Дальше она действовала не иначе как наитием при молчаливом одобрении ветра, вроде бы спящего, но прислушивающегося все с той же снисходительной усмешкой: присела на корточки, поднесла руки к земле, но не положила их, а оставила тонкую воздушную прослойку между своими ладонями и почвой. Мысль. Выраженное желание. Зов. Легкие колебания воздуха под ладонями, передавшиеся земле. Теперь можно было просто ждать, пока Тернис найдет ее, или идти ему навстречу, ориентируясь на едва ощутимую дрожь под ногами.

И Викис пошла. Оказалось, пройти ей надо было совсем немного: Тернис уже искал ее, когда она догадалась послать ему зов. Вернулся с работы, в общей гостиной встретился с Кейрой, узнал, что Викис еще не приходила, — и забеспокоился.

— Тернис, ты чудо! — выдохнула она, пряча лицо у него на груди.

— Это ты чудо, — в темноте не было видно его лица, зато было слышно, что он улыбается. — Как тебе удалось послать зов?

— Это все ветер, — она улыбнулась в ответ. — Представляешь, спрятался, сделал вид, что спит, предоставив мне плутать в темноте, пока я не додумалась до зова.

…Засыпая, Викис думала о том, что на шажок приблизилась к своей цели — стать феей. Не волшебницей из сказки, а волшебным существом, чьим желаниям идут навстречу силы природы. Фея ветра. Или воздушная фея? Викис попробовала на вкус оба этих наименования и решила, что первое ей больше по душе. Оно отзывалось внутри ликованием и ощущением свободы.

Все адепты знали, где находится кабинет ректора и что можно увидеть из окна этого кабинета. Но мало кому было известно, что из окна личных апартаментов магистра Менгиса хорошо просматриваются ворота школы. И уж совсем никто не догадывался, что с наступлением темноты господин ректор любит растворить окошко и дышать весенним воздухом, удобно устроившись на широком подоконнике.

Нет, ноги наружу он не свешивал, будучи человеком разумным и умеренным. Зато никто не мешал ему наблюдать из окна за тем, кто проходит через ворота.

Бывало, адепты задерживались, возвращаясь после отдыха в городе несколько позже положенного времени. Ректор милостиво закрывал глаза на столь мелкие нарушения: сам когда-то молод был. Но адепт, покидающий территорию школы в столь поздний час, выглядел, безусловно, подозрительно. Следовало встревожиться, но магистр Менгис, прислушавшись к себе, понял, что ни малейшего беспокойства он не ощущает. Только любопытство. Особенно после того как упомянутый адепт — один из этих таинственных первокурсников с боевого факультета — вернулся спустя считанные минуты, и не один, а с девушкой. Ректор пригляделся, определил в девице протеже магистров Нолеро и Лернис и хмыкнул многозначительно. Потом обнаружил, что держит в руке бокал, наполненный терпким вином, но до сих пор даже не пригубил напиток, хмыкнул снова и все-таки сделал глоток. На ШМИ опускалась ночь…

Самым трудным оказалось не просить ветер о помощи и поддержке, а объяснить ему, что есть ситуации, когда помощь не нужна. Например, при падении с бревна на уроке. Оно, конечно, приятно, когда не впечатываешься в землю со всей дури, а плавно на нее опускаешься, но если мастер Бакур заметит, то вопросов не избежать. Хорошо еще, что на фоне магии мешков и прочих коварных спортивных снарядов магия ветра практически не ощутима, а значит не привлечет ненужного внимания. Но ведь это, во-первых, нечестно, а во-вторых, Викис все-таки хотела научиться владеть своим телом, а для этого иной раз необходимы и болезненные падения. Без шишек иные уроки усваиваются не слишком хорошо.

Сама! И вот это 'сама' оказалось ключевым словом — или желанием, — которое ветер понял и принял. Потому что сам ценил свободу.

В общем, ветер занимал изрядную долю ее мыслей. Все остальное приходилось на учебу. Легкое общение со своими особо задумываться не требовало, а для Терниса потихоньку образовалось местечко не столько в мыслях, сколько в сердце, хранивших память о драгоценных минутах, проведенных наедине.

— Ви-и-икис! Викис! Не удержала Кейра своего любопытства однажды вечером. — А что у тебя с Тернисом?

— А что у меня с Тернисом? — озадачилась Викис.

— Ну… Ты же часто общаешься с ним… без всех.

— Часто?! — возмутилась Викис. — Если бы!

— Значит, все-таки?.. — Кейра многозначительно замолчала.

— Что — все-таки? — уточнила Викис.

— Вы теперь парочка? — напрямик спросила соседка.

Викис озадачилась еще больше.

— Не зна-а-аю, — протянула она.

И в самом деле не знала. Парочка — это романтика, неспешные прогулки вдвоем, а не отрывистые разговоры на ходу…. Парочка — это нежные объятия и поцелую, прикосновения, от которых заходится сердце. Ничего этого у них не было. Им просто было хорошо друг с другом. Обоим — это Викис знала точно. А вот значит ли это 'хорошо' нечто большее, она не знала и… боялась знать. Потому что где-то в глубине души хотела большего, не признаваясь в этом даже самой себе.

Пока она думала, Кейра наблюдала внимательно за ее лицом, а потом резюмировала, хотя ни одного слова признания не было произнесено вслух:

— Все ясно! Ты влюбилась! — диагноз, поставленный опытным лекарем, не иначе. — А он?

— Кейра! — возмутилась Викис. — Я и о себе-то толком ничего сказать не могу, а ты хочешь, чтобы я определила, влюблен ли Тернис. Ох… — и замолчала, больше не реагируя на расспросы изнывающей от любопытства соседки.

Та надулась и отвернулась к стене. К счастью, соседка долго обижаться не умела, да и в этот раз не столько обиделась, сколько делала вид, чтобы воззвать к совести… или мягкосердечности. Зря! Совесть сладко спала, вполне удовлетворенная воцарившимся молчанием. Не желала Викис поддерживать разговоры на подобные темы. Еще со школы — той, в своем мире, — не любила, а уж теперь, когда это коснулась ее напрямую, и вовсе наотрез отказывалась.

Тем более, что на прогулки и прочие прикосновения времени все равно не оставалось: где-то впереди маячила летняя сессия, магистры зверствовали на семинарах, выискивая слабые места адептов, устраивали опросы и проверки… В общем, не до любовей, как бы ни хотелось…

А по выходным манил ветер.

Теперь Викис было доступно многое из того, что знал и чувствовал ее новый… друг, партнер и опекун. Ветер приносил не просто запахи и звуки, он нес свои впечатления обо всем, что видел. И оказалось, что Викис знает, под каким деревом выстроили свое жилище муравьи, где обитает барсук, как различить птиц по голосам, чем пахнут север и восток, как выглядит Альетана — и не только она! — с высоты птичьего полета, какими словами ругаются грузчики в далеком порту, как зазывают клиентов купцы на знойном юге… Словом, за эти недели Викис узнала о мире, где жила, больше, чем за все проведенное здесь время. Правда, не все эти знания можно было оформить в слова и передать другому, а в некоторых и признаваться не стоило, но Викис все равно испытывала благодарность к их источнику.

Керкис, что удивительно, стоило ей пройти ритуал единения со стихией, почти перестал ворчать и опекать ее без меры. Просто выглядывал на ее зов вечерами, чтобы пожелать своей то ли хозяйке, то ли воспитаннице доброй ночи. Иногда им удавалось поболтать о событиях дня, если час был не слишком поздним, а Викис — не чрезмерно уставшей. Пару раз она даже пустила духа в свое тело, потому что не видела иного способа поделиться новыми знаниями, полученными от ветра, а поделиться очень хотелось — аж распирало.

Поначалу Викис и уроки учить на опушку бегала, но быстро сообразила, что толку от таких занятий никакого — она все время отвлекалась: играла с ветром, слушала новости со всего мира, делилась своими собственными эмоциями и ощущениями. Словом, скоро пришлось искать себе другое место для учебы, иначе сессию она благополучно завалила бы.