Она чуть-чуть отступила назад 379c78. Нечто коричневое на его ботинке, как подозревала Гвен, вовсе не было грязью.

— Каро, скажи мне, ради бога, накормят ли нас в ближайшее время?

— Хью, — многозначительно одернула его сестра, — это — мисс Пэссмор.

Гвен улыбнулась и присела в реверансе.

Лорд Брайерли дважды моргнул, после чего произнес:

— О, разумеется. Рад знакомству. — Он взял ее руку и поцеловал — этот изящный жест как-то не очень вязался со столь небрежным, как в поведении, так и во внешнем виде, мужчиной.

— Для меня честь быть представленной вам, лорд Брайерли.

Он на мгновение застыл, меж его бровей пролегла морщинка. У Гвен сложилось впечатление, что его мысли занимает что-то еще.

— Хью, — позвала его сестра, не резко, но на грани.

— Да-да, — отозвался он. Склонив голову к плечу, граф смотрел на Гвен, словно проверял… ну, скажем, на соответствие чему-то. — Я правильно понимаю, что вы с севера, мисс Пэссмор?

Она кивнула.

— Из Феслсворта, что в Чешире. Отсюда мы как раз едем домой. С нетерпением жду этого момента.

— Мисс Пэссмор предпочитает деревню, — доложила леди Финчли, отбросив всякую щепетильность.

Лорд Брайерли одобрительно кивнул.

— Лошадям там тоже лучше. Знаю, некоторые думают, что могут на должном уровне содержать конюшни в городе, но вынужден заявить, сам я против этого.

Леди Финчли повернулась к Гвендолин.

— Мой брат помешан на лошадях.

— Вы ездите верхом, мисс Пэссмор? — поинтересовался граф.

— Не очень хорошо, — ответила она. Конечно, у нее имелась кобыла. Всегда была. Но Гвен предпочитала пешие прогулки верховым. Разве можно что-либо увидеть, сидя на лошади. Уж точно не с близкого расстояния.

— А я думаю, что деревня — единственное подходящее место для детишек, — с воодушевлением высказалась леди Финчли. — У меня сохранились самые приятные воспоминания о Хайкроссе, когда мы там жили с братом и сестрами.

— Хайкросс, — произнес лорд Брайерли, задумчиво кивая. Он повернулся к Гвен, на губах играло что-то вроде усмешки. — У вас есть братья или сестры, мисс Пэссмор?

— Да… то есть, было, — исправилась она, — три брата.

— Кто-то затерялся? — хмыкнул лорд Брайерли.

— Один погиб, — спокойно пояснила Гвендолин.

Повисло крайне гнетущее молчание.

— Пожалуйста, простите моего брата, — вмешалась леди Финчли, бросаясь в пропасть. — Мы вытаскиваем его на свет только по особым случаям.

Гвендолин пожалела, что не знает, как вести себя в подобных ситуациях, — она ведь прекрасно понимала, что граф не хотел причинить ей боль, и теперь сама чувствовала себя виноватой за его сконфуженный вид. Но она не находила слов и даже не могла выдавить улыбку.

— О, смотрите! — воскликнула леди Финчли. — Герцог Бреттон. Позвольте, я его позову.

Гвендолин смущенно стояла, ожидая.

Лорд Брайерли смущенно стоял, уставившись ей под ноги.

— А вот и мы, — сказала леди Финчли. — Мисс Пэссмор, вы, конечно, знакомы с герцогом Бреттоном.

Гвен присела в реверансе, а герцог заметил, что безмерно счастлив видеть ее снова, хотя у Гвен сложилось иное мнение на сей счет, поскольку Бреттон сразу же пустился горячо обсуждать с лордом Брайерли какого-то жеребца по имени Ришелье.

— Мисс Пэссмор?

Она обернулась. Еще один молодой джентльмен. Нет, даже двое. Джордж Хаммонд-Беттс и Ален Гловер. Обоих она встречала в Лондоне, и не один раз. Они были дружны с ее братом, еще с Итона. Иногда они что-то рассказывали о Тоби, и мистер Гловер, например, так замечательно изображал его, что всегда вызывал у нее смех.

Удивительно. Ей казалось, что такое может вызвать только слезы, но этого не происходило.

— Что за восхитительный сюрприз, — произнес один из них. — Никак не ожидал, что встречу вас здесь.

— Так же как и я, — вторил ему другой.

— Вы останетесь на всю неделю? — спросил первый.

— Я с удовольствием сопровождал бы вас в Петрушку[1], — предложил другой.

— Петрушку? — эхом переспросила Гвен, совершенно сбитая с толку. Это они о еде?

— Ну…

— Это название деревни, — сообщил чей-то новый голос. — Постоялый двор там носит имя «Шалфей и Тимьян». Разве не забавно?

— Э-э… — Нет. Совсем не забавно, но Гвен ни за что этого не скажет.

— Мисс Пэссмор.

Гвендолин отклонилась назад, повернув голову направо…

И снова:

— Мисс Пэссмор.

… теперь налево.

— Добрый вечер, — удалось произнести Гвен, когда перед ней предстали еще два джентльмена. Оказалось, что гостиная слишком мала для такого количества гостей, поскольку Гвен вдруг обнаружила, что прижата к спинке дивана и уже пятеро молодых людей соперничают за ее внимание, да еще прибавьте к ним Брайерли и герцога, продолжавших топтаться рядом с нею, хотя спор их по-прежнему вертелся вокруг жеребца.

Гвен сглотнула, пытаясь улыбнуться и кивнуть всем сразу, но сделать это было затруднительно, и она подумала, что вполне может кивать куда попало и вообще не улыбаться. Единственное, о чем она сейчас мечтала, чтобы они не стояли так близко, хотя и понимала, что мужчины не виноваты; в этом углу зала места не так уж и много.

— Да, да, — проговорила Гвен в ответ на чье-то замечание о погоде, но тут же поняла: ей был задан вопрос, и ответила она, конечно, невпопад. Теперь они подумают, что она непроходимая тупица, решила Гвен, милая пустая головка с длинными рыжими локонами.

Но она же не идиотка, с несчастным видом размышляла Гвен, только ведет себя в точности так.

Гвен вздохнула, пытаясь сосредоточиться на словах, летящих со всех сторон. Она всего лишь хотела, чтобы мужчины вокруг нее говорили попеременно. Но мистер Хаммонд-Беттс что-то вещал о недавно прочитанном томике стихов, а мистер Гловер препирался с ним, с чем-то не соглашаясь; другие же джентльмены высказывались по поводу цвета ее платья, которое, откровенно говоря, было довольно заурядным, и, словно того мало, Брайерли с Бреттоном все еще продолжали обсуждать ту самую лошадь!

Уже не в первый раз Гвен пожалела, что нет в ней ни капли драматического таланта. Вот вам прекрасный момент, чтобы осесть в экстравагантном обмороке.

С тихим отчаянием она взглянула на часы. Три минуты девятого. Скоро леди Финчли должна пригласить их к столу.

В животе заурчало.

Пожалуйста. Ну пожалуйста, пусть она окажется расторопной хозяйкой, а не какой-то там «Вы так мило общаетесь; ужин может и подождать».

Гвен отыскала глазами леди Финчли, та о чем-то беседовала с джентльменом, которого Гвен не знала или, во всяком случае, не смогла признать со спины. Хозяйка не подавала никаких признаков, что ее интересует время, или Гвен, или вообще кто-либо из проголодавшихся гостей.

Ужин, очевидно, откладывался.

[1] — Название (Parsley) предложено Элоизой Джеймс.

Вот что по этому поводу говорит Джулия Куин на своем сайте (прим. ьчжцчх lorik):

Цитата:

Элоиза Джеймс назвала местную деревню Петрушкой, поэтому мне, естественно, пришлось назвать постоялый двор "Шалфей и Тимьян". О владельце постоялого двора нигде не упоминалось, но я просто уверена, что его жену зовут Розмари [2].

[2] — Игра слов. Rosemary — женское имя Розмари, rosemary — розмарин. (прим. lorik)

Алек, играя послушного долгу старшего брата, кружил по залу с Октавией, повисшей на его локте, но в конце концов заявил, что ему незамедлительно требуется выпить. Они прервали свою иноходь и теперь стояли возле графина — Алек с бокалом бренди, Октавия… с ничем.

В который раз Алек возблагодарил Господа, что не родился женщиной.

— О, да ты только посмотри на нее! — с отвращением воскликнула Октавия.

— На леди Финчли?

— Нет, — возразила сестрица, и в ее голосе прозвучало раздражение, которое женщины обычно приберегают исключительно для мужчин, носящих ту же самую фамилию, что и они. — Гвендолин Пэссмор.

Да уж. Восхитительная красавица.