Впереди между двух полуразрушенных небоскребов показалась знакомая фигура.

Я напрягла зрение. Туман немного развеялся и я с радостью опознала своего отца. Он стоял неподвижно, я почти не могла разобрать выражение его затененного лица, лишь светлые волосы разлетались в порывах слабого ветра.

— Папа!.. — я ринулась в его сторону, предвкушая встречу.

Но он не ответил. Лишь липкий туман, словно плотная жижа поглотил мои ноги, не давая им двигаться дальше.

— Папа! — снова позвала я.

Он молчал. Из моих глаз выступили слезы. Я так мечтала увидеть его и обнять. Человек, ставший центром моей Вселенной в детстве, был абсолютно неподвижен. Стоило бы побежать к нему, но он казался недостижимым. Я все-таки сделала усилие и шагнула сквозь плотный туман.

Вдруг сзади, в теряющейся дымке противоположной стороны раздался негромкий крик младенца. Ребенок похныкивал и, казалось, был абсолютно одинок в этой безлюдной тиши. Как он мог оказаться там? Я развернулась и бросилась в его сторону.

Неожиданно мое тело затряслось, а глаза открылись, возвращая меня в жестокую реальность настоящего. Истребитель маневрировал, остро изгибая траекторию. Я не успела понять, в чем дело, как он сместился так резко, что мое тело оторвалось от кушетки и понеслось прямо на металлическую обивку стены корабля.

Мышцы среагировали автоматически. Руки и ноги взметнулись быстрее, чем я летела, и первыми приняли на себя удар с твердой поверхностью. К счастью, колени полностью загородили живот, а локти, больно ударившись, спружинили, гася силу столкновения. За доли секунды я успела принять позу эмбриона, поэтому основной удар пришелся на плечо и голову, я приложилась лбом, моментально ощутив резкий звон в ушах и потеряв пространственную координацию.

Еще через секунду я упала обратно на спину, более плавно, чем взлетала, что говорило о включении систем стабилизации. Приподняла голову, пытаясь разобраться в происходящем. Не отойдя ото сна, я все еще путалась между ним и явью. Мысли упорно отказывались складываться в очевидное: потеря гравитационной координации на корабле могла быть вызвана лишь одним фактором — сработали системы резкого автоматического ухода от импульсного огня. В нас стреляли, проще говоря.

Я чуть не взвыла. Кошмар этого дня никак не хотел ускользать прочь, с каждым разом показывая свою все более страшную сторону. Мои руки и тело опутали стабилизационные нити, предупреждающие повторные резкие движения.

В дверном проеме, граничащем с кабиной управления, показалось лицо Зэлдара. И если бы я его не знала так хорошо, я бы не смогла испытать столь сильное удивление, потому что этого самого "лица" на нем-то и не было. Мужчина был абсолютно бледен, черты заострились, снова превращаясь в твердую маску, его мышцы были напряжены до предела, а в глазах… Лучше бы я не видела его взгляд. В его глазах застыл такой глубокий неподдельный страх, что я вновь не узнала мужчину. Перед моим внутренним взором пробежала картинка, как он падает в глубокую пропасть и разрушается на моих глазах, рассыпаясь темным песком. Я содрогнулась.

Зэлдар с ужасом посмотрел на мой живот, затем его взгляд пробежал по моему лицу. Казалось, он находится на грани паники, желтые глаза на бледном лице напоминали два провала в бездну. Зэлдар всегда был уверен в себе и своих выборах. Сейчас же он выглядел как птицелов, нечаянно сдавивший ладонью птицу и страшащийся раскрыть руку, дабы не узнать истину о состоянии птахи. Понятия не имею, почему именно эта аналогия пришла мне в голову, но вид Зэлдара недвусмысленно подсказывал, что ситуация дошла до критического тупика.

В кабине что-то запищало.

— Все в порядке!.. — довольно бодро для моего положения заявила я, растирая ушиб на лбу. И потянула стабилизационную нить под животом: — Теперь я вряд ли улечу!

Испуг нагонит меня вскоре, когда я осознаю, какую угрозу потеря гравитационной стабилизации могла бы нести моему ребенку, если бы он успел появиться на свет. Об этом лучше не думать.

— Аляяя… — кажется, впервые дальтериец пробормотал мое краткое имя и скрылся обратно. Только сейчас до меня дошло, что навязчивый пикающий сигнал исходящего звонка прервался и мужчина вышел на связь с кем-то.

— Остановите!.. — рявкнул он неизвестно кому.

Зэлдар говорил быстро и громко, но все же недостаточно для того, чтобы я могла расслышать полностью его речь. Его слова сопровождались изрядным количеством ругательных эпитетов, мужчина окончательно вышел из себя.

— Вы повергните всех в хаос… Уничтожить — не значит решить, вы забыли об этом! — орал он и его голос тонул в гуле аппаратуры вокруг. — …потеряли всякий разум… ликвидация… не поможет… Сами под прицелом! Никто вас не пустит, если… Вы чуть не убили!..

Я приподняла голову, стараясь разобрать слова. Зэлдар пошел на контакт с Союзом, сможет ли он договориться со своим сложным характером?..

— Хорошо!.. — в конце концов припечатал он так, что казалось, его голос сейчас выбьет дверь, разделяющую нас. — Да!.. Не тратьте мое терпение чрезмерными аппетитами… Катарию освободим… Если вы надеетесь обложить все ашеровым техногеном… пожалеете… Не рассчитывайте на так называемые блага цивилизации… не помогут… Квазар вас дери, ненасытные дроды!..

Я бы продолжила подслушивать этот весьма занятный разговор, но давление внизу живота стало невыносимым, а маленькие роботы вокруг меня, похожие на осьминогов с кучей датчиков, засуетились. Не успела я подумать, как мое тело инстинктивно согнулось, пытаясь помочь малышу родиться.

— Квазар дери тебя самого — Зэлдар!.. И ашер заодно… — проворчала я, сгибаясь снова. Ругательства придали мне сил. Я произнесла еще несколько нелестных определений всего, что творилось вокруг. Оправляясь в экспедицию на Катарию, я в самой своей безумной фантазии не могла предположить, что все сложится таким образом.

Внезапно стало легче, неожиданный прилив энергии наполнил меня изнутри, а сердце застучало, как сумасшедшее. Маленькие роботы возились с пленками, возле моих ног, принимая малыша в эластичный карман. Негромкий писк ребенка пробрался сквозь окружающие звуки и взорвался внутри меня искрящей волной, радостным вихрем заструился в душе, вырвался слезами из глаз. Ни с чем не сравнимое счастье зазвенело внутри. Я ощущала ее, новую жизнь, как поток солнечного света, внезапно забравшийся в мое исковерканное пространство. Все напряжение, боль и беды схлынули разом. Появление новой жизни перечеркнуло жирной линией мои сомнения и выглядело настоящим чудом. Совершенно естественная, природой заложенная эйфория заставила меня плакать, я протянула руки к малышу…

Роботы не спешили отдавать его мне.

Я попыталась приподняться, но не смогла. Мое тело отказывалось подчиняться. Физические ресурсы были окончательно исчерпаны.

В следующее мгновение рядом возник Зэлдар, неведомо как услышавший слабый писк. Какая-то часть моего сознания обрадовалась, что медицинские механизмы успели замотать мои ноги эйшерными пленками, позволяющими поддерживать стерильную среду. Мне все еще хотелось сохранить свою привлекательность для дальтерийца, каким бы нелепым это ни казалось. Я стеснялась его. Он слишком многое видел обо мне раньше, но сегодняшний день показал меня с тех сторон, о которых я сама не подозревала. Я была не собой, я превращалась в животное, я теряла разум. Я была слишком беззащитной, слабой и некрасивой. Мое тело дрожало, лицо заливал соленый пот, а ноги и предметы вокруг несмотря на все усилия роботов пестрили красными разводами. Я являлась абсолютной противоположностью той, кем бы хотела являться.

Бывают такие секунды, когда ты находишься на грани. В какой-то момент ты оказывается совершенно один на один с Вселенной и лишь она бесстрастно наблюдает за трепыханиями живого создания. Но стоит другому человеку увидеть тебя в этот момент, как он моментально становится владельцем тех настоящих и порой шокирующих знаний о тебе, которые не предназначались никому…