Медицина вызывала презрение, особенно такая, бессильная.

А он ведь знал, что так и будет. Если бы удалось забрать те пилюли, даже оставив в итоге академию без доктора, не было бы сейчас этого кашля, больше похожего на стоны агонии.

— Франс!

Доктор сорвался с места, когда услышал. Ян тоже услышал, и сперва почувствовал злорадство. Потом забеспокоился. А потом это уже была просто злость, на себя, допустившего такое, на доктора, который был в этом виноват, и на Мартина, который все-таки его предал.

— Мартини, — это было почти бранное слово, но Ян повторил его несколько раз, чтобы свыкнуться. Потому что идти и спасать все равно придется, и негоже будет врываться да с порога колотить задыхающегося в челюсть.

Встать оказалось несколько легче, чем Ян предполагал. Как-то запоздало вспомнилось, что следует одеться, но уже в дверях. Хватит и штанов, не так уж далеко бежать. Да и кто увидит, кроме этих двоих…

Двоих?

Ян закусил губу и пошел быстрее, не обращая внимания на некоторую тошнотворную неустойчивость окружающего мира. Стены кренились, как корабль в бортовую качку, и как с них еще не падали портреты!

— Дыши, проклятье! Дыши!

Тридцать седьмая, вот она, дверь распахнута настежь. Раньше тут жил второкурсник по фамилии Ленгель, а теперь он переселился на кухни. Пол шатнуло. Точно, качка, да такая, что корабль вот-вот завалится. Паруса, во всяком случае, оборвало уже все до единого.

Ян когда-то хотел в военную академию, но это не укладывалось в далеко идущие планы отца.

Ян зацепил плечом казенное зеркало, сорвал с гвоздя, оттолкнулся от стены и встретился с противоположной, той, что с ширмой и умывальником. Все-таки он болел, тиф или не тиф, но ощущения препаршивейшие.

— В чем дело?

Доктор сидел на полу возле распростертого тела. Почему Яну подумалось, что это было именно тело? Не Мартин. Тело. Стало холодно и до того жутко, что отнялся язык. Как в тот раз, когда он думал, что это Мартин, а не тот, малолетний, выпал из окна.

— Ты забрал лекарство? — враз севшим голосом поинтересовался доктор.

— Что?

— Идиот, — или это только послышалось.

Да, послышалось. В действительности доктор что-то выдохнул по-фински, и больше на него уже не смотрел. Да как он смеет? Были бы силы, Ян бы… Ага, и что потом?

Ян заставил себя разжать уже приготовленные к драке кулаки, пообещав себе, что с доктором обязательно разберется, но для начала пусть тот спасет Мартина. Не важно, как. И пусть только попробует сказать, что медицина бессильна.

— Не понимаю, я ведь оставил тебе столько шансов его забрать, — пробормотал доктор. — Сможешь дойти до медкабинета?

Глаза у Яна почему-то смотрели каждый в свою сторону: один — на совсем побледневшего, с синими губами Мартина, другой — на белую горгулью, словно свалившуюся со старого собора. Доктор шевелился, Мартин — нет. Ян бы с радостью поменял их местами.

— Я спрашиваю, ты ходить можешь? — повторил Сорьонен. — Если нет, сам пойду.

— Могу, могу, — услышал Ян, что огрызается. — Конечно, могу!

— Тот же ящик, там должно немного остаться, — бросил доктор. — И быстрее. У тебя минута, может две, дольше я его не удержу.

Ян повиновался. Побежал. Сперва казалось, что сердце просто вывалится при очередном шаге, пробив себе дорогу не то через внезапно утончившуюся грудь, не то через виски, скорее всего, слева. Бегать с температурой — вредное занятие, и сил вряд ли хватит надолго. Скатиться по лестнице, один этаж, второй.

Он оцарапал руки об поломанные перила и все-таки не решился бежать без опоры. Качка усилилась, ступени выпрыгивали из-под ног в ритме польки. На улице стало легче, потому что шел дождь, крупный, основательный — вода тут же намочила волосы и пылающий лоб, спину, плечи, принеся некоторое облегчение.

Учебный корпус, покосившееся, вовсе не величественное здание. Шатается и стонет, мешая бежать по нему. Теперь вверх. Боже, кто придумал устраивать медкабинеты на третьем этаже, это же так далеко нужно подниматься.

— Мистер Дворжак, опять?

Де ля Роса, черт со сломанным носом, черные волосы отступают со лба двумя округлыми, очень симметричными залысинами. Физрук был пьян, и даже не пытался этого скрыть. Ян попробовал не останавливаться. Первый лестничный марш, половина дороги до второго этажа, дался ему относительно легко, а вот потом противно чавкнуло в груди, в глазах стемнело и пришлось остановиться, вцепившись теряющими силу пальцами в липкие перила.

— Mio dio, Ян!

Де ля Роса оторвал его от перил и развернул к себе, нимало не удивленный, что его бывший подопечный носится по дождю с голым торсом. Скорее физрука озадачило, что лицо у Яна было залито кровью, которая текла, по всей видимости, из носа.

— Да ты что, салага, сдурел?

Сержант де ля Роса, похоже, в тот день был на посту. Он лихо встряхнул лишившегося разума солдата, привалил к перилам и вдумчиво, со смаком ударил в и без того кровоточивший нос.

— Лежать надо!

У Яна, наконец, получилось заговорить. Не исключено, что удар и, правда, имел определенную живительную силу.

— В медкабинет нужно, — слова получились легко, главное, чтобы де ля Роса не принял их за бред. — Доктор просил принести…

— Чего принести? — оживился физрук.

Ян вдруг понял, что не знает, как называется лекарство. Не знает, и все. Стало смешно. Он-то переживал, что это пьяное армейское чудовище ему не поверит, а на самом деле проблемой оказалась терминология. Под бромистым натром? А вдруг там что-то еще лежит?

— Второй сверху, третий слева ящик! Срочно! Там мистер Мартин умирает!

Де ля Роса сорвался с места, лихо загрохотал по ступеням тяжелыми сапогами. Ян, внезапно оставшийся без опоры, снова уцепился за перила, а заодно опустил взгляд вниз, ведь слоноподобный топот физрука навел на какие-то странные мысли. Почему так холодно и противно ногам, хотя все тело горит в жару?

— Вот ведь, — Ян даже развеселился, насколько это было возможно. Убежал босиком.

Но веселье как возникло, так и исчезло. Сколько уже прошло времени? Доктор говорил, что сможет удержать одну-две минуты, не больше. И как это — удержать? Что он сделать-то может, без лекарств?

Де ля Роса бегал быстро. Пока Ян пытался отдышаться, физрук уже выбежал к нему, держа подмышкой ящик, в сравнении с могучей фигурой выглядевший крошечным. Бутылочки позвякивали при каждом шаге, сильно вонял бромистый натр. И хорошо — значит, де ля Роса взял именно то, что нужно.

— Куда?

Следовало отнести самому. Даже без вариантов.

Но сможет ли?

И если сможет, то когда.

Ян на пробу отцепил руку от перил и тут же вернул на место. Качка, только и поджидавшая удобного случая, с силой ударила площадку под его ногами.

— Даже не думай, — предугадал его мысли де ля Роса. — Куда?

— Общежития гуманитарного, третий этаж. Тридцать седьмая, — выговорил Ян. Только бы не забыл этот обломок армии…

— Ясно, — физрук рванулся вниз. — Тут постой, я за тобой вернусь!

Ян не сдержал усмешки. Он вроде бы как раненый боец, передающий товарищу секретное донесение. Нет воображения, да, Мартин?

До чего же качает, кажется, и правда затонет это проклятое здание вместе со всеми каким-то чудом живыми матросами. А Яна полностью, с головой накрыла не морская вода, но столь же холодное и соленое понимание — если доктор не справится, если после всего этого Мартин все-таки умрет, Сорьонен тоже отправится на тот свет. Уж Ян-то об этом позаботится, давно ведь хотел.

Еще когда понял, что доктор плетет какие-то интриги. Только вот раньше думалось, что интриги эти его не касаются, а оказалось — все с одной целью, забрать Мартина. Забрал, и что? Вот у Яна никогда такого не случалось, чтобы приступ и ни одной таблетки в пределах досягаемости.

Ян вздохнул.

Ему было холодно, а сама мысль продолжать стоять казалась абсурдной. Пол тоже холодный, но теперь-то уже что. Он отпустил перила. Только бы де ля Роса успел.