ДиЗи молчал. Просто слушал и молчал, надеясь на то, что мрачные предсказания Кряжа не сбудутся. Понимал — снайпер прав и видел гораздо больше его самого, но представлять то, что его ожидает там, в городе…

— Ты справишься, — одобряющий шлепок между лопаток выдернул ДиЗи в реальность. — Пока ты видишь спину Тоски перед собой, тебе ничего не угрожает.

Кряж развернулся и, призывно махнув рукой Щелкунчику, направился к первой точке, откуда ему предстояло прикрывать Глобуса, Тоску и ДиЗи.

— Водила! — прикрикнул снайпер.— Тебе особое приглашение требуется? Ты с нами.

Парень сорвался с места, поспешая за Кряжем и Щелкунчиком.

— А где Саньки? —ДиЗи огляделся и понял, что на полянке у здания, где они пережидали ночь, никого нет.

— Они уже веселятся, наверное. Многое успеть им надо, и они успеют, — Тоска говорил ровным, мягким голосом, стараясь передать свою уверенность и покой ковбою. — Сухой идет за жратвой, Гамлет и его группа — разведка. Всех их прикрывают наши двое из ларца…

ДиЗи била нервная дрожь. Никак не выходило справиться с трясущимися руками, и он спрятал их в карманы.

— Что мы там увидим, командир?

Тоска молчал, но ответил Глобус:

— Беду, парень. Беду.

*****

Улицы города встретили троих путников нарастающим с каждой минутой гулом. Автомобильные гудки застрявших в огромной пробке у выезда из города рассерженно вторили друг другу. Где-то доведенные до срыва водители выбрались из утроб железных коней и молотили один другого. В ход шли не только кулаки. Вот кто-то согнулся в поясе и схватился руками за лицо, завыл дурным голосом. Бедолага отхватил струю из перцового баллончика и теперь размазывал хлынувшие слезы и сопли. Во всей этой суматохе не мог найти себе место человек в форме инспектора ГИБДД. Ему приходилось метаться от одной стычки водителей к другой. Он размахивал руками, отшвырнул особенно удачливого драчуна, сразившего своего визави и усевшегося на него сверху, тут же бросался к другим сцепившимся растерянным мужчинам. Матерный крик сменялся истеричным женским воплем.

ДиЗи и его спутники вошли не по единственной дороге, а чуть сбоку. Что стало причиной такой пробки, выяснилось, как только они посмотрели влево: там, перекрыв движение, стоял автозак. Несколько вооруженных людей ощетинились автоматами. Двое, орудуя резиновыми дубинками, сдерживали особенно ретивых граждан, призывающих опрокинуть грузовик и умчаться в рассвет. Некоторые граждане развернули машины и дворами пытались объехать пробку, удалось немногим, и вот они уже мчатся прочь из города, оставляя за собой пыльный и дымный хвост.

— Ты говорил, что внешников тут не бывает, — впервые в голосе Тоски чувствовалось раздражение, и ДиЗи от удивления приоткрыл рот.

—Не бывало, точно, — кивнул Глобус.

— А это что? — Тоска ткнул в небо пальцем.

ДиЗи и Глобус одновременно вскинули головы, успев рассмотреть стремительный беспилотник, скрывшийся через миг за пятиэтажным зданием.

— Беспилотник, — растерянно буркнул Глобус. — Может статься, что и Майорский…

— Ладно, пошли. Куда теперь? Через толпу двинем, или есть обходняк?

— Подземка есть, чуть дальше.

Глобус первым засеменил легкой трусцой в нужную сторону, ДиЗи и Тоска последовали за кочевником.

Не добежали.Откуда ни возьмись появился человек в форме, преграждая путь троице. Полиция.

— Кто такие? Разрешение на оружие есть?

Боится. Это видно невооруженным взглядом. Пистолет сжат в руке до белых костяшек, подрагивает. Дыхание глубокое, но из-за переизбытка адреналина рваное.

Тоска выдвинулся вперед, прикрывая собой ДиЗи.

— Успокойся, сержант. Военные мы.

Сержант окинул диким взглядом Тоску, и как только его глаза пробежались по Глобусу и ДиЗи, недоверчиво скривил рот.

—С каких пор в армейке бороды отпускают? Этот, — он указал на Глобуса, — судя по бороде и возрасту не меньше чем фельдмаршал. А это что за род войск? — он направил пистолет на ДиЗи. — Вас случайно не Глеб Жеглов зовут?

— Нет, его зовут Мистер Икс.

— Шутки шутим!? — озверел сержант. — А я сейчас тоже пошучу. Я так пошучу…

Как именно хотел пошутить товарищ сержант, никто не узнал.

Стремительная тень напала на сержанта сзади, схватив за голову скрюченными пальцами, потянула на себя и впилась зубами в шею. Тонкая струйка крови миниатюрным фонтаном оросила синюшное лицо женщины, заживо пожирающей представителя закона. Дикий крик, тщетная попытка скинуть с себя эту бестию — вот все, на что хватило взрослого мужчины. Ужас сожрал его быстрее, чем зараженная женщина. Форменный головной убор покатился по мостовой, подгоняемый игривым ветерком. Одна рука мертвячки, не отпуская волос парня, сместилась ниже, обхватывая его за шею, увлекая за своей хозяйкой вниз, на тротуарную плитку. Клок светлых волос, выбивающийся между мертвых пальцев зомби…ДиЗи знал, что этот клок волос не раз еще явится к нему во сне. Вот она уселась на полицейского, склонилась и жрет его, отрывая от шеи еще пульсирующие куски плоти. Как ДиЗи доставал один из своих миротворцев, он не помнил, и как жал на скобу — все это вытеснила картина убийства. Выстрел! Голова зараженной дернулась, содержимое черепа брызнуло на уже мертвого сержанта. Женщина упала на грудь своей жертвы.

Глухой стук сердца. Нет! Это не сердце ковбоя. Это нечто другое. ДиЗи растерянно осмотрелся и увидел то, о чем вспомнит еще не раз.

Маленькие кулачки отчаянно стучали в боковое стекло автомобиля, рот открывался и закрывался в неслышном уху ковбоя крике. Неслышном — да. Но так легко было прочесть по губам. Ребенок кричал одно слово, повторяя его снова и снова — мама. Глаза с непониманием и ужасом всматривались в то, что некогда было самым любимым и заботливым существом на всей земле, а теперь застыло на груди у незнакомого дяди-полицейского. На водительском сидении суетился, скорее всего, отец ребенка и никак не мог совладать с ремнем безопасности. Было видно, как он все время что-то говорит, пытается развернуться и посмотреть на сына, но это никак не получалось.

ДиЗи решительно подошел к автомобилю и, не мешкая, саданул рукояткой револьвера по стеклу. Осколки посыпались на колени водителя. Тот затравлено посмотрел на человека в плаще, холоднокровно застрелившего его жену, и тень отчаянья проскользнула по его лицу.

— Ты это, — начал было ДиЗи, но автоматная очередь, а следом и еще несколько, заставили его посмотреть в ту сторону, откуда доносились выстрелы. — Началось… Ты это, — продолжил он, — хватай сына и дворами уходи. Вот тут, — он указал на проход между домами, откуда они сами пришли пять минут назад, — беги, там на холмике развалины. Не останавливайся, беги в лес.

Пока он говорил, к ним подошел Тоска и разрезал ремень безопасности, сдерживающий мужчину.

— Ч-что… п-п-происходит? — заикаясь и хватая ДиЗи за руки, спрашивал мужчина. — Моя жена, что с ней случилось? Что происходит с людьми? Что происходит! — уже орал он.

Звонкая оплеуха заткнула этот ор, возвращая человека к действительности.

— Нет твоей жены.

Выстрелы уже не умолкали, только с очередей перешли на одиночные.

— Нет больше ничего. Все закончилось. Беги в лес, а как только почувствуешь, что ты уже не ты… Береги ребенка.

Тоска тем временем помог малышу выбраться из машины и крепко удерживал его на своих руках. Ребенок извивался и пытался вырваться.

— Пусти меня к маме. Пусти меня!

— Ну, живо. Бегом! — теряя терпение, крикнул ДиЗи в самое ухо мужчины. —Ребенка в руки и беги.

Ошарашенный происходящим отец принял из рук Тоски сына и, стараясь не смотреть на то, что некогда было его женой, побежал.

— Всем не поможешь, малыш.

— Что я должен был делать, Тоска? Застрелить их, как и ее?

— Может, это было бы человечнее, кто знает? Пойдем.

*****

Кучка растерянных людей жалась к стене здания магазина. По обеим сторонам от плотной группы попавших в ловушку людей стояли большие мусорные контейнеры, прикрывая их от нападения с флангов, оставив только проход по центру.Мужчины, именно мужчины, а не те, кто себя считает таковыми только потому, что носит брюки, спрятали за спинами своими визжащих женщин и детей и отчаянно отмахивались от наступающих мертвяков. Среди визжащих женщин попадались и истерившие мужчинки, пытавшиеся спрятаться глубже, не стесняясь, наплевав на совесть и человеческие ценности, выставляли перед собой детей. Матери испуганных малышей вырывали таким деятелям волосы и царапали лица, защищая чада свои от мерзкой, вопиющей подлой трусости представителей «сильного» пола.