— И?.. — я затаила дыхание.

Мужчина смотрел на меня оценивающе, его изучающие глаза прищурились, он размышлял, слегка кивая своим мыслям.

— Ты права, Эндо не был бездушным механизмом. У программы никогда бы не смогла появиться столь сложная мотивация. Куда более сложная, чем я предполагал, — Зэлдар усмехнулся. Мне показалась, он гордится своим творением, несмотря на все проблемы, которое оно ему принесло. — Похоже, в Эндо боролись две силы — необходимость выполнить первоначальную цель и… те чувства, что он испытывал к тебе. Он прекрасно понимал, что я не стану уничтожать его. Он боялся не меня. Он боялся за тебя, Альтарея. Переживал из-за опасностей, в которые можешь угодить ты. Эндо не мог быть до конца уверен в благополучном исходе своей задумки. Поэтому, он просто слил себя. Он не простил бы себе, случись что с тобой. Он не мог оставаться на месте, каждую секунду размышляя, какие события могут произойти в твоей жизни, пока его нет рядом. Это было слишком невыносимо для него.

— Но он оставил мне свою часть…

— Да… Он мог быть восстановлен в единственном случае — если ты вернешься. Время в его сознании остановилось в тот момент, когда вы расстались. Эндо не хотел продолжать жить без тебя, Альтарея. Именно в этом мы с ним похожи. Ашер, мы одинаковы с ним в этом! В том чувстве, которое мы научились испытывать, находясь рядом с тобой. Любовь…

***

Солнце неумолимо клонилось к краю горизонта, преображая пустыню и играя красными всполохами на потемневших стенах замка. Мы не заметили, как за разговором световой день подошел к концу. Внутри меня воцарилось странное спокойствие, будто бы невидимые лучи света в моей душе, наконец, соткали сложный узор, знаменуя, что все встало на свои места. Я стала целостной, а лучи, казалось, были готовы вырваться из моей груди, освещая пространство вокруг.

Этот день станет началом нового периода моей жизни. Нашей жизни. Возможно, она будет непростой, но я точно уверена, метания, рвущие мою душу на части, больше не коснутся меня. От меня потребуется совсем другое — подарить свою любовь всем тем, кому она жизненно необходима, и возродить все то, что оказалось разрушенным, стертым, забытым. Неумолимо выжженным. Жизнь много испытывала меня, но вместе с тем подарила то, в чем я сильнее всего нуждалась. Она дала мне большие возможности, но одновременно наделила огромной ответственностью. Я никогда не забуду про это.

Я потянула Зэлдара к истребителю. Напряжение в груди подсказывало, что Лаэр вот-вот проснется. Я прикрыла глаза и мысленно перевернула страницу своего прошлого. Будущее требовало от меня одного — снова стать сильной, обернувшись светом для всех, кто меня окружал. И пусть так будет всегда. Пока на Земле прячется и восходит Солнце, я останусь верна тому пути, который выбрала. Или который выбрал меня. Не важно…

Ветер был слишком холоден и колюч для моей кожи, привыкшей к защитному покрову шлема. Удивительно, но я смог забыть, как легкий мороз щиплет щеки. Ощущение, с которым прошло все мое детство. В мое сознание неумолимо рвались далекие голоса и смех… Самый настоящий радостный смех от простого ребячьего веселья на снегу. Несмотря на то, что все вокруг выглядело сожженным, именно это ощущение заставляло меня чувствовать себе невероятно живым. Прохлада носилась над серой равниной, неся с собой живые воспоминания. Я привык к разрушению, это правда. Но вот к осколкам былой свежести и задора — нет.

Она сидела на бочковатом служебном боте, слишком маленькая и хрупкая для огромного неприветливого пространства вокруг. Почти невесомая и совсем прозрачная. Мне так казалось. Я хмурился, глядя на бледную кожу ее лица, сквозь которую проступали синеватые вены, которые я не замечал ранее. Черты лица заострились, лишь голубые глаза по-прежнему искали свое отражение вокруг. Тщетно. Радующая чистыми водами река превратилась в грязную жижу, а небо, в синеве которого можно было утонуть, заволокло непроглядной сероватой пеленой. Тонкие подрагивающие пальцы на истощенных руках непрерывно теребили край плаща, завершая картину.

Бурю негодования во мне поднимало множество вещей, но почему-то самой сильной из них была именно эта. Альтарея слишком ослабла. Побег дался нелегко, пребывание в Союзе, очевидно, подорвало ее внутренние силы и уверенность. Я не смог этого предотвратить. Роды обескровили, разрушения на Земле нанесли окончательный удар. Внутри забилось желание одним взмахом руки обратить все вспять, переделать, отыграть кусок этой жизни заново. Вернуться назад и принять другие решения еще тогда, когда мы спорили в замке. Увы, единственное, что было нам доступно — пытаться выстроить новый мир на руинах.

Я не перестал ненавидеть Имперский Союз. Презирать — более верное слово. Я ни на секунду не усомнился — разделение наших интересов не пришло к финалу. Однако передышка была необходима сейчас всем. Змея мести теперь не жгла так сильно мою грудь. Неумолимое чувство, заполнявшее меня ранее до краев, отступило, рождая на свет нечто совершенно новое, а может, хорошо забытое старое, — потребность, для которой я не мог подобрать слова. Мне жизненно важно было видеть лицо этой женщины, невероятным образом ворвавшейся в мою жизнь, другим. Я жаждал ловить ее улыбки и тот невероятный свет в глазах, который всегда меня привлекал.

Мысли про вражду постепенно стихали, замещаясь тем, что казалось куда более срочным. Альтарея и наш сын были слишком беспомощными и уязвимыми. Стоило немедленно озаботиться вопросами пропитания и простых бытовых удобств. Это выглядело забавным, поскольку подобные проблемы могли тронуть меня разве что в забытом детстве. По большому счету меня всегда мало волновало то, что залетало в мой искривленный рот и насколько удобно ложе подо мной.

Я оглядывал скудный пейзаж вокруг, с удивлением подмечая, что моя внутренняя пустыня, столь долгое время питавшая мой гнев, рассыпается на крупицы, словно навязчивый вихрь вдруг подхватил песчинки и разметал их в пространстве. Снаружи была пустошь, а внутри… Все еще сухая и неприветливая земля позволила зародиться всходам. Кривым, толстокожим, жилистым, покрытым россыпью колючек и покрытых грубой кожурой. Ашер знает, что значил этот внезапный образ. Я не стал присматриваться к плодам разыгравшегося воображения. Однако, словно в насмешку, мой взгляд и в реальности уперся в маленькую зеленую точку на фоне коричневой корки земли. Крошечное нелепое растение упорно карабкалось сквозь изможденную почву в попытке пробраться к источнику света, растопыривало упрямые листья, сдвигая сухие комки. Я усмехнулся. Жизнь неистребима. Несмотря на все парадоксы, она остро нуждалась в моей поддержке.

Я глядел на Альтарею и на то, как закатное солнце играет красными бликами в ее развивающихся на холодном ветру волосах. Эта картина навсегда останется в моей памяти. Станет моим пожизненным напоминанием о том, какой хрупкостью обладает самое ценное для нас.

В самое ближайшее время моя жизнь наполнится огромным количеством событий, о которых я ранее не мог и помыслить. Тех, в которые я верил двадцать лет назад…

Двадцать один.

***

Фиолетовое небо, выглядывающее из-за острых гор, казалось слишком неестественным. Впереди обнимали дорогу листья огромных папоротников, и еще ашер знает чего. Дух свободы и поиска приключений вскружил мою голову и я смело зашагал вперед, сжимая в руке меч с готовностью незамедлительно активировать его. Он жаждал быть наконец примененным в деле. Ровно как и я.

— Не стоит удаляться от корабля, — недовольно заворчал маленький круглый робот сбоку от меня.

— Может, хватит быть моей нянькой? — презрительно усмехнулся я.

Я был горд собой. Отец неожиданно доверил мне настоящее дело, путешествие и расследование, которое должен был вести я сам. Череда странных восстаний на Эйнории мешала развитию этой всеми забытой цивилизации на краю галактики. Дело могло показаться не слишком важным, но отец настаивал, что хвост ведет к недолюдям, пустышкам, как мы их называли. Новой расе, внезапно наводнившей наш мир. А значит, угроза Дальтерии была самая что ни есть реальная! Этот факт, признаться, меня неимоверно воодушевлял! Именно сейчас я мог доказать то, насколько могу быть полезен. Кровь буквально вскипела в моих артериях!