— Лично со мной такое впервые, — промямлила она сквозь свой кулак, — но по правилам если кто-то выходит наружу, кто-то внутри должен быть постоянно на связи.

— Я вам, наверное, мешаю.

— Ничуть, — возразила она ожившим голосом. — Если меня позовут, я услышу.

— Тогда можно поинтересоваться?

— Конечно.

Он вытянул руку, и Ирма глазами проследила ее до кончика оттопыренного пальца, указывающего на прорезь считывающего устройства в радиостанции, из которого выглядывал краешек пластиковой карточки.

— Зачем вам эти штуки?

— Пропуска?

— Да, пропуска, — кивнул он.

— Контроль доступа, — пожала она плечами.

— Ваш капитан мне сказал тоже самое.

— Тогда что вам не понятно?

— Зачем вам нужен контроль доступа, когда в экипаже всего пять человек?

— Это сейчас нас пять человек. В некоторых случаях экипаж расширяется до восьми человек, плюс сопровождающие и пассажиры вроде вас, — послышался хруст, с которым она расправила затекшие плечи. — Но это не единственная причина. Еще система пропусков является защитой от случайных нажатий. Допустим, кто-то потеряет равновесие и случайно заденет пульт. Без пропуска пульт не отреагирует. А еще благодаря этим пропускам наш управляющий интеллект регистрирует, кто, в какое время и за каким постом работал.

Пока Ирма объясняла, Петре выловил из своего кармана блокнот и начал судорожно щекотать его страницы шариковой ручкой.

— Хорошо. Кажется, теперь я начал понимать. Спасибо.

— Не за…

— Ирма! — вырвалось из жужжащего переговорами эфира кодовое слово.

Ирма отреагировала незамедлительно, словно от этого зависела чужая жизнь. Сорвавшись с места так, что ее стул станцевал полупируэт на одной ножке, она едва не сломала свой палец о тумблер микрофона, приглушила голоса с канала техников и взволнованным голосом едва ли не прокричала:

— Слушаю!

— Я на мостике, — отчиталась Вильма. — Мне нужно, чтобы ты кое-что записала.

— Сейчас… — она сняла с полки тетрадь, открыла ее на чистой странице и вооружилась ручкой, — Готова записывать.

— Илья Селицкий, капитан, — продиктовала она, и Ирма краем глаза заметила, как Петре синхронно с ней обличает слова в рукописный текст. — Густав Катона, штурман. София Катракис, оператор полета. Аксель Скоруп, оператор взлета-посадки. Бьярне Франк, техник-энергетик. Уве Сундстрём, техник-силовик.

— Это все?

— Все, кто указан в документах… черт!

— Что случилось?

— Я сломала личное дело Густава, — не сдержавшись, Ирма прижала кулак к губам и хрюкнула. — Здесь нет ничего смешного!

— Да, прости, — она шумно выдохнула из себя зачатки веселого настроения. — Что-нибудь еще удалось выяснить?

— Да, регистрационный номер 065358.

— …Пять-Восемь, — записала она. — Спецификации груза есть?

— Есть, — Вильма ненадолго замолчала, вероятно, погрузившись в невероятно увлекательное чтение, — И эти спецификации какие-то странные.

— Вильма, не томи, — вмешался Ленар в разговор. — Что написано в спецификациях?

— Астероид класса М, сорок два миллиона тонн.

— Это точно актуальные спецификации?

— Других я не нашла.

— Ладно. Пока что отложи их аккуратно в сторонку и постарайся не сломать. Ирма?

— Да, я все еще здесь, — наклонилась она поближе к микрофону.

— Поищи в наших архивах что-нибудь про Пять-Восемь. Возможно, там ты найдешь более внятную информацию.

— Хо-хорошо, — ответила она дрогнувшим голосом. — Временно отключусь от вас. До связи.

Умирать со скуки и слушать, как другие работают, было далеко не самым любимым занятием Ирмы. Она с радостью облачилась бы в свой скафандр и отправилась вместе с Ленаром резать Пять-Восемь на кусочки, но после того, как Вильма излишне резко произнесла слова «размяк», «обленился» и еще какое-то слово, рифмующееся со словом «спать», Ленар решил наказать ее воспитательной порцией грязной работы. Однако Ирма до сих пор думала, что наказали их обеих, а после последнего приказа начала подозревать, что дело вовсе не в Вильме, и что наказывают в данный момент лишь Ирму. Перелистывать весь архив в поисках упоминаний нужного буксира было, конечно, не поркой розгами, но Ирма отдала бы предпочтения розгам. По крайней мере, в случае с розгами все закончилось бы гораздо быстрее.

Вытащив свой пропуск из радиостанции, она поймала на себе заинтересованный взгляд корреспондента, который выжидающе щелкал ручкой по своему блокноту и ждал от Ирмы того, что она и сама хотела предложить. Ответив ему жалостливым взглядом, она свернула свою тетрадь в трубочку и с неохотой произнесла:

— Вам не составит труда немного помочь мне?

В ответ на это предложение он лишь улыбнулся и без промедлений поднялся со стула. Он тоже не любил чувствовать себя пятым колесом. Он тоже был молодым, энергичным и неженатым человеком в самом расцвете сил. Если двое не обремененных обязательствами молодых людей противоположного пола не могли себе позволить в приватной обстановке ничего лучшего, чем войну с макулатурой, то космос, пожалуй, действительно был создан не для них.

— Извольте узнать, а что не так со спецификациями? — спросил Петре прямо на ходу.

— Мы наблюдали груз Пять-Восемь через телескопы, и это совершенно точно не астероид. Это какая-то станция или что-то в этом роде.

— Значит, спецификации ошибочны?

— Не знаю, но более разумного объяснения я пока придумать не могу.

Дверь на мостик открылась, и, извиваясь всем телом Ирма просочилась между нагромождениями приборов к терминалу радиостанции. Щелкнув тумблерами и настроив каналы, она наполнила мостик болтовней ее экипажа. У нее была очень полезная в подобных ситуациях способность — пропускать все слова мимо ушей, воспринимая лишь интонацию. Так она освобождала мозг для какой-нибудь параллельной работы, а в случае нештатной ситуации интонация скажет ей достаточно, чтобы она немедленно отреагировала. Послушав несколько секунд переговоры, она посчитала голоса, не услышала ни от кого из своих сослуживцев тревожной информации, и с чувством удовлетворения выкинула факты их существования из головы. Перед ней с Петре было самое скучное чтиво во вселенной, и Петре, будучи человеком опытным в таких вопросах, задал самый важный вопрос:

— Где мне устроиться?

Она окинула мостик полными сомнений взглядом. Служебное кресло для дальнобойщика являлось личным предметом обихода, как трусы или зубная щетка, и сама Ирма была бы не в восторге, узнай она, что ее кресла касался посторонний зад.

— Присаживайтесь тут, — махнула она рукой в сторону поста взлетно-посадочного оператора. — К этому креслу все равно никто не притрагивался с тех пор, как меня сюда перевели.

Петре уселся за невостребованный пульт, и они ненадолго похоронили себя в папках.

Обычно пропавший корабль сначала находят, а уж потом смотрят объявление о пропаже, именно поэтому все объявления сортировались по местам пропажи, а никак не по регистрационным номерам пропавших кораблей. К тому же объявления часто повторялись, будучи полученным с разных космопортов. Вдобавок ко всему этому и в голову никому никогда не приходило сортировать объявления по дате пропажи, поэтому поиски нужного объявления напоминали лотерею. Ирма знала, что удача не поддается математическим расчетам, но если бы все же поддавалась, то шкала удачи непременно оканчивалась именем Петре, поскольку уже через двадцать минут он воскликнул:

— Нашел!

И протянул Ирме файл, аккуратно извлеченный из папки, возраст которой легко определялся по оттенку желтого.

— Ленар! — потребовала она к себе внимание у включенного микрофона, все еще бегая глазами по объявлению.

— Да, Ирма? Нашла?

— Нашла, — вернула она Петре файл вместе с благодарностью на своем лице. — Ленар, там написан какой-то бред.

— Отлично, — бросил он в эфир немного сарказма, — обожаю бред. Что там со спецификациями?

— В объявлении написано, что Пять-Восемь в момент исчезновения перевозил астероид класса М массой в сорок два миллиона тонн.