Оливер приветствовал его с улыбкой облегчения.

— Мы вернулись и привели подкрепление. Они помогут отразить атаку, если налетчики снова заявятся.

Сойдя на причал, генерал посмотрел на недостроенные башни по обеим сторонам от устья гавани, затем повернулся к низким каменным стенам, которые селяне возвели прямо над скалистым пляжем.

— Вижу, вы уже начали подготовку.

— Мы возводим укрепления против норукайцев, — сказал Таддеус, — но это трудная работа. Наши люди измотаны восстановлением домов, которые сгорели во время последнего набега. — Он с прищуром посмотрел на три корабля, стоявших на якоре недалеко от бухты. Верна проследила за его взглядом, но ее слепило низкое солнце, и она видела только силуэты. Таддеус облегченно вздохнул. — Когда я увидел ваши корабли, то подумал, что снова приплыли норукайцы. Мы не привыкли к большим судам, которые не представляют угрозы.

— О, мы представляем угрозу, — сказал Зиммер и поскреб темную щетину на подбородке. — Но только для врагов. — Он скептически посмотрел на сторожевые башни и стены. — Мне кажется, мы могли бы дать советы и обеспечить вас квалифицированной рабочей силой. Мои люди — солдаты д'харианской армии, они поклялись оберегать магистра Рала от всех врагов, а также защищать свой народ.

— Магистр Рал считает своим народом даже тех, кто живет столь далеко на юге, — добавила Верна.

Когда первая шлюпка причалила, а группа солдат с облегчением ступила на сушу, Зиммер обратился к кормчему, который собирался развернуться и отплыть за следующей группой пассажиров.

— Пусть капитан Норкросс прибудет следующим рейсом. У меня есть для него задание.

Кормчий и два гребца не стали отдыхать, развернули лодку и погребли к стоявшим на якоре кораблям. Зиммер скрестил руки на закованной в доспехи груди, идя вслед за Таддеусом в поселение.

— Мы отправимся вверх по реке и вглубь материка, в Твердыню. — Его встревожили невзрачные каменные баррикады и недостроенные сторожевые башни. — Но еще мне поручено защищать людей от врагов. А эти норукайцы похожи на врагов, о которых предупреждал магистр Рал.

Глава поселения резко вдохнул, будто ему не хватало воздуха, чтобы выразить свою благодарность.

— Если вы оставите здесь часть своих солдат, чтобы помочь нам выстроить грамотную оборону против работорговцев, мы окажемся перед вами в вечном долгу.

— В долгу не у нас, а у магистра Рала, — поправила Верна.

— И вы можете выплатить долг, помогая укрепить дело свободы во всем мире, — добавил Зиммер.

— Такую цену мы с радостью заплатим, — сказал Таддеус. — Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам.

Отмывшись от крови, Никки отправилась в студию повелителя плоти проведать Натана. Андре, восхищенный своей работой, пригласил ее внутрь. Он возбужденно вышагивал вдоль стола, на котором провел магическую операцию. Стройный и привлекательный Натан лежал на плоской поверхности. Его лицо разгладилось, кожа была бледна, а длинные руки лежали вдоль тела. Глаза волшебника были закрыты, белые волосы растрепаны, а шея и волосы ниже ушей измазаны засохшей кровью. Никки не могла определить, чья это кровь: Натана, убитых животных арены или Айвена. На его широкой груди было еще больше спекшейся крови, которая не скрывала червеобразную линию, вившуюся от основания его горла до центра груди.

— Выглядит как давно заживший шрам, — сказала она, — но операция сделана этой ночью. Мощное исцеляющее заклинание?

Андре просиял.

— Гораздо больше, колдунья. Как уже говорил, я мастер повеления плотью. Я сформировал кожу, переделал внутренности и даровал ему сердце волшебника. Новое сердце. Уверен, Айвен не возражал бы…

— Но примет ли тело Натана чужое сердце? — Никки была уверена, что жестокий главный укротитель не был бы первоочередным выбором Натана.

— Это зависит от его хань, — ответил Андре. — Я создал полную карту дара всего его тела и сам смог ощутить нити дара. Я заново соединил их, используя сердце Айвена. Теоретически, его дар будет восстановлен, когда он очнется. Сердце снова будет биться, и Натан вновь станет настоящим волшебником. — Повелитель плоти с ухмылкой прикоснулся к широкой обнаженной груди Натана, осторожно и привычно поглаживая линию шрама. — Это одна из моих величайших работ, может быть, даже лучше боевых медведей или двухголового воина. — Он потер ладони. — Это большое достижение! — Пока Никки оценивала его холодным взглядом, Андре принял задумчивый, отстраненный вид. — Но не лучше моих воинов Иксакс. О, нет! Эти трое особенные! Жаль, что их так и не использовали.

Никки не знала, о чем говорит эксцентричный повелитель плоти.

— Когда мы узнаем, сработало ли это?

— Мой дорогой друг пережил довольно травмирующий опыт. — Андре криво усмехнулся. — Конечно, не такой травмирующий, как Айвен, но он сейчас находится в глубоком восстанавливающем сне. Хань должен свернуться и развернуться, накопиться внутри него, соединить нити и вновь обрести себя. А Натан должен ощутить свое новое сердце.

Никки не отрывала взгляда от тела старого волшебника. Она думала остаться здесь охранять его и убедиться, что Андре не проводит извращенных экспериментов просто потому, что может. Ей подумалось, что Бэннон тоже наверняка охотно сидел бы здесь день и ночь, опираясь на свой меч, но Никки уже давно не видела парня. Она все больше тревожилась и недоумевала, чем занят Бэннон, поэтому твердо решила отыскать Амоса и расспросить, где их юный спутник.

— Что с телом главного укротителя? — спросила она.

Повелитель плоти задрал подбородок. Косичка на его густой бороде частично расплелись, но он даже не заметил.

— После того как я извлек его сердце, оболочка стала бесполезна. Обычно павшему члену палаты волшебников устраивают роскошные похороны, но я принял более подходящее решение во имя моего друга. — Его губы скривились в улыбке. — Я приказал разрубить тело и скормить оставшимся в клетках животным арены. Удачная идея, ммм?

Никки хмыкнула, однако не стала возражать.

— Да, вполне.

Грудь Натана вздымалась и опускалась от едва заметного дыхания. Никки смотрела на него, волнуясь за этого человека, волшебника… за своего друга. Она снова спросила:

— Как долго он будет спать?

— Пока не исцелится. — Казалось, для Андре ответ был очевиден.

— И сколько времени это займет?

Повелитель плоти пожал плечами:

— Пока он не исцелится.

Терпение Никки было на исходе. Натан — волшебник Натан — будет отличным союзником, когда восстановится, но она хотела начать действовать прямо сейчас. Пускай город укрыт саваном вечности, должен быть какой-то способ освободить Ильдакар.

Зерцалоликий вызвал беспорядки, выпустив часть боевых животных. Его последователи бежали среди зверей, но самого лидера повстанцев там не было. Никки подозревала, что он мог наблюдать с безопасного расстояния. Как он мог воздерживаться?

Но Никки не знала, чего именно можно было добиться такой суматохой. Это было просто досадное неудобство — зрелищное, запоминающееся, приведшее к гибели одного из членов палаты и освобожденных животных, — но все-таки лишь неудобство. Безрассудный поступок мятежников не мог быть частью общего плана. Ричард разработал бы подробную тактику свержения тиранического правления. Если у Зерцалоликого есть подобный план, она должна узнать о нем.

Внезапно она ощутила вспышку защитного рефлекса. Казалось, это ощущение пришло извне, но Никки не могла понять, откуда. Она оглянулась на пузатые склянки с образцами на стенах студии, пахнущие химическими порошками и закисшей старой кровью.

Нет… это было что-то другое.

Со стороны просторного портика послышался чей-то крик:

— Волшебник Андре! Неподалеку поймали еще одного дикого зверя. — Городской стражник в мундире спешно вошел в главное крыло студии, щурясь в темно-синем полумраке. — Верховный капитан Стюарт умоляет вас помочь.