Еще через неделю Риса сидела в классе и наблюдала за шушукающимися одноклассниками. С чьей-то подачи, скорее всего Кифа – большого любителя анимэ, новенькой освободили место на последней парте у окна. Как знала Риса, именно это место чаще всего занимали главные герои популярных анимационных фильмов. Зачем это было сделано, Риса так и не поняла.

Дверь открылась и в класс вошел их куратор вместе с уже знакомой по фотографии светловолосой девушкой. Одноклассники зашептались, обсуждая внешность новенькой, но никто даже не поздоровался. Все с интересом ждали, как та отреагирует на свободное место. Девушка пожала плечами и молча села за парту. Достала книжку и не отрывалась от нее весь перерыв. После урока к подопечной подошла Алена. И вот тут Александра преподнесла первый сюрприз.

– Алена, если тебе не трудно, зови меня полным именем. – выдала она.

Риса заметила, как староста прищурилась, готовая выдать что-то едкое, но сдержалась, видимо припомнив, что девушка издалека и, для такой просьбы, возможно есть причины. После краткого разговора подопечная вновь открыла книгу, и погрузилась в чтение.

Так прошел почти весь учебный день. На всех перерывах, кроме большого, когда староста устроила ей экскурсию по гимназии, подопечная читала. К концу дня две книги в похожих обложках сменились третьей, в которой Риса с удивлением узнала свежее издание «Требований к внешнему виду учащихся и допустимых фасонах ученической формы». Это издание отличалось от всех предыдущих наличием фотографий, не позволяющих трактовать цвет формы по-своему, как это пытались сделать некоторые модницы в прошлом и позапрошлом году. И если две предыдущие книги не вызвали у перенесенной никакого видимого интереса, то из этой она даже делала выписки. Наконец прозвенел звонок с последнего урока. Зная Алену, Риса решила на всякий случай задержаться. Мало ли что придет в голову старосте, а злить или расстраивать малефика, пусть и не одаренного, но не носящего ограничивающий амулет, небезопасно. Заняв последнюю парту, она сделала вид, что переписывает что-то из одной тетради в другую. Алена усадила новенькую за преподавательский стол, села рядом и стала что-то спрашивать. Разговаривали они тихо, и о чем шла речь было не слышно. Наконец подопечная встала, и попрощавшись, вышла из класса. Риса подняла голову – Алена задумчиво покусывала кончик карандаша.

– Ты чего такая задумчивая? – поинтересовалась она у старосты.

– Странная эта Волкова. Приехала сюда с какого-то северного острова и сразу попала в Императорскую гимназию, да еще и получает стипендию. И говорит, что живет одна. За весь день ни с кем так и не заговорила. На вопросы отвечает так, словно… даже не знаю, как сказать. Ей бы знакомства заводить да учебу подтягивать, а она какие-то книжки читает.

– С северного острова? А с какого? – Риса решила поддержать легенду подопечной.

– С Литена.

– Алена, ты что, новости не слушаешь? С Литеном сообщение прекратили в начале лета из-за штормов. Раз она живет одна, значит все ее родственники остались там. Наверное, приехала сюда на каникулы или на какой-нибудь летний праздник посмотреть, а тут шторм. Она же теперь лет на десять как сирота, наверняка до сих пор переживает.

– Понятно теперь, почему ей стипендию платят. Надо остальным сказать, чтоб не лезли с вопросами. Вот только почему ее в нашу гимназию определили. Неужели такая умная или связи есть?

– Кто знает. – развела руками Риса. – И, кстати, читала она дополнения к уставу.

– А ты откуда знаешь?

– Обложки у книг одинаковые, а в одной я цветные фотографии школьной формы видела – это последние «требования к школьной форме».

– Глазастая ты, Риска. Интересно, зачем они ей?

***

На большой перемене, точнее перерыве, староста провела меня по корпусу гимназии. Показала где медпункт, туалеты, спортивный зал, столовая и прочие важные места. Рассказала некоторые правила. Я все это время старалась держать нейтральное выражение на лице и вроде даже успешно, хотя вид вполне взрослых по моим меркам юношей и девушек, ведущих себя как девятиклассники вызывал когнитивный диссонанс. После уроков Аленка устроила мне настоящий допрос. Пришлось вертеться ужом, чтоб не сказать ничего лишнего. Пока беседовала со старостой, девушка на последней парте усиленно делала вид, что что-то переписывает из одной тетради в другую. Ни разу не перевернув страницу, ага. Чувствую, мне сейчас будут перемывать косточки.

До дома добралась пешком, заглянув по пути в ателье. Последнее дополнение к школьному уставу слегка приподняло мне настроение – с разрешения старосты и куратора юбку можно было сменить на брюки. Осталось лишь узнать, сколько это будет стоить. Выслушавшая мою просьбу работница ателье удивленно покачала головой.

– Две пары обойдутся вам в пять рублей – ткань на форму довольно дорогая. Вы первая на моей памяти ученица, которая заказывает брюки, обычно у нас заказывают максимально укороченные юбки.

– Считайте, что меня смущают голые коленки.

– Вы с севера что ли?

– С Литена. – согласно кивнула я.

– Тогда понятно. У вас там, говорят, намного холоднее, чем здесь, и постоянный ветер. Давайте снимем мерки. Через два дня все будет готово.

Зайдя в соседний отдел с готовой одеждой, я рассталась с еще одной пятирублевой монетой, обзаведясь короткими шортами, мягкими брюками, парой безразмерных футболок и высокими кедами.

Придя домой, переоделась, растянулась на кровати и попробовала позвать девочек. На этот раз отклик был четче, а боль слабее. От Ми пришло ощущение тепла и голода, а от Рей более четкая, даже с лёгкой ехидцей, мысль: «Сил еще мало, но жить будем». Что ж, завтра нужно будет заглянуть на тренировку к оперативникам.

До конца недели со мной кроме Алены никто так и не заговорил, да и та общалась со мной как-то осторожно. Даже на просьбу разрешить мне носить брюки только кивнула и добавила, что к куратору сходит сама.

До пятницы успела дважды сходить на тренировку к оперативникам в Департамент. А вот тренировка в субботу не удалась. Когда я пришла в зал, на площадке для спарринга кружили Джон и... директор. Причем оперативник был без амулета. Я устроилась на лавке и стала внимательно наблюдать за боем. В отличие от Джона, наносившего прямые удары и ставившего жесткие блоки, стиль боя директора состоял в основном из захватов, отводящих блоков и болевых приемов. Минут через десять мужчины разошлись, коротко поклонились, и директор отправился к душевым. Когда он проходил мимо меня, на его правом плече я заметила чуть светящийся орнамент.

– Извини, – развел руками тяжело дышащий Джон, приземляясь рядом со мной на лавку. – сегодня тренировки не получится – умотал меня наш начальник. Он обычно с Шаном тренируется, но тот сегодня к родственникам уехал, вот я и отдуваюсь.

– Да ладно, чего уж там. Слушай, а что у него на плече за рисунок светился?

– Это защитная татуировка. Светится, когда человек под проклятие попадает, и заменяет амулет. Такие в Храме делают и только сильным светлым одаренным.

– Теперь понятно, почему моим татуировкам не сильно удивились. У вас оказывается есть свои аналоги. Ладно, раз ты недееспособен, пойду тогда хоть разминку сделаю да в мишени покидаю чего острого.

– И в тир зайди. – кивнул мужчина.

***

Одноклассники держались ровно две недели. Утром зайдя в класс, Риса услышала занимательный разговор.

– Мне кажется, что наша новенькая что-то скрывает. – заявил Владимир, любитель разных конспирологических теорий.

– Парни, вам же ясно сказали – человек остался без семьи и в чужом городе. Ничего секретного тут нет. – Рик, как обычно попытался отговорить друга от очередной затеи.