И тут же до нее дошло, что она натворила. Девушка воровато огляделась: нет, никто не спешил ее арестовывать… да и вообще, ни единая душа не среагировала на вопиющее преступление, совершенное среди бела дня в центре столицы. Хотя вон тот тип — Викис украдкой глянула на мужчину, кутающегося в плащ, — явно маг, и не из последних. И ничего не заметил!

С другой стороны — а что ему тут замечать? Небольшой всплеск магической энергии? Так здесь этой магии — море, если подумать. Любой горожанин, даже начисто лишенный дара, пользуется в быту различными амулетами, если только он совсем не бедствует. Лавки защищены магическими плетениями, витрины светятся тоже не сами по себе, над непромокаемыми сапогами прохожих тоже потрудился какой-нибудь маг.

Это что же получается? Она может чуть ли не у стен королевского дворца творить запретную волшбу — и никто ей и слова не скажет? Викис хихикнула. Настроение стремительно поползло вверх, и даже дождь перестал казаться досадной помехой ее приятной прогулке. Оставалось только придумать, как можно использовать новое знание, которое свалилось на нее так неожиданно и уже не давало покоя.

За этими мыслями Викис не заметила, как оказалась в довольно безлюдном месте. Ну… не совсем безлюдном, конечно, если учесть, что она уткнулась носом в грудь единственного прохожего в этом переулке.

Девушка спохватилась, сделала шаг назад и подняла глаза, чтобы посмотреть, в кого это она так невежливо врезалась. И замерла. Потому что на память Викис, как известно, не жаловалась и не узнать одного из своих прошлогодних обидчиков никак не могла.

Впрочем, она не испугалась. Во-первых, один дюжий мужик — это не четверо, во-вторых, за прошедшее время Викис успела кое-чему научиться, а в-третьих… у амбала, кажется, было особое мнение о том, кто кому обидчик, потому что в глазах его мелькнуло беспокойство, быстро сменившееся паникой, и мужик, отшатнувшись от хрупкой девушки, сделал шаг в сторону и… бочком, бочком, вжимаясь в стену дома, потому что иначе на узкой улочке было не разминуться, обошел опасную особу и бросился бежать самым несолидным образом.

Викис сначала обалдело уставилась ему вслед, потом прыснула в ладонь, осознав нелепость ситуации, а после и вовсе расхохоталась в голос.

Она еще немного побродила по городу, а потом зашла погреться в маленькую кондитерскую неподалеку от рыночной площади. Прежде она нередко здесь сиживала, дожидаясь Терниса с работы. Владелицу заведения, госпожу Мелу Танри, с лучшими в городе пирожными роднили разве что свежесть облика и пастельные тона, которые она предпочитала в нарядах. И никакой пышности форм, наоборот, госпожа Танри была легка и миниатюрна. А еще — дружелюбна и болтлива, а поэтому, завидев Викис, лично обслужила давнюю знакомую и присела за ее столик, чтобы от души потрепать языком.

Вскоре Викис стала обладательницей внушительного количества бесполезных сведений о последних событиях в окрестных кварталах. Впрочем, слушать очаровательную болтушку было ничуть не обременительно, а в иные моменты даже интересно: все же рассказчицей она была эмоциональной, но не злоязыкой, говорить гадости о людях избегала, а среди заурядных сплетен попадались истории, вполне достойные потраченного на них времени.

Кое-что, конечно, Викис пропускала мимо ушей, а к чему-то прислушивалась с любопытством. Из событий последних месяцев особого интереса заслуживала серия дерзких краж у местных торговцев. Квартал был не бедный, на магическую защиту тут никто не скупился, но это почему-то не спасало местных предпринимателей: то один, то другой, явившись поутру в лавку, обнаруживал, что касса пуста, а наиболее ценные товары покинули прилавок без согласия владельца.

— Хорошо, что у меня тут нечего брать! — щебетала Мела. — Я всю выручку вечером домой забираю, а утром в банк отношу.

За разговорами время бежало незаметно, и Викис едва не пропустила тот момент, когда стоило откланяться и поспешить навстречу Тернису.

Принц, как ни странно, после трудового дня выглядел куда лучше, чем с утра: исчезла потерянность из взгляда, а на смену ей пришла сосредоточенность, словно парень разобрался с мучившей его ситуацией, принял для себя какое-то решение и готов был ему следовать. Нет, горе никуда не делось, оно просто преобразовалось из бессмысленного и бесперспективного перетряхивания унылых мыслей во внутреннюю деятельность из тех, что способствуют росту. Почему-то это сразу стало ясно Викис, когда она увидела своего принца.

А вот для самой Викис этот день под дождем обернулся совсем не так хорошо: хлюпающим носом, слезящимися глазами и мелкой дрожью озноба.

— Вот дурная, — ворчливо мурлыкал Керкис, устраиваясь рядом со своей подопечной на постели и включая 'кошачью печку', - и когда ты научишься думать о последствиях?

Вышедшая из ванной Кейра бросила полный подозрения взгляд на вздувшееся горбом и слегка шевелящееся одеяло, но ничего не сказала: то ли сочла, что почудилось, то ли решила не лезть в чужие тайны.

— Что-то грядет! — с неким мрачным предвкушением заявил магистр Нолеро.

— В первый раз, что ли? — хмыкнула магистр Лернис.

— Такое — пожалуй, в первый. По крайней мере, на моей памяти.

— И что ты намерен предпринять?

— Подожду, как будут разворачиваться события, а там постараюсь поучаствовать в меру своих скромных сил.

— Да уж, скромняга! — нервно хохотнула Майрита.

Она беспокоилась: Ренс, чей нос почуял перспективу приключений, шагал им навстречу, решительно оставляя вчерашний день за спиной… И Майриту, что уж греха таить, пугала мысль, что она тоже может остаться во вчерашнем дне.

— Не тревожься, милая, — ласково улыбнулся ей маг, почуявший тревогу собеседницы, — я вернусь. Вернусь к тебе обязательно.

— И откуда же ты вернешься?

— Тс-с-с! — Ренс приложил палец к губам. — Я еще даже не ухожу. Всё случится не завтра.

— Но ты уже готов… — горько вздохнула Майрита.

— Да, я готов. И даже прошение об отставке написал, чтобы потом не заниматься ерундой впопыхах.

— И подал?

— Подожду. Пока меня ничто не гонит.

…Вино в изящных бокалах, к которому никто так и не притронулся, поблескивало рубиновыми искорками. Трещали дрова в камине. Тяжелая портьера колыхалась, словно хотела отодвинуться и впустить в комнату ночную тьму. Майрита грустила, заранее готовясь к неминуемому одиночеству. Ренс радовался — и участию в грядущих событиях, и тому, что кто-то будет ждать его, поддерживая огонь в очаге.

По-настоящему — лежа в постели — Викис болела всего один день, и Тернис в течение этого дня самоотверженно ухаживал за ней. Ну как — ухаживал… Периодически наливал теплого травяного отвара, а в остальное время сидел на краешке кровати и держал за руку.

А Викис размышляла. О сиротстве — своем и его. Но больше о своем, конечно: болезнь как-то располагала.

О том, что она не знала отца, но и не испытывала никакого желания знать его — ей вполне хватало матери. Их маленькая семья всего из двух человек была самодостаточной — по крайней мере, так казалось Викис. Мама, очевидно, так не считала, раз уж вышла замуж за отчима. Вот тогда Викис впервые испытала чувство потери. Но то сиротство еще было не настоящим. Надуманным.

Удивительно, но угодив в другой мир, она о семье практически не вспоминала, хотя именно тогда по-настоящему осталась без близкого человека рядом. А если всплывало что-то в голове, то воспоминания эти были расплывчатыми, нечеткими и воспринимались, будто не совсем свои. Надо сказать, она и саму себя временами воспринимала именно так — отдельно от тоски, безысходности, внутреннего протеста. Она была телом, приставленным к работе, и оживала только в редкие минуты общения с единственным другом — Керкисом. Пожалуй, это состояние и спасло ее в первые месяцы — и от боли, и от опрометчивых поступков.