Зэлдар стал хранителем знаний о моем безумии.

Быстро глянув в мою сторону, он схватил младенца из гибкого кармана между полотнами и аккуратно поднял наверх, к своему лицу. Красное блестящее маленькое тельце завозилось наподобие червяка, пальцы Зэлдара окрасились кровавыми разводами, но, казалось, это совершенно не волновало его. Он пристально всматривался в ребенка, недоверчиво, удивленно, его глаза расширились, будто в его жизни случилось нечто, совершенно выбивающееся из всех его представлений о себе и мировом порядке.

Раздался пронзительный крик младенца, оглушая, прорывая воздух вокруг, заявляя права новой жизни на существование. Перед моими глазами навсегда застыла картина этого момента — того, как Зэлдар и младенец недоверчиво, словно все еще сомневаясь в происходящем, и в то же время изучающе смотрят друг на друга. Возможно, я преувеличиваю, и ребенок на тот момент не мог обладать подобными сложными реакциями, но, клянусь Вселенной, это выглядело именно так.

Лицо дальтерийца растянулось в улыбке. Его первая увиденная мною улыбка была адресована не мне. И я прекрасно понимала, почему. Казалось, эти двое отлично дополняют друг друга. Зэлдар, наконец, получил нечто важное, затыкающее дыру в его душе. Не я заполняла эту пожирающую пустоту.

Ребенок.

Его ребенок.

Я была не нужна.

Я отвернулась и закрыла глаза. Силы совсем покинули меня. По эффекту Маккезайна эмоциональное истощение наступает независимо от того, радовались вы или страдали. В какой-то момент, когда ваши переживания достигают порогового значения, вас просто выбрасывает из текущей реальности. Вы уже не в силах ощущать ее.

Казалось, комок непрожитых эмоций, того, от чего я убегала все время: стыд за политику любимого мною Союза, чувство вины и раскаяния, ощущение бессмысленной борьбы и непролитые слезы отчаяния, боль и чудо рождения, — все мигом заполнило мою душу, рождая в ней не переживания, к которым я была уже не способна, а образы. Образы — вспомогательные механизмы, замещающие эмоции, материализация нашей душевной жизни в конкретные представления.

Внутри меня кружился черный ураган, затягивая в бездонную пропасть, которая все же имела окончание. Пустыня. Мои ноги стояли на горячем песке, а бескрайняя пустошь простиралась во все стороны до горизонта. Я была одна.

Я осталась со своими ложными ожиданиями.

Я не знала, где искать жизнь. Я казалась себе лишней. Я потерялась.

Зэлдар обрел. Несмотря на мою радость, я чувствовала себя пустой.

Пустыня выжгла все то, чем я была наполнена прежде.

Мои представления о мире развеялись прахом над сухим песком.

Я хотела пить, но куда большая жажда иссушала меня изнутри.

Мир сломался.

***

Горячая ладонь коснулась моего лба.

Некоторое время я делала вид, что сплю, игнорируя крики малыша. Парадоксальное поведение для новоявленной матери. Я перестала понимать не только окружающее, но и себя саму. Он погладил меня по щеке.

— Возьми его, Альтарея, — мягкий голос заставил меня открыть глаза. — Он в тебе нуждается.

Зэлдар протянул младенца и аккуратно уложил его рядом. Лишь сейчас я смогла подробно рассмотреть того, кто просидел в моем животе восемь месяцев. Ребенок, очевидно, был слишком мал и совсем беспомощен. Он не успел подрасти и покрыться аппетитным складками. Нос и ротик казались совсем крошечными. Его глазки чуть приоткрылись, демонстрируя абсолютную голубизну. Он бессильно барахтался рядом, издавая кряхтящие звуки. Он и вправду во мне нуждался. Я протянула руку и недоверчиво коснулась голого тельца. Маленькие роботы суетились рядом, замеряя на расстоянии параметры жизнедеятельности младенца.

— Конечно… — пробормотала я. — Похоже, ему нужно тепло.

Ладонь Зэлдара несмело заскользила по мне, задержалась на груди и помогла расстегнуть одежду. Я аккуратно придвинулась к малышу, абсолютно не понимая, что нужно делать. Ребенок беспокойно завозился около соска, но был слишком мал, чтобы легко завладеть моим телом. Я вздохнула. Похоже и с этим будет непросто.

Инстинкты матери, наконец, завопили. Мне срочно нужно было что-то предпринять. Хотя бы поискать информацию на панели о младенцах и узнать у Зэлдара о вероятности нашей гибели в ближайшие несколько минут.

— В нас все еще стреляют? — уточнила я. Зэлдар слишком расслаблен, ответ очевиден, но все же…

— Нет, Альтарея, уже нет… — он вздохнул. — Это была их последняя попытка добиться своего. Когда… когда не смогли догнать и перехватить.

— Почему не смогли?.. — заинтересовалась я. В плане перехвата сверхбыстрым союзным маневраторам нет равных. Как правило, нужный корабль, противник или контрабандист, загоняется в силовую ловушку и дальше находится в полной власти военных.

— Руда, Альтарея. Планета Синей Руды, не забыла? — он усмехнулся.

— А… — кивнула я. — Разработка сверхбыстрых технологий перемещения. Ты хотел меня оставить терийцам.

— Не хотел.

— Хотел.

— Ты ошибаешься.

— Нет.

— Да, — упрямо возразил он, не вдаваясь в пояснения. Почему-то люди иногда выясняют отношения, как дети.

— И все же в нас стреляли, — я вернулась на шаг назад. — И прекратили… Все это выглядит… не просто так.

— Не просто так. — Он кивнул, его лицо осталось непроницаемым, но волна негодования моментально накрыла его сознание темной тучей. Я побоялась задать следующий вопрос. Эта волна была приправлена неприятно скрипящим сожалением. Зэлдар тоже замолчал, поджав губы. Если в этом окажутся замешаны мои действия, он вряд ли меня простит. Таким я знала его прежде. Было ли в нем что-то общее с мужчиной, склонившемся надо мной?

— Твое лицо?.. — этот вопрос не перестал волновать меня.

— Непривычно чувствовать его. — Голос Зэлдара тоже поменялся, стал бархатистым, а не механическим, как раньше. Свобода мышц.

— Когда, как ты смог восстановить?.. — прошептала.

— Ты не вовремя начала задыхаться, Альтарея. Я на это не рассчитывал, — усмехнулся он. — Пришлось поднапрячься, чтобы помочь тебе.

— В таком случае тебе стоит сказать мне спасибо, — буркнула я. И получила в ответ многозначительный вопросительный взгляд.

А может, мы просто недоуменно взирали друг на друга, вновь не зная своих ролей.

Сейчас я была слишком слаба, чтобы разбираться еще и с этим. Младенец беспомощно шевелился рядом, мои силы, казалось, закончились еще на космической станции Союза, и все же, мы продолжали жить, что само по себе казалось удивительным. Единственным верным решением было отбросить все старые мысли и тревоги, доверившись будущему. В эту секунду я должна была наплевать на все, что случилось ранее, перестать жалеть себя и сосредоточиться на главном — жизни Лаэра.

— Ты поможешь разобраться с тем, как ухаживать за детьми? — я повернулась к Зэлдару, не переставая обнимать малыша, жавшегося к моему телу. Роботы предлагали лоскуты ткани, подозреваю, синтезированные только что прямо на корабле, но ничего иного под рукой не было. — Кажется, я совсем не знаю, как это — быть мамой…

— Было бы проще, если бы я уже знал, как быть отцом. — Зэлдар ответил серьезно, но в его слова ненароком пробралась улыбка. — Правда, не уверен, что тебе это понравилось бы…

Милая беседа двух странных, только что состоявшихся родителей. Можно было бы устроить соревнование, кто из нас смотрелся в этой роли более нелепо. И все же следующие несколько часов, пока мы суетились с поиском информации, я позволила себя забыться и раствориться в этих простых человеческих отношениях. Я знала — сложного разговора не избежать, но пусть это будет потом, не скоро…

***

Прошло два дня и мы подлетали к Земле. Малыш почти все время спал, да и я тоже. Несмотря на все усилия медицины, в себя я приходила с большим трудом. Единственное, что я желала, — как можно больше покоя. Я нуждалась в нем, как никогда. Если бы этот покой был приправлен парой шуток Эндо и глубоким взглядом Зэлдара, я была бы совсем счастлива.

Я расслабилась и снова забыла, что всегда нужно быть начеку. Поэтому, когда мы приземлились, я приготовилась вдохнуть полной грудью чистый свежий воздух, которого мне так не хватало, зарыться руками в сухую листву, в очередной раз застыть от изумления перед видом величественного замка.