— Ваша сестра очаровательна, — сказала Гвен.

— И не покривила душой. У Октавии были великолепные густые волосы и очень красивые серые глаза. Совсем как у Алека, к которому Гвен с недавних пор стала неравнодушна.

— Не так очаровательна, как вы, — тихо произнес Алек. — И, боюсь, она это знает.

Их взгляды встретились, и Гвен чуть не шагнула к нему навстречу. Казалось, само мгновение молило о поцелуе, и чем дольше она глядела в его глаза…

— Перестаньте, — придушенно произнес Алек.

— Что перестать?

— Вот так на меня смотреть.

Гвен нервно сглотнула, отступила назад и торопливо оглядела собравшихся, пытаясь понять, заметил ли кто-нибудь, как она не сводила с Алека взгляда влюбленной коровы. Леди Финчли смотрела в их сторону, но Гвен не была уверена, наблюдает ли та за ними или за герцогом Бреттоном, который, прислонившись к дереву, с поистине христианским терпением громко считал:

— Тридцать четыре… Тридцать пять… Вы сказали, до ста?

— До тысячи, — откликнулась леди Финчли, озорно улыбаясь.

— Вероятно, нам стоит спрятаться? — прошептал Алек.

Гвендолин смущенно взглянула на него:

— Вместе?

— В правилах насчет этого ничего не говорилось.

Мне смутно припоминается некая неудача на экзамене по математике в Итоне, — произнес герцог. — Что-то, связанное с трехзначными числами.

Это непростое понятие, но, уверена, вы разберетесь, что к чему, — подбодрила его леди Финчли.

Взглянув на самого желанного холостяка Англии, который стоял, прислонившись к дереву, и считал вслух, словно школьник, Гвен от души рассмеялась.

— Не понимаю, о чем он только думал, — покачал головой Алек. — Ему бы следовало знать, что пытаться провести Кэролин Финчли — напрасный труд.

— А вы когда-нибудь пытались? — поинтересовалась Гвендолин.

— О, много-много раз. Я знал ее еще малышкой. Ее брат — мой близкий друг, — поведал Алек, пока они отдалялись от дома.

— Лорд Брайерли кажется очень хорошим человеком, — заметила Гвен.

Алек впился в ее лицо напряженным взглядом:

— Вы не выйдете за него.

Гвендолин едва не поперхнулась:

— Простите?

— Он ищет жену. Не знаю, чем вызвана подобная спешка, но… — Алек помолчал, а затем поинтересовался: — Вы умеете хранить секреты?

— Умею, — подтвердила его спутница.

— Он составил список. Вернее, его сестры составили. Список возможных невест.

Внезапно многие события предыдущих дней обрели смысл.

— Я в списке? — нахмурившись, спросила Гвендолин.

— Разумеется, — ответил Алек. Он произнес это так буднично, что Гвен растерялась. Он повернулся и удивленно на нее посмотрел: — А вы думали, что не попали туда?

— Я… я не знаю.

— Не имеет значения. Если лорд Брайерли попросит вас выйти за него, вы ни в коем случае не должны соглашаться.

Гвен не могла не задаться вопросом, не было ли у него на уме какого-либо иного плана, но прежде, чем успела хотя бы посетовать на недостаток смелости (она никогда бы не отважилась спросить об этом, никогда), Алек покачал головой и заявил:

— Вы будете несчастны.

— Несчастна? — А затем какой-то чертик внутри нее заставил спросить: — Отчего же?

Он очень строго посмотрел на Гвендолин:

— Хью живет и дышит лошадьми. У него не будет времени на жену, которая не разделяет его пристрастия.

— Некоторые женщины нашли бы подобное положение вещей привлекательным.

Алек пристально вгляделся в ее лицо:

— А вы?

Гвен сглотнула:

— Полагаю, это зависело бы от моего мужа.

Они достигли поляны на краю леса и вошли под сень деревьев. На лицо Гвен упала тень, и девушку пробрала дрожь.

Но она не была так уж уверена, что дрожит от холода. Алек остановился, и его рука нашла ее руку. Их пальцы переплелись, и он притянул Гвен к себе. Она подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Алек так пристально смотрел на нее; он наверняка смог заглянуть ей прямо в душу, подумалось ей.

— Что, если бы я был вашим мужем? — мягко спросил он. — Такое положение вещей вас устроило бы?

Она молча покачала головой.

— И меня нет, — пробормотал Алек, поднося ее пальцы к губам. — Мне кажется, муж и жена должны разделять свои пристрастия.

Гвен улыбнулась. Она ощущала себя женственной. И смелой.

— Речь ведь уже не о лошадях, ведь так?

— Определенно, не о них.

— Книги? Мой отец страстно любит свою библиотеку.

— Некоторые, — произнес Алек таким соблазнительным тоном, что Гвен оставалось только гадать, о каких книгах он подумал.

— Вышивка? — поддразнила она. — Мама питает пристрастие к вышиванию.

— Страсть просыпается во мне исключительно при мысли о вышивке на одежде, которая на вас надета.

Щеки Гвен запылали от смущения, однако каждой клеточкой своего тела она ощутила довольно-таки сильное волнение. Волнение и восторг.

Алек наклонился и поцеловал ее в уголок рта:

Но еще большая страсть просыпается во мне при мысли о вышивке на одежде, которую можно с вас снять.

— О боже, — прошептала Гвен. — Мне кажется, мы углубились в лес недостаточно далеко.

Алек громко расхохотался, схватил ее за руку и потянул за собой. Гвен вприпрыжку бежала за ним, еле поспевая за его широким шагом. Перепрыгивая через корни и ныряя под ветки деревьев, она не переставая смеялась, запыхавшаяся, но счастливая.

— Стойте, — взмолилась она, с трудом увернувшись от веток ежевики, преградивших дорогу. — Я не могу… Ох!

Алек остановился.

Гвен врезалась в него, их тела столкнулись с внезапной всеобъемлющей силой, а потом… Пути назад уже не было. Он не произнес ни слова, да она и не желала, чтобы он говорил. Его руки обхватили ее талию, а пальцы Гвендолин запутались в его волосах, и все, что происходило между ней и Алеком сегодня утром, показалось незначительным в сравнении с этим моментом.

Гвен не знала, что на нее нашло, она даже не помышляла, что в ней могут пробудиться столь сильные чувства. Но когда она налетела на Алека и прижалась к крепкому мужскому телу, нечто в ней, чему она не могла подобрать название, обрело свободу. Она ощущала желание — нет, потребность — прикасаться к нему, целовать его, показать ему, что она не просто застенчивая маленькая Гвендолин Пэссмор. Она женщина, страстная женщина. И она хочет его.

Гвен простонала имя Алека, притягивая его еще ближе. Она ощущала себя сильной. Она ощущала себя неистовой. Ей хотелось повелевать своей жизнью. Этим моментом.

Всем миром!

Она рассмеялась. Откинула голову назад и рассмеялась.

— Что такое? — тяжело дыша, спросил он.

— Не знаю, — жадно ловя ртом воздух, призналась Гвен. — Просто я так счастлива. Я чувствую себя… Я чувствую…

Алек снова притянул ее к себе, но на этот раз целовать не стал. Просто сжал в объятиях и заглянул ей в глаза.

— Я чувствую себя свободной, — прошептала Гвен.

Примечания:

[1] Угломер — строительный измерительный прибор, предназначенный для определения углов в различных конструкциях.

Алек не хотел ее целовать.

Ну хорошо, это неправда. Он хотел ее поцеловать. Вот только не так. Но сейчас…

Даже появись здесь сам король и прикажи Алеку остановиться, тот не смог бы это сделать. Впервые в жизни им двигало нечто, выходящее за пределы простого вожделения и даже за пределы жизненной потребности. Гвен принадлежит ему. Он должен сделать ее своей. Должен показать ей…

Проклятье, он не знал, что именно должен ей показать. Просто знал, что должен…

В том-то и дело. Алек ничего не знал. Ничего, кроме того, что есть она и он, и этот момент, и этот поцелуй, и ветер, и листья, и аромат влажной земли, и…