— Он ее, наверное, бил, чтобы заставить жить с ним, — даже не заметила, что пробормотала это вслух.

И вздрогнула, когда Анаид возмущенно повысила голос:

— С ума сошла? — заметив, что привлекла внимание, продолжила уже шепотом: — Скажи еще, что ее пытали, чтобы она переспала с оборотнем, от которого добровольно приняла родовое кольцо.

— А кто видел, что это было добровольно? — не сдавалась я. — Он перед свидетелями ей предложение делал, или как оно у вас там называется?

— Какие еще свидетели? — поморщилась моя собеседница. — Зачем они? Если бы Веридэ с самого начала была против брака, то не стала бы надевать кольцо, которое ей предложил Альвар.

— Значит, он сам ей его надел, — упрямилась я. — Такое же тоже могло быть?

— Не могло! — думаю, моя свекровушка уже пожалела, что вообще затеяла со мной этот разговор.

А я что? Нужно же мне выяснить, в конце концов, все, что касается моей матери. Да и меня тоже. Следовательно, осторожненько интересуюсь:

— Выходит, если бы Павел обманом не вынудил меня согласиться на обручение, сам бы он мне перстенек надевать не стал?

— Нет, конечно. Женщина должна по собственной воле надеть кольцо, иначе оно не подтвердит помолвку. А если такое произойдет то брачный браслет надевать на руку невесты нет никакого смысла. Он не изменится. Следовательно, и брак заключен не будет.

— Подождите… — я задумалась. Что-то во всей этой истории не давало мне покоя. Но что? Вроде бы все складно, однако какое-то противоречие где-то все же притаилось. Слова, совсем недавно кем-то сказанные, крутились у меня в голове.

— Подожди, — поправила Анастасия. И я тут же вспомнила то, что меня смущало. Когда я вернулась в наш мир, она мне сказала что-то типа: “Наридис надеялся, что проживая с нами в одном доме, ты привыкнешь к нему, и тебе будет легче принять его как мужа. Не мог же он просто силой взять тебя и поставить брачную метку?”

— А почему ты тогда так испугалась, когда увидела у меня на шее метку? — подозрительно прищурилась я. — Значит, можно было поставить ее и не дожидаясь разрешения второй половинки на заключение брака?

— Нет, нельзя, — отрицательно качнула головой Анаид. — Если оборотень поставит метку своей паре без ее согласия на помолвку и супружество, он навсегда привяжет себя только к этой женщине, она же останется относительно свободной и может даже изменять ему. Мужчина же другую женщину больше никогда не захочет пока будет жива его пара. А живут оборотни гораздо дольше, чем люди. Вот тебе и ответ, почему я испугалась.

Да-а-а, дела. Нечаянно взглянула на Анастасию и замерла. Она сейчас выглядела почти такой же расстроенной, какой была в тот момент, когда я вернулась с Арринолисса. Вероятно, вспомнила, что у нас с Пашкой не все еще гладко, и я могу в дальнейшем отказаться с ним жить. Нужно ее срочно отвлечь:

— Раз все так усиленно искали мою мать, — вдруг обнаружила очевидное несоответствие в полученных сведениях, — то почему, когда отыскали, не вернули на Арринолисс? Я слышала, как Павел говорил ей, что нашли беглянку еще три года назад или даже больше. Так старались найти, а потом оставили в покое? И даже не дали ей понять, что она обнаружена?

— А ты правда не понимаешь, почему? — улыбнулась свекровушка. Дождавшись, когда я отрицательно качну головой, убила меня одной фразой: — Потому что, как оказалось, у нее была ты — смешная конопатая рыжуля, и это сразу все изменило.

Глаза категорически не желают открываться. И хотя сквозь сон я довольно отчетливо слышу, что кто-то меня вполголоса зовет, отвечать никакого желания совершенно нет. Смотреть, кстати, кого с утра пораньше принесло в мою комнату, — тоже.

— Сплю я, — пробормотала неохотно и перевернулась на другой бок.

— Вика, — раздался совсем рядом обеспокоенный голос Оксаны, — с тобой все в порядке?

— Ммм… — простонала я, не поворачиваясь. Мол, понимай, как хочешь.

— Викуля, — голос Ксюхи подскочил на пол-октавы, — посмотри на меня сейчас же! Ты не заболела?

Нехотя приоткрыла один глаз и повернула голову в направлении шумной домработницы:

— И чего тебе не спится с утра пораньше? — проворчала сердито — Никакого покоя от тебя нету.

— С утра пораньше? — возмутилась женщина. — Не спится??? Ты на часы смотрела? Я уж решила, что ты тут сознание потеряла. Сколько раз уже звала, а ты все не просыпаешься.

— Ну, — открыла второй глаз и сердито прищурилась, глядя на Ксюху, — и сколько же времени, что ты устроила такой шум на ровном месте?

Оксана с оскорбленным видом молча подошла к моей кровати, взяла с тумбочки телефон и ткнула мне под нос. Я зевнула и пожала плечами — ну, час дня, и что? Это повод устраивать кипишь?

Ой! Час дня! Несколько секунд бездумно потаращившись на дисплей телефона, наконец осознала я. Даже начало второго уже! Вот это я вздремнула, ничего не скажешь.

Похлопала глазами пару секунд, и лишь потом молнией пронзило понимание того, почему я проспала до обеда. Да потому, что почти всю ночь не могла уснуть. Но…

— Оксан, ты иди, — поспешила я спровадить Ксюху. Заметив ее подозрительный взгляд, заверила: — Со мной все в порядке. Правда-правда. Хочешь, поклянусь даже, что не вру. Ночью не спалось, вот я день и прихватила.

Не спалось — это не то слово. Я боялась уснуть, чтобы снова не увидеть того, что пригрезилось моему затуманенному дремой мозгу.

— Ну, ладно, — неуверенно согласилась женщина, и, с сомнением оглядываясь, направилась к двери. А я, хоть меня с огромным нетерпением дожидалась моя курсовая, слезать с кровати не спешила, а стала припоминать события вчерашнего дня.

Обед с Анастасией Николаевной оказался весьма плодотворным. После того как все заказанное нами уже было съедено, а от безумно вкусной фаршированной рыбы и салата из баклажанов с черносливом у меня остались самые приятные впечатления, сидели мы в ресторане еще около двух часов.

Сначала исполнительный официант, пробегая мимо нашего столика, притормаживал и пытался навязать нам еще что-нибудь из блюд с затейливыми названиями. Это продолжалось до тех пор, пока Анастасия не рассердилась. И когда парень совершил возле нас очередную незапланированную остановку, она уставилась на него в упор и высокомерно произнесла:

— Я прошу Вас не утруждаться, молодой человек, — голос у нее при этом был холоднее арктического льда. Затем Анаид положила на столик банковскую карточку, подвинула ее в сторону ретивого работника предприятия общественного питания и продолжила: — Заказывать мы больше ничего не будем, лишь еще несколько минут поговорим и уйдем. Поэтому, пожалуйста, хватит уже строить глазки моей невестке.

Парень покраснел как маков цвет и рванул подальше от сердитой дамы, но не забыл, однако, прихватить со стола карточку.

Несколько минут, правда, растянулись, но я с интересом впитывала в себя новые знания, четко отдавая себе отчет, насколько я не в курсе происходящего вокруг меня.

Не в курсе…

А ведь я должна была иметь хоть какое-то представление о том, что может со мной произойти. Возможно не все, но то, что касается лично меня, я должна была знать уже давно. В конце концов, это мое законное право.

Пусть Вероника надеялась, что в нашем, малоизученном для ее народа, мире она сумеет скрыться, но минимум сведений о моей второй сущности она обязана была мне дать. Ведь Веридэ отлично знала, что проявления моих особенностей не избежать.

Кроме того, беглянка прекрасно понимала — если ее обнаружат, тотчас же вернут на Арринолисс. Она знала, что от возвращения на родную планету ее защищает только то, что у нее есть ребенок. Стая всегда в первую очередь заботилась о благополучии малыша.

К тому же до самой встречи с одним из патрульных, который по совместительству оказался моим супругом, она еще надеялась, что не обнаружена.

Все это позволило Веридэ бесстрашно путешествовать вдали от родины.

Но теперь ребенок (то есть я) вырос, даже замуж вышел. Льготы кончились!