— Теперь уведомить Богов Малентора и передать в отдел контроля иномирян, — напоминает она самой себе.

Я глубоко вздыхаю. Легкие, словно ссохлись, отказываются раскрыться, и я захожусь кашлем как столетний старик.

«Вот это сон…» — вспоминаю я своё видение о смерти и разговоре с безликим голосом, отчего по спине пробегает холодок.

Не открывая глаз щипаю руки, тело, живот. Пощипывания отдают болью. Грудь наполняется хриплым дыханием, нос щекочут ароматы трав.

«Если бы я на самом деле была мертва, то ничего этого бы не было. Что же случилось?»

В голове пульсировала тупая боль, напоминая о падении с лестницы.

«Я просто потеряла сознание после падения?»

«Пока не откроешь глаза, не поймёшь» — шепчет внутренний голос, и я следую его совету. Но увиденное заставляет меня зажмуриться обратно.

Белёные стены, как в мазанке, недалеко висят пучки трав на веревке, дощатый пол и пара полок с крынками да зеркалом. Увиденный интерьер напоминает экспозицию в музее истории и совсем не похож ни на мой дом, ни на больницу.

Раздаётся скрип половиц, дверь отворяется, и кто-то входит. Раздаётся шуршание трав и плеск льющейся воды. Зашедшая, это становится ясно по голосу, напевает простенький мотивчик. Она приближается, я чувствую её дыхание у своего лица, а запястья касается тёплая ладонь. Легкое покалывание растекается до самого плеча и обрывается также резко, как и началось.

— Хоть бы голос подала, что очнулась, — раздается у моих ушей ворчливый голос.

Я открываю глаза. Передо мной женщина в летах, голову покрывает косынка, из которой выбиваются седые пряди. Странное бесформенное коричневое платье в пол подвязано обычной веревкой. Но больше всего внимание привлекают глаза, слишком яркие и ясные для её возраста.

— Простите, — произношу я и вздрагиваю от своего голоса. Какой-то он не такой.

В душу закрадываются сомнения.

«Розыгрыш друзей что ли? Я слышала о чём-то подобном».

— На-ка, выпей.

Женщина приподнимает голову и подносит ко рту кружку, но я не спешу выполнять её просьбу.

— А что это?

— Укрепляющий отвар, — отвечает, как будто это само собой разумеющееся и понятно даже малым детям.

— А зачем он мне? — продолжаю допрос.

— Что за вопросы? Выздоравливать-то не собираешься, штоль?

— А я больна?

Женщина хмурит седые брови и прикладывает руки к голове. Я ощущаю такое же покалывание, как и недавно в руке. А её глаза смотрят невидящим взглядом.

— Ничего не понимаю, — бормочет она, жуя губы. — Что-то с памятью, но что понять невдомек. Ты не помнишь что ли ничего?

— Ну… — снова вздрагиваю от своего голоса. Он кажется более высоким и звонким. — Очень плохо. Расскажите.

Женщина убирает кружку и, пододвинув грубо сколоченный табурет, усаживается рядом.

— Мэри, ты упала с лестницы два дня назад. Потеряла сознание, переломала руку, ногу, голову стрясла — чуть не померла, едва с того света вытянули.

Сказанное женщиной немного успокаивает, значит воспоминания отчасти правда. Но если были сломаны рука и нога, то почему тогда на мне нет гипса?

Скидываю грубую простыню в поисках гипса на ноге, но вижу две целёхонькие худенькие белые ножки.

«Стоп. Это не мои ноги!»

Перевожу взгляд на дрожащие руки.

«Это не мои руки!!! И что это за уродливое клеймо на левой кисти сверху!»

Я настолько ошарашена, что буквально подлетаю с кровати и бегу к стоящему на полке зеркалу.

Увиденное не укладывается в голове, я пару минут просто трогаю холодную поверхность зеркала и машу рукой, пытаясь убедить себя в том, что это не обман зрения, а моё отражение.

Из небольшого зеркала, где видно только голову по плечи, на меня полными ужаса голубыми глазищами смотрит незнакомая девушка. У неё немного детское личико и вьющиеся волосы цвета пшена. Про таких говорят «невинный ангелочек».

Следующая моя остановка — окно. Отодвигаю шторку, выглядывая. Стекло кажется странным, отдающим голубоватыми оттенками и бугристое. Приходится его отворить, чтобы увидеть все чётко.

Окно, под которым разбита небольшая клумба, выходит на улицу. По соседству пристроились невысокие каменные домики с рыжими черепичными крышами. Мимо прохаживают странные птицы, напоминающие гусей, а неподалёку сидят две женщины в коричневых мешковатых платьях. Напоминает село. Я смотрю на небо и ноги мои подкашиваются.

— Это что ещё такое!?

Даже моя другая внешность не так поражает меня, как небо. На нем мелкой крупой протянулись светящиеся белым полосы.

До этого обескураженная происходящим женщина подбегает к окну и непонятливо озирается.

— Вот это! — тычу я пальцем в небо переходя почти на крик.

— Кольцо Малентора? — неуверенно отвечает она, не понимая моего шока.

— Какое кольцо? Из астероидов кольцо?

— Ну да, — пожимает плечами и тянет на кровать. — Негоже скакать, ложись-ка давай и отвар пей, а то остыл уже.

Наверное, я все ещё шокирована, потому что покорно ложусь и подношу напиток ко рту.

«Так неужели все, что я видела — правда? Я умерла и мою душу вселили в чужое тело? Но я же ничего не должна была вспомнить!»

Мозг отказывается понимать и принимать окружающую действительность. Он полностью отключается, повесив табличку «не беспокоить».

— Мэри, тебе надо поспать, ты до сих пор слаба. А завтра займёмся твоей памятью.

Киваю, мечтая остаться одна. Женщина забирает опустевшую кружку и удаляется. А я сползаю с подушки, накрываясь с головой простыней и подгибая колени к подбородку.

Хочется разреветься, однако выдавить из себя слезинку оказывается непосильной задачей. Встаю и, хватая зеркало с полки, возвращаюсь обратно в своё импровизированное убежище.

Я разглядываю все до мельчайших деталей, пытаясь понять какой была предыдущая хозяйка тела. Мне обещали схожую судьбу, сохранение возраста и черт характера, если, конечно, тот разговор был на самом деле. Значит восемнадцать лет, а выглядит лет на пятнадцать. Слишком смазливое личико. Смотря на новую себя хочется хмурить брови, чтобы придать выражению лица серьезность. Но даже это выглядит мило и совсем не грозно.

За обдумываниями положения и рассматриванием себя медленно погружаюсь в царство Морфея.

— Приветствую, — снова этот безликий голос стучится в мое сознание.

— Здравствуйте, — отзываюсь неуверенно. — Вы Провожающая?

— Да, это я. У тебя возникли вопросы, Душа. И мне необходимо дать ответы на них, чтобы внести ясность.

— Да! Я хотела узнать..

— Мне известна суть вопросов, не трать своё время.

Киваю, или думаю, что киваю.

— Ты действительно умерла и согласилась на переселение души. Выбор пал на мир под названием Малентор. В связи с тем, что предыдущая твоя жизнь была оборвана преждевременно в результате прорыва Ткани очистить память не удалось. Ты будешь помнить прошлую жизнь и наши разговоры, но не сможешь никому поведать об этом. Мой совет — поскорее забудь всё и начинай жизнь с чистого листа.

— Как родители восприняли мою смерть? — вопрос замирает в гнетущей тишине.

— Я не могу озвучить данную информацию, — сказано холодно и безразлично.

— Пожалуйста, — моля шепчу. — Я понимаю, что умерла и обратной дороги уже нет. Но мне нужно знать, правда.

Тишина оглушающе звенит, заставляя нервы дрожать как струны. В этот раз эмоции при мне, и они мечутся в ожидании ответа, как узник в ожидании приговора.

— Твои родители узнали сразу же. Тебя похоронили. Они горюют. Следящие помогут им пережить утрату и поскорее притупить боль. Себя не винят.

— Спасибо, — произношу вместе с выдохом облегчения. Мне было важно знать именно последнее. Важно понимать, что родные смогут пережить это и жить с этой ношей дальше, как и я. — Но что мне теперь делать? Я совсем не знаю ничего об этом мире!

— Ты способна разобраться во всем сама.