— Я нашел ее весьма любезной и добросердечной юной леди.

— Это потому, что ты мужчина, — почти прошипела Октавия.

— Это потому, что я человек. Господи Боже, сестра, что с тобой стряслось? Когда ты стала такой гадкой?

— А когда ты влюбился в Гвендолин Пэссмор? — бросила она в ответ.

— Я не…

Алек оборвал себя, поскольку правда состояла в том, что он понятия не имел, влюблен он в Гвендолин Пэссмор или нет. Он определенно влюбился в саму идею о ней. О Гвен. Единственной Гвен, со смеющимися глазами и легкой улыбкой.

И поцелуем. Идеальным, восхитительным, переворачивающим душу поцелуем.

Лорд Чартерс ни разу в жизни не испытывал такого мгновенного ощущения родства с другим человеком, какое почувствовал с этой девушкой несколько часов назад.

— Октавия, — начал Алек, постаравшись, чтобы его слова прозвучали рассудительно, — у тебя нет никаких причин полагать, что мисс Пэссмор совершила что-либо еще, кроме ранней утренней прогулки. Я могу лишь сделать вывод, что ты распускаешь о ней сплетни со зла. И не в состоянии передать, как мне за тебя стыдно.

— Поверить не могу, что ты говоришь это мне, — ответила Октавия и потрясенно уставилась на него, в испуге приоткрыв рот. — Ты же мой брат.

— Несомненно.

Алек скрестил руки на груди и холодно взглянул на сестру.

— Я намереваюсь узнать, с кем она была, — тихо сообщила та.

— Предупреждаю тебя, — пригрозил ей брат. — Не лезь в это дело.

— Но…

— Хватит, — приказал он, не в состоянии выслушивать дальше этот вздор. — Тебе никогда не приходило в голову, что мисс Пэссмор просто может быть стеснительной? Что она держится отстраненно в надежде, что, возможно, ты сделаешь первый шаг?

С минуту Октавия молча смотрела на него, а потом заявила:

— Любой, кто так выглядит, не может быть стеснительным.

— Иногда у людей просто нет выбора.

Однако сестрица составила собственное мнение и не собиралась от него отказываться. Она затрясла головой и возразила:

— Не имеет значения, даже если мисс Пэссмор стеснительна. С ее стороны жестоко не обращать внимания на чувства молодых леди, которые не привлекают так много поклонников, как она.

— Боже милостивый, Октавия, что сделала мисс Пэссмор, чтобы так тебя обидеть? И вообще, в Финчли есть хоть кто-нибудь, чьи ухаживания ты хотела бы принять?

Кажется, это заставило ее хотя бы ненадолго замолчать. Потратив несколько секунд на раздумья, Октавия пробурчала:

— Есть. Хью.

О Господи, только этого не хватало в такое утро.

— Хью не собирается жениться на ком-либо, не приходящем в восторг от идеи рожать детей верхом на лошади, — повысил голос Алек. — И помимо этого, ты его не интересуешь. Он все еще думает, что тебе двенадцать.

— Ты говорил с ним обо мне? — ошеломленно спросила Октавия.

— Он сказал, что подумывает о том, чтобы жениться. Я упомянул тебя.

— Что? — почти выкрикнула она. — Как ты мог так поступить?

Алек откинул голову назад и зарычал. Он должен найти ей мужа. И поскорее. Он был просто не в силах выносить все это.

— Как же я теперь посмотрю ему в глаза? — простонала Октавия. — Он будет думать, что я хочу женить его на себе.

— А ты не хочешь?

— Нет!

— Отлично. Скажи мне, кого ты хочешь. Хаммонд-Беттса? Еще кого-то? Только не называй Бреттона, поскольку даже я не смогу дать тебе герцога.

— Есть еще мистер Гловер, — вполголоса капризно призналась ему сестрица.

— Он тебе нравится?

— Я не питаю к нему неприязни.

Разве он не вел подобный разговор сегодня утром? О лошадях?

— Я посмотрю, что смогу сделать, чтобы усадить вас рядом этим вечером, — пообещал Алек.

Желательно как можно дальше от стола, за которым будет сидеть он.

Октавия распахнула глаза:

— Что ты собираешься сделать?

— О, ради всех святых, в мои намерения не входит вешать вывеску. Я попрошу Каролину. Не привлекая излишнего внимания. Она будет счастлива это сделать. Каролина — ужасная сводница.

Октавия поджала губы, явно пытаясь решить, может ли она доверять брату в столь важном предприятии. Наконец она, видимо, пришла к выводу, что у нее нет выбора, поскольку сказала, правда, немного резковато:

— Спасибо.

Помолчав несколько секунд, Алек спросил:

— Могу я теперь спуститься вниз и позавтракать?

Октавия кивнула и последовала за братом к дверям. Но прежде чем он смог уйти, она с тихим возгласом схватила Алека за руку:

— Еще одно, братец.

Он устало повернулся:

— Что?

— Сегодня хозяева предполагают затеять для гостей игры. Стрельба из лука, бадминтон и прятки.

— Не подстрели мисс Пэссмор, — тотчас же откликнулся лорд Чартерс.

— Алек. Я не собираюсь… — Она фыркнула, как умеют только леди, и затрясла головой, очевидно решив, что в ее возражениях мало проку. — Я просто хотела попросить тебя оказать мне услугу. Ты не мог бы сыграть в прятки?

— Сам с собой? — саркастически осведомился он.

— Все будут играть, — продолжила Октавия, не обращая внимания на его колкость. — Ты встанешь в пару с мисс Пэссмор?

Алек выпрямился. Вот это уже было интересно. Разве что…

— С каких это пор в прятки играют парами?

— Никто и не играет. Но ты не мог бы уделить ей немного внимания? — Она взмахнула рукой. — Прогуляться с ней куда-нибудь или что-то в этом духе. Отвлечь ее.

— Ты хочешь сказать, увести ее ото всех остальных.

— Именно, — вздохнула Октавия, как будто объясняла урок глупому школяру. — Если ее там не будет, джентльмены, возможно, в самом деле обратят внимание на других девушек.

— Что заставляет тебя полагать, что она захочет провести это время со мной? — спросил Алек.

Октавия воззрилась на брата, как на идиота:

— Потому что ты… О, ради всех святых, все мои подруги в тебя влюблены. Даже я признаю, что ты привлекателен.

— Мое сердце не выдержит такого проявления сестринской любви.

— Прекрати себя так вести, — пригрозила Октавия.

— Как «так»?

— «Мое сердце не выдержит»…ьчжцчх — передразнила она брата. Но тут же, прекратив ломать комедию, строго предупредила его: — Женщины не любят служить объектом сарказма.

— Ну да, они любят лишь упражняться в сарказме, — протянул Алек.

Октавия даже не притворилась, что оскорблена.

— Пожалуйста, постарайся сегодня удержать мисс Пэссмор подальше ото всех. Ты можешь сделать это для меня?

Алек полагал, что вполне справится с подобным поручением.

— Внимание, правила! — выкрикнула леди Финчли. — Послушайте правила!

Гвен терпеливо ожидала, пока их хозяйка пыталась привлечь внимание гостей. Не столь уж и большая их компания, похоже, разбилась на группки поменьше. Себя Гвен решила причислить к компании леди Финчли, лорда Брайерли и герцога Бреттона, хотя бы из тех соображений, что находилась рядом с ними.

— Никто меня не слушает, — пожаловалась леди Финчли стоявшему возле нее брату, который выглядел так, словно с радостью оказался бы в любом другом месте.

Гвен с интересом за ними наблюдала. Ей нравилось наблюдать за людьми. Кроме того, это занятие позволяло ей не смотреть на Алека, покорно застывшего в нескольких шагах от Гвен подле своей сестры, которая, по-видимому, всеми силами пыталась привлечь внимание Аллена Гловера.

Мисс Дарлингтон довольно откровенно выказывала свои намерения, но Аллен, казалось, не возражал. Напротив, он краснел и глупо улыбался в ответ. Гвен порадовалась за него; как и она, Гловер страдал застенчивостью, и как же славно было видеть, что сейчас он хорошо проводил время.

— Дамы и господа! — вновь подала голос леди Финчли. — Минуточку внимания!

Но Октавия Дарлингтон принялась болтать с Эмили Моттрэм, которая строила глазки Джорджу Хаммонд-Беттсу. А мать Гвен присоединилась к пожилой гостье — двоюродной бабушке Алека, насколько поняла Гвендолин, — и дамы затеяли оживленный разговор о водоплавающих птицах.