— Вот и проверим.

*****

Деревья, высаженные стараниями мэрии на деньги налогоплательщиков по бокам дорог, заметно поредели. На протяжении всего пути Люк и Барти не видели никого, если не считать одного убитого зомби. До города оставалось совсем немного — мили три.

— Как думаешь, Люк, нам стоит завернуть к безумному Эду?

Безумный Эд был единственной достопримечательностью в их округе. Нестареющий, бодрый поборник справедливости. Будучи студентом в далеких семидесятых, он каким-то чудом попал в Советский Союз и настолько проникся идеологией Советов, что по прибытии на родину, послал всех друзей и родню куда подальше, объявив их паразитами на теле человечества, отстроил себе хижину, напоминавшую бункер-землянку, и с тех пор живет в ней один. Вернее сказать — думал, что заживет один. Народ стекался к его порогу как пчелы на мед, ежедневно доставляя Эду массу неудобств. Стоило ему показаться во дворе, как к нему тотчас спешил очередной «гость» с неуместными вопросами о том, когда же наступит коммунизм во всем мире? Людям казалось это забавным. Эду — нет. Однажды он сорвался и чуть было не пристрелил очередного «журналиста». Паломничество прекратилось, но ровно на то время, пока Эд лечился в психушке. С его возвращением вернулись и зеваки, случайно забредшие в эти края, и не знавшие чем себя развлечь в этом захолустье.

Люк задумался. Остановив машину, не мигая уставился в даль. Заехать к Эду? Что это даст? Не думал Люк, что отшельнику хоть что-то известно про происходящее вокруг. Во всяком случае, известно больше того, что знали они с Барти. И не факт, что Эд не заразился.

Кстати про заражение. Насколько помнилось, после укуса зомби с человеком происходят некоторые изменения, и если верить фильмам, то изменения эти Люку окажутся не совсем к лицу. Стоит ли говорить Барти о том, что тот зомби его покусал?

— Барти, у тебя сколько еще зарядов осталось для твоего чуда из чудес в мире огнестрельного оружия?

Парень непонимающе уставился на Люка, и инстинктивно сжав единственную свою защиту в этом мире, ответил:

— Семь. А что?

Люк протянул руку и, улыбнувшись, попросил:

— Можно посмотреть?

Барти находился в ступоре. К чему все это? Что за нелепая просьба? Поколебавшись секунду-другую, все же протянул ружье Люку.

— Это Бельгийское ружье. Ему уже много лет, оно древнее как мир. Мой дед привез его из Европы в шестидесятых. Говорил, что сделано на заказ для какого-то то ли посла, то ли министра.

— А к нему как попало?

— Не знаю, — пожал плечами Барти. — Он про это не особо распространялся.

Люк посмотрел на ружье. Да, старое. Но какое же прекрасное. Ничего лишнего. Приклад и цевье из ореха, на металлических вставках гравировка в виде вьющегося растения, дубовых листьев и солнца. Клеймо мастера.

— Меня покусали, Барти.

— Что?

— Погрыз меня тот паразит в машине.

Барти замешкался всего не секунду, а после, как рысь накинулся на Люка в попытке выхватить у того из рук ружье. Нечто подобное и ожидалось. Барти тоже смотрел фильмы про зомби, и знает, что следует за укусом.

— Отдай! — взмолил он, когда понял, что силой отобрать ружье не получится. — Я не стану в тебя стрелять, я просто уйду.

Люк не уступал, и вскоре все было кончено. Барти на фоне не самого лучшего самочувствия быстро выдохся и, откинувшись на сиденье, тихо плакал. Стыдно было самому себе признаваться, но идя на эту уловку, Люк мечтал только о том, что бы он сам не выдохся раньше мальчика. Мутило беспощадно. Дрожь в руках, в сравнении с утром, только усилилась, жажда измучила вконец, и никакими дозами воды ее было не утолить. Да еще и кровь пустили. Рубаха на спине прилипла к коже. По-хорошему надо бы осмотреть рану и промыть, перевязать.

— Барти, — голос Люка дрогнул, но он не остановился и, подыскивая нужные слова, продолжил. — Сейчас я отдам тебе твое оружие, но прошу — не спеши стрелять в меня. Даю тебе слово, что как только почувствую неладное, если это возможно… В общем, как сочтешь что я превращаюсь в… это — стреляй. Но не сейчас. Если не считать головокружения, слабости и дрожи во всем теле, мерзкого привкуса во рту — то я в порядке. Тем более все это было у меня и до укуса.

Барти нахмурил брови. Не глядя на Люка, сказал:

— Те же симптомы и у меня. Эх, была не была! Слово скаута — стрелять не стану. Даже если ты превратишься… я уйду.

Как только попутчики разобрались с этим вопросом, во главу стал другой — надо все же осмотреть рану Люка.

Порывшись в салоне они нашли ящичек с медикаментами и Люк, смело задрав рубаху, повернулся спиной к Барти.

— Ого! — воскликнул тот.

— Что? Все так плохо?

— Нет, я не про укус. С ним все в порядке. Сейчас промоем, пластырь налепим и можно двигать дальше. Я про Ненси.

Ненси. Татуировка, сделанная Люком во время грандиозной попойки по случаю первой удачной сделки в роли хозяина ранчо. Молодая игривая девушка с обнаженной грудью пятого размера, лукаво подмигивала со спины Люка всем, кто имел счастье ее лицезреть. В руке она сжимала флажок, на котором красовалось ее имя.

— Ошибка молодости. Не повторяй подобного никогда, — Люк вернул рубаху на место и включив передачу тронул машину вперед.

Через пару минут они уже стояли на крыше бьюика, пристально всматриваясь вдаль. Вокруг дома безумного Эда сновали зомби. Не все из них передвигались на своих двоих. Глазастый Барти отметил, что двое ползают на четвереньках.

Их внимание больше всего притягивала группа из пяти особей стоявших прямо у порога дома. Каких либо попыток вломиться внутрь они не предпринимали, а стояли, раскачиваясь с пятки на носок. Опять же — если верить Барти. Таких подробностей сам Люк рассмотреть был не в силах. Глаза слезились от напряжения.

— Если подобраться тихо, то можно попытаться их успокоить при помощи кирки. Они не такие уж и прыткие.

Барти был прав. Особой прытью зомби не отличались, в отличие от четы Макмиллан и того, что был у машины. Он вроде бы довольно шустро приблизился к зазевавшемуся Люку. Хотя, эту прыть могло нарисовать воображение человека, оказавшегося в смертельной опасности. Как знать?

Кирка лежала в багажнике, там же где и прочий инструмент. Еще там был тяжеленный гаечный ключ, лопата, куски колючки и прочая дребедень. Патронов у Барти — кот наплакал, да и у него самого не очень с боеприпасом. Уезжая с ранчо, не озаботились. Семь зарядов у Барти, и двадцать семь у Люка.

Если дела в городе плохи, то с таким количеством патронов им придется туго. А если часть их оставить на этом поле сражения…

— Давай попробуем, Барти. Но ружье держи наготове. Пойдешь за мной — прикрывать мою задницу у тебя получается очень хорошо.

Проверив свой кольт, Люк взял в руки кирку и они с Барти пошли в направлении дома Эда, но не по дороге, а сойдя с нее, под прикрытием кустов и редких деревьев.

Когда до места оставалось менее тридцати метров — остановились.

— Смотри, — Люк указал на одиноко стоявшего в стороне от группы зомби-мужика. — С него и начнем. Надо только его выманить ближе к нам.

Барти не говоря ни слова поднял камень и запустил во двор Эда. Звякнуло. Попал он, судя по звуку, в нечто жестяное, может быть в ведро. То, что последовало далее, очень удивило и насторожило охотников. Тот зомби, которого пытались выманить, вдруг резко сорвался с места и чуть ли ни одним прыжком оказался у источника звука. Люк сглотнул тягучую слюну, с сомнением посмотрев на кирку. При такой скорости, он бы не стал делать ставку даже на пистолет. Издали, метров с двадцати, будь время на прицеливание, время, что бы унять силой воли дрожь в руках и сфокусировать разъезжающиеся глаза — победа в таком случае останется за ним. Но если такое существо прыгнет на него с метров десяти, то он эту кирку даже вскинуть не успеет. Сели.

— Барти, дружище. Если у тебя нет второго имени — сваливаем.

— Чего? — протянул Барти.

— Я говорю, если тебя не зовут Соколиный глаз, и ты ночами не носишься с томагавком по прериям, то нам пора уходить. Надо быть индейцем, чтобы умудриться садануть по голове этой железякой того красавца. Такая прыть, по-моему, есть только у краснокожих. Прости — у коренных американцев.