В своём стремлении не обременять меня сверх меры, она тоже с удовольствием уехала бы куда-нибудь попутешествовать, а заодно переждать во время поездки это непродолжительное буйство цветения аллергена в своём городе, но после смерти отца испытывала, как она говорила, незначительные денежные затруднения. Такими словами она вот уже который месяц пыталась меня обмануть, ни за что, не желая признаваться, что её доходы в настоящее время едва превосходят необходимые траты.

И так как я теперь жила не одна, мне пришлось сократить свои не относящиеся к основной работе занятия бумагомарательством. Именно таким смешным русским словом мама называла моё увлечение журналистикой. А она ещё не знает о последнем моём увлечении. О своих снах, как и о том, что я записываю эти сны в виде рассказов, я ей не говорила и низачто не скажу.

Но сны-то никуда не делись. С завидным постоянством я вижу их почти каждую ночь. Вот и сегодня ночью я увидела, как Анг Ли вместе с друзьями и ещё несколькими десятками новобранцев попали в гарнизон, охраняющий небольшой отрезок границы как раз там, где она проходила между их страной и затевающим очередную свару соседним государством. Пока мирный договор официально не нарушался, но всё равно все приграничные гарнизоны постоянно находились в боевой готовности. После доклада о прибытии, молодые солдаты перезнакомились с сослуживцами, разместились в казарме и встали на довольствие.

Командующий гарнизоном разделил новобранцев на десятки, поставив во главе каждой, одного из ребят, но приставил к каждой десятке наблюдателя, выбрав для этой цели кого-то из ветеранов. Чена сразу увели к себе целители. Под командованием Анг Ли оказались такие же, как и он, ребята. А вот Вонг, попал в другую десятку, но не в качестве её командира, а простым рядовым воином.

С наблюдателем (да что уж там говорить, он для них всех скорее наставник, а не наблюдатель) Анг Ли повезло. Это был иссечённый шрамами пожилой офицер, который прослужил на границе не один десяток лет. Выстроив новобранцев, он приказал их показать всё, на что они были способны, не критикуя их умения, но делая для себя заметки на будущее о каждом.

И потекли армейские будни. С утра и до позднего вечера, с перерывами на еду и медитации, он гонял их по плацу, добиваясь слаженности всех их действий. Ежедневно ненавязчиво подсказывал, а если надо, то и на своём примере показывал приёмы боя, постепенно подтягивая слабых и отстающих до приемлемого уровня. Анг Ли трудился наравне со всеми. Вставал в первых рядах на любом задании наставника, объяснял друзьям непонятные моменты, поддерживал, приободрял, успокаивал неуверенных в себе.

У меня вдруг мелькнула странная мысль: вот бы у меня был такой друг. Настоящий. Преданный, уверенно подставляющий своё плечо в случае неудачи и умеющий просто быть рядом, когда тебе плохо. Таких друзей не стыдятся. С ними советуются в трудную минуту, им хотят подражать и искренне дорожат дружбой с такими замечательными людьми.

За какой-то месяц, десятка Анг Ли превратилась из горстки новичков во вполне боеспособную группу. Но это в теории. На практике же никому из них до сих пор ни разу не приходилось убивать живого человека. Всё изменилось в один пасмурный тёплый вечер. Совершенно неожиданно со стороны границы дозорные заметили продвижение крупного вооружённого отряда. Не прошло и десяти минут, как этот отряд подошёл к невысоким стенам, окружающим гарнизонные постройки и начал весьма успешно их штурмовать. Вот где в полной мере Анг Ли пригодились уроки Мастера Шу и наставления их наблюдателя.

Сориентировавшись среди воцарившегося хаоса, он приказал своей десятке сгруппироваться в стратегически выгодном месте и прикрывать с фланга защищавшихся ветеранов. Его расчёт оказался верным. Под прикрытием его десятки, ветераны, пусть и не без труда, но всё же разделались с нападавшими, в пылу сражения не потеряв убитыми ни одного бойца, чего нельзя было сказать о новобранцах. Помогали они, надо сказать, весьма успешно, но из-за отсутствия боевого опыта, частенько сами подставлялись под удар противника. В десятке Анг Ли оказался лишь один легко раненный воин. А вот другим десяткам новичков повезло гораздо меньше.

Целители трудились всю оставшуюся ночь, но больше не позволили смерти забрать ни одного раненного в этой битве. Особенно отличился Чен. Его редкий дар помог им удержать на грани особо пострадавших, пока остальные целители спешно готовили недостающие снадобья и мази, чтобы окончательно вернуть их в мир живых.

Наутро, командующий гарнизоном построил всех воинов и офицеров на плацу чтобы, отдав почести павшим, отметить особо отличившихся. И в первую очередь, он выделил Анг Ли. Ведь это благодаря слаженным действиям его десятки, приграничный гарнизон выстоял и победил нападавших врагов с минимальными потерями. В награду за храбрость и смекалку, он отдал под его командование ещё две десятки новобранцев, повысив его в звании до триптиха.

Не забыл он и Чена, особо отметив его дар и самоотверженность во время спасения жизней товарищей. Распустив всех, кроме часовых, отдыхать, он устало вздохнул и направился в кабинет, составлять отчёт о произошедшей на его участке границы провокации.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Выбравшись из города, я на пару дней остановился в его предместье. Во первых, чтобы пополнить запасы еды, а во вторых, чтобы постараться побольше разузнать о сопротивлении. Ночлегом я как-то не успел озаботиться, ибо он нашёл меня сам. Сухонькая опрятная старушка, зорким взглядом внимательно наблюдавшая, кажется, буквально за всем, что происходило на улице, не забывая при этом перебирать спицами с каким-то вязанием, окликнула меня в тот самый момент, когда я одёрнул распоясавшегося пьяницу, вздумавшего приставать к стайке молоденьких девушек, пытавшихся незаметно проскользнуть мимо него. Пьяница под лёгким воздействием моей Ци что-то пробубнив себе под нос, улёгся спать под ближайшим забором, а я неторопливо подошёл к старушке.

- Не обижайся на пожилую женщину, — начала она, — но я бы посоветовала тебе не светить своей Ци направо и налево. Глупый не заметит, а вот умный дурак может заявить на тебя городской страже.

Заметив мои потемневшие от раздражения и досады глаза, она взмахнула рукой, якобы поправляя нитку своего вязания, и всё моё раздражение на её замечание и злость на собственный необдуманный промах почти мгновенно куда-то улетучились.

— Да ты не сердись, не сердись. Я зла тебе не желаю. А вот предупредить успела вовремя. Вон взгляни.

Она стрельнула глазами вдоль по улице, указав мне ими на двоих с виду ничем не приметных людей. Эти двое как раз неспешно вывернули из переулка, внимательно постреливая подозрительным взглядом по сторонам, и остановились неподалёку, задав какой-то вопрос проходившему мимо них такому же, как и я прохожему. Я пригляделся к этой парочке. А они не так просты, как хотят казаться. С виду такие же, как и все, а вот выправка выдаёт военных. И за поясами не просто небольшие ножи, а явно клинки армейского образца. Уж мне-то их не узнать? Я сам такими намахался в своё время от души. И, чего уж греха таить, не раз был благодарен им за спасение и своей, и ещё многих жизней своих сослуживцев.

— Пойдём-ка со мной, — продолжила старушка, — пока эти прохиндеи нашего градоправителя и к тебе не прицепились. Ишь чего удумал, свободных людей в солдаты насильно записывать. Совсем голову от страха потерял. А эти тебя сразу заприметят. Пускай ты и похож на крестьянина, но у тебя взгляд слишком смелый, да и держишься ты чуть иначе, хоть и вовсю стараешься не выделяться. Тем более в твоём куле явно не нечто обыденное, принесённое из деревни в город на продажу. Уж больно он тяжёл, хотя и маленький. Вон как оттягивает плечо, хоть ты и не показываешь этого, но я-то вижу, как его лямки врезались тебе в тело. Пойдём, пойдём. Нечего посреди улицы стоять, как неприкаянный.

Зажав подмышкой своё вязание, она цепко ухватила меня за рукав и потянула в свою хижину.