Единственная связь между ними, которую видела Данте… ну, она сама.

То есть, Данте и шпионы-ледышки, которые работали над взломом вместе с ней.

Видящие вскоре показали ей захваты. Они не орали на неё, не угрожали, ничего. Они показали ей, чтобы она знала — надо прекратить поиски и пометить этих двух детей как «учтённых, но не изъятых». Это вежливый способ обозначить, что их грохнули прежде, чем их успели забрать шпионы Моста.

Это была её лажа — хоть говорили они это вслух, хоть нет — и всё это знали.

Наверное, они даже знали, что она сделала это нарочно.

В любом случае, они отнеслись спокойно. Немного напряжённо, да… но спокойно.

Они обсудили это. Они устроили ей базовый курс по органике, объяснили, как живые компьютеры могли «узнавать» пользователей, и если тебя один раз засекли, тебе надо стереть свою личность и начинать заново, иначе тебя будут засекать и дальше. Они рассказали, что у таких компьютеров имеется сознание, позволяющее им «увидеть» её, затем вновь узнать позднее, если они снова с ней столкнутся. Они показали Данте, что могли чувствовать эти машины, затем рассказали, что каждый раз ей надо маскировать эти моменты, чтобы избежать слежки.

Так что да, это все отстой.

Мёртвые дети на её совести, плюс кучка видящих, которые даже не надрали ей задницу за то, что она позволила этим детям подохнуть. Что ещё хуже, они явно чувствовали себя последними кусками дерьма и винили во всем себя. В главном помещении у ледышек-хакеров имелась стена, куда они крепили фотографии мёртвых.

Видящие молились перед этими фотографиями, зажигали свечи.

Вик сказал ей, что они также провели какие-то «похоронные ритуалы» по каждому из них.

Данте видела эти фото каждый день.

Если бы ледянокровкам было всё равно, если бы они отнеслись к смертям нескольких червяков как к какой-то ерунде, может, Данте не чувствовала бы себя так ужасно. Но им было не всё равно — или они чертовски хорошо притворялись. Может, они даже понимали, насколько она раздавлена из-за всего этого, потому что больше никогда не поднимали эту тему в её присутствии.

Они добавили две фотографии детей, которых она убила, зажгли ещё две свечи и принялись напевать ещё больше слов, ни разу даже не бросив в её сторону неодобрительного хмурого взгляда.

После этого Данте начала сначала.

Она стёрла все следы своих сетевых отпечатков. Она создала совершенно новый набор параметров и нырнула внутрь. Она позволила видящим объяснить ей всё про конструкции и то, как те изменяли её онлайн-присутствие в глазах органических машин — это походило на ношение какой-то живой маскировки.

Затем, примерно через неделю после этого, всё окончательно покатилось псу под хвост.

Вирус разлетелся по всем новостным каналам, каждый час заражались новые города. Иногда новая вспышка заражения случалась каждые несколько минут.

У Данте голова шла кругом от того, как быстро установили карантин.

Меньше чем через двадцать четыре часа город превратился в плавучую тюрьму с такими высокими стенами, что даже безумцы и богачи не могли через них проникнуть. Такое чувство, будто эти мудаки всё приготовили за много месяцев до того, как объявили о карантине, а потом ситуация стала критической ещё до того, как кто-нибудь успел запротестовать.

Страх совершенно вышел из-под контроля, причём быстро.

Большинство городов на земном шаре практически разрушилось, насколько могла сказать Данте. Она вместе с остальными смотрела новости, часами торча у мониторов в те первые несколько дней. Ей уже начало казаться, что ей надо промыть глаза отбеливателем, или впасть в ступор с вайровой гарнитурой и несколькими бутылками того дерьма, которое пили видящие.

Но Нью-Йорк оставался чистым — чистым от С2-77, то есть.

Ну, во всяком случае, Манхэттен.

Она не хотела думать о том, во что мог сейчас превратиться пригород, особенно в тех зонах, которые и ранее были опасными.

Но люди на Манхэттене не заболели, даже когда большая часть мира оказалась заражена. Никто не знал, почему на Нью-Йорк не совершили атаку. Это не единственный город, который миновала такая участь, но, пожалуй, самый известный из тех, кого пощадили.

Большинство считало, что это потому, что здесь жила та цыпочка Элли.

Данте честно не знала, но по правде говоря, она в этом сомневалась. Одно она знала наверняка: сейчас Элли здесь нет.

А значит, она где-то в этом бардаке за стенами карантина.

Так что да, если Элли была злобным гением, стоявшим за всем этим, то она дерьмово всё спланировала. Быть видящим во всём этом бардаке лишь немного упрощало твоё положение, особенно когда мир погряз в самовольных отрядах дружинников, силах частной охраны, военных-головорезах, вооружённых бандах, смертоносных флаерах и людях, которые расстреливали друг друга на улицах за воду, батарейки и замороженные буррито.

Многие лагеря видящих уничтожались взбешёнными людьми, так что едва ли сейчас имелось много мест для укрытия, даже с её людьми.

Так что да, Данте сомневалась, что за этим стоит Элли.

С другой стороны, Данте и «Элли Мост» не то чтобы были приятельницами.

Всё, что известно Данте, она узнала из подслушанных разговоров других видящих.

Они много говорили об Элли и её парне — высоком молчаливом чуваке с чёрными волосами и угловатыми чертами лица, которого все называли «Меч», иногда «Дигойз» или «босс».

Данте всего один раз встречалась с ним лично. Он был вежлив. Пожал ей руку, спросил, как у неё дела, как она «обживается» в отеле. Данте не помнила, какими именно словами она ему ответила, но что-то там пролепетала.

Что бы там ни было, он вежливо кивнул в ответ.

Казалось, будто всё то время, что она с ним разговаривала, какая-то часть его парила в другом месте. В его странно бесцветных глазах стояло отрешённое выражение, хотя он, похоже, измерил её ментальные и физические характеристики одним беглым взглядом.

Но да, этот парень был вежливым. Даже старомодно вежливым.

А ещё он выглядел как боец.

Данте всю свою жизнь тусила с бойцами, так что она знала этот взгляд.

Она не сомневалась, что Мистер Меч убивал людей, хотя она понятия не имела, был ли он тем, кем называли его в новостях — то есть, тем же Syrimne d’Gaos, про которого она слышала на уроках истории в школе.

Эту идею Данте сложно было уложить в голове, хоть она и знала, что видящие живут дольше людей. Этот парень выглядел так, будто ему тридцать с небольшим, так что да, мысль о том, что он уничтожил половину Европы в Первой Мировой Войне, казалась Данте странной.

Однако он определённо имел такую «ауру». Даже в сравнении с тем монстром, Врегом, который выглядел как байкер на стероидах, Меч казался опасным.

Но теперь он тоже отсутствовал, находился где-то за стеной карантина, вместе с Элли и другими.

Хоть Нью-Йорк и был относительно безопасен по сравнению с остальным миром, дело приняло сумасшедший оборот, особенно в начале. Они почти постоянно слышали выстрелы. Отряды в чёрном проходили по улицам, а один раз Данте даже видела долбаный танк, ехавший по Пятой Авеню в сторону Централ-парка.

После последней большой зачистки «личностей с высоким риском заражения», которых согнали на причалы и в грузовики и выслали за пределы города, чтобы предотвратить распространение вируса, всё стало намного тише.

Слишком тихо.

Ну, если не считать штормов. И пожаров, которые словно никогда не прекращались.

Данте слышала по новостям много странных погодных прогнозов, даже буквально этим утром. Эти предупреждения казались ей нереальными — начиная от цунами в Европе и заканчивая землетрясениями в таких местах, как Иран, Южная Африка, Бразилия и Швеция. Весь мир катился псу под хвост, и практически разом. Так что да, в сравнении с людьми, которые находились в гуще всего этого, Данте повезло.

Она нашла место, чтобы переждать апокалипсис.

Уже много недель она знала, что по факту застряла с этими ледянокровками до тех пор, пока всё это не закончится. Чем бы «это» ни было.