тебя? — невинно спросила девушка и беззастенчиво скинула шлепанцы и сняла шорты. — Мы все так любим ее, она очень щедрая.

«Собирать гребаных крабов за минималку, — подумал Дуэйн, опять скрывая улыбку. — Эти идиоты думают, что нормально получают. Придурки».

Дуэйн немало потрудился на работах, где работодателям было плевать на судьбу сотрудников. Мыл мусорные контейнеры, убирал отходы, менял масло — вкалывал там, куда направлял его офицер по условно-досрочному освобождению. Дуэйну было почти сорок, он трижды попадал под крыло «Департамента Исправительных Учреждений округа Рассел» в течение последних семи лет. После последней отсидки (два года, нападение с бейсбольной битой) он получил работу в компании «Моллюски Аган-Пойнта» — собирал крабов. Не лучшее занятие. Вскоре он пропах сырой рыбой насквозь: не важно, сколько раз он принимал душ или как долго барахтался в ванной, — вонь была на месте. Но потом Дуэйн встретил Джуди, и жизнь по-настоящему изменилась. Она владела компанией, в которую вдохнула новую жизнь с помощью сестры из Вашингтона. Вложение оправдалось, и дело стало на удивление прибыльным. Дуэйн напустил столько пыли в глаза Джуди, что она вскоре практически умоляла его жениться на ней. Что из этого вышло?

«Как сыр в масле», — подумал он.

Дуэйн больше не собирал крабов. Он руководил Поселенцами и другими отбросами общества.

Но ведь всегда чего-то не хватает, не так ли? Пятьсот долларов в кармане напомнили ему об этом.

Луна осветила девушку, и Дуэйн заметил, что она полностью разделась.

«А сучка времени не теряет», — подумал он. От его взгляда не укрылось и кое-что еще: доказательство того, что ей действительно было по меньшей мере восемнадцать. Полная, упругая грудь с темными сосками. Женственные линии плеч и талии, изгиб бедер, черные завитки на лобке. Не то чтобы Дуэйна беспокоило растление...

«Не в этот раз», — подумал он. И не в прошлые шесть.

— Все еще не могу поверить, что ты хочешь сделать это здесь, а не в моей хижине, — сказала она. Девушка наклонилась, будто надевала чулки. Но зачем? В лесу?

— И как я уже говорила, — продолжала она, — твоя жена такая добрая, работу нам дает хорошую. — Она подняла глаза, и черные искорки стрельнули прямо в него. — Неловко как-то. Ты муж мисс Джуди и все такое.

Дуэйн нахмурился.

— Эй, бабки не пахнут, верно? Не дашь мне из-за жены? Даст одна из твоих маленьких подружек. Мне и пальцами щелкать не придется.

— Я знаю...

— Кроме того, ты получишь двадцать баксов за пять минут. Все равно что три часа возиться с крабами.

— Я знаю, — повторила она.

Этим все было сказано. Поселенцы были бедны и не числились в списках полноправных граждан. Невидимые, как незаконные мигранты. Они трудились за низкую заработную плату, а самые красивые девочки, как эта например, использовали и другие свои таланты для увеличения доходов. Обычная история с тех пор, как люди вышли из пещер.

Дуэйн прищурился. Что она делает? Девушка снова наклонилась, и ему опять показалось, что она надевает то ли чулки, то ли подвязки. Да. Она точно натянула что-то на обнаженные бедра.

— Что это ты делаешь? — наконец спросил он.

— Пшеничные подвязки, — ответила она. — Из особой пшеницы. Их трудно сделать. Тяжело пришивать зерна на ленточку.

«Какого черта?» — подумал он. Подвязки вытянули за собой целый ворох мыслей. Во-первых, непрерывное стрекотание. В этой части Вирджинии, в Аган-Пойнте, были все виды цикад — певчие, обыкновенные и два вида периодических. В детстве Дуэйну нравились песни этих насекомых, они очаровывали его своей загадочностью. Теперь бывший заключенный находил их раздражающими. Во-вторых, говор девушки. У всех Поселенцев был такой, по крайней мере в клане Эверда Стэнхёрда. Никто не говорил так, как они: деревенская «тянучка» гласных, смешанная с чем-то, что и назвать-то сложно. В их говоре было что-то пряное и убаюкивающее. Казалось, их губы едва шевелятся, когда они говорят.