— Та-а-ак, — угрожающе рыкнула, когда Анаид замолчала, — а теперь, будьте любезны, поподробнее.

От удивления глаза свекрови широко распахнулись. Такой реакции от меня она явно не ожидала, но тем не менее спокойно продолжила:

— Веридэ очень избаловали. Единственный ребенок…

— Я не о том, — невежливо прервала, — что там насчет загадочной ягодки?

Анастасия испуганно замерла на секунду, а потом беспечно махнула рукой:

— А, все равно узнаешь, рано или поздно. Ягода самторилового дерева считается священной и используется в брачном ритуале. После того как заключена помолвка, мужчина предлагает своей паре самторил, и женщина, если она согласна создать с ним семью, принимает половину ягоды, а вторым кусочком угощает будущего мужа.

— Значит, Апполинарий и тут меня обдурил, — процедила я сквозь зубы. — Вернется — убью!

— Не убьешь, — усмехнулась свекровь, — пожалеешь.

— Посмотрим, — снова угрожающе. — Не опасаетесь за жизнь сына? Нет?

Анастасия посерьезнела:

— Опасаюсь, это не то слово. Боюсь, очень боюсь. Но, конечно же, не того, что вред можешь принести ты. Сама уже знаешь — чтобы навредить, тебе совсем необязательно специально что-то предпринимать. Стоит просто бросить свою пару, и мужчина обречен на несчастливое будущее. Тут другое. Работа патрульного очень опасна. Именно это вызывает во мне страх. Но тут ничего не поделаешь.

— А Вы не пробовали уговорить мужа и сына поменять род деятельности?

— Наши женщины даже не пытаются заставить мужчину оставить службу. Такое решение каждый волен принимать сам, чтобы потом никто никого не упрекал, что его вынудили сделать неправильный выбор. Сам решил, значит, обвинять некого. К тому же слабые духом патрульными не становятся, поэтому часто и уговаривать бесполезно.

— Не знаю даже, — задумчиво проговорила я, — зачем тогда нужен муж, если его дома никогда нет? Если вдруг срочно понадобится его помощь, а он где-то за тридевять земель, вернее, за тридевять миров или планет?

— Вика, даже не знаю, что тебе и сказать. Наверное, мы привыкли воспринимать работу наших мужчин как должное. У вас тоже есть такие профессии, при которых супруги расстаются на длительное время. Похоже, что самая главная обязанность женщины любой расы — ждать своего мужчину.

— А если я не желаю жить только лишь ожиданиями, тогда как?

— Вот как ты заговорила, — ухмыльнулась Анастасия. — То вообще не хотела Ниридиса принимать, а теперь не желаешь расставаться?

— Рано радуетесь, — успокоила ее, — я имела в виду свою семейную жизнь. И только свою. Наличие в ней Апполинария вовсе не факт.

— А ты заметила, — склонив голову набок, спросила свекровь, совершенно не рассердившись на мой выпад, — что называешь Наридиса Апполинарием только когда злишься?

А ведь и в самом деле это так. Я даже никогда не обращала внимания, что использую это имя, когда сердита или расстроена из-за поведения Павла.

— Это к делу не относится, — отмахнулась я, — Вы лучше скажите мне…

— Вика, обращайся ко мне на "ты", пожалуйста, мне так привычнее. Не знаю, поняла ты или нет, пока была на Арринолиссе, но у нас не принято говорить "Вы", если обращаешься к одному человеку.

— Я попробую, — придвинула к себе поближе тарелку с салатом и вооружилась вилкой. — Так о чем это я? А, вспомнила! Что же случилось дальше, после того как этот Ваш… твой родственник надел маме браслет, ведь сейчас у нее на руке ничего подобного не наблюдается, иначе я это непременно увидела бы? Пашка мне говорил, что этот узорчик, — я постучала пальцем по запястью, — ничем не смывается. Опять соврал?

— Нет, — отрицательно качнула головой Анастасия. — Не смывается и не стирается, это правда. Рисунок нельзя уничтожить. Но зато с помощью магии можно уничтожить заключенный брачный союз, тогда этот узор исчезнет сам.

— Простите? — от удивления я снова перешла на Вы. — Я не ослышалась? Так у вас тоже существует такая вещь, как развод? Павел уверял меня, что это не так…

— Это не развод, дорогая, — глядя мне прямо в глаза, очень тихо сказала свекровь, — это насильственное, неприродное и, что важнее всего, одностороннее уничтожение всех проявлений парной связи.

Я хлопала глазами почище любой блондинки, не понимая, в чем разница. Связи нет — брака нет, что тут необычного?

— Вика, я очень надеюсь, что однажды ты не воспользуешься тем, что я только что рассказала, и не поступишь так, как твоя мать.

— Да что тут такого? — даже не заметила, что сказала это в полный голос, и Анастасия прижала палец к своим губам, намекая, что не стоит привлекать внимание немногочисленных посетителей ресторана. Хоть и сидели мы в укромном уголке, довольно далеко от остальных людей, да и музыка негромко играла, но все равно парочка женщин обернулась в мою сторону полюбопытствовать, кто же это нарушает порядок в зале.

— Если я правильно поняла, то уничтожение проявлений парной связи означает, что исчезнет тяга к твоему партнеру, или что-то в этом роде? Значит, они оба станут, как говорится, свободны от всех обязательств и могут строить новые отношения?

— Могут, — согласилась моя собеседница, — но только те, кто прибегнул к помощи мага. Как я уже обращала твое внимание, этот разрыв односторонний. Ты понимаешь, что это значит?

Только теперь меня осенила догадка, и то, что сделала моя мать, предстало передо мной во всей своей неприглядности и жестокости.

— Она перестала быть супругой дяди Герасима Корнеича, но он остался ее мужем, — потерянно прошептала я. Ия теперь уже точно знала, чем это грозило брошенному мужчине. Как там Павел мне говорил: "Если зверь не знает, где его пара, не уверен, что она его ждет дома, не ощущает отклика ответных чувств, он начинает беспокоиться и метаться. Если со временем ничего не изменится, он начинает злиться".

— Где сейчас Альвар? — спросила я, потому что знала, что Анаид ждет этого вопроса. А еще я была уверена, что ответ мне совершенно не понравится.

— Его уже давно нет среди живых, — ровным голосом ответила моя свекровь. — Зейли убил его. Еще двадцать лет назад.

— Зачем он это сделал? — недоуменно спросила я и даже сама поняла, насколько глупо прозвучал мой вопрос. Осторожно уточнила: — Неужели Альвар был настолько опасен?

— Не сразу.

После того, как Веридэ скрылась, он сначала пытался ее найти. Когда не удалось, попробовал найти мага, который провел ритуал одностороннего разрыва связи, но и это у него не получилось. Подобные ритуалы строго-настрого запрещены законом, и отыскать мага было не менее сложно, чем найти саму Веридэ.

— Если запрещено, то почему все же такое происходит?

— За подобные услуги оплата более чем щедрая, поэтому некоторые маги и решаются проводить ритуалы, невзирая на опасность. Обогатиться можно на всю оставшуюся жизнь.

— Из сказанного, я так понимаю, что тогда никто никого не нашел?

— Именно так, — согласно кивнула Анастасия, — хотя со временем все патрульные уже были в курсе, что если Веридэ попадется кому-то в поле зрения, нужно немедленно сообщить Альвару, Гаресу или Наридису. В крайнем случае, хотя бы мне.

— Как-то жутковато это звучит, — я передернула плечами как от озноба. — Похоже на облаву на одну маленькую беззащитную женщину. Не удивительно, что она пряталась.

— Да, конечно, — скептически сморщила носик моя свекровь, — твоя мать и беззащитность… Тем, кто хорошо знает Веридэ, трудно представить эту картинку.

Я вздохнула. То, что Анаид терпеть не может мою мать, я уже и так сообразила, но вдруг на самом деле все не совсем так, как выглядит на первый взгляд? Может, этот мужик довел маму до того, что она вынуждена была скрываться? Ведь сказала же свекровь, что это был жесткий человек (или вернее — нечеловек). Возможно, он был не жестким, а по-настоящему жестоким? Возможно, поднимал руку на маму?

Я в растерянности. Даже не знаю, чему и верить. То, что маман вовсе не подарок, мне отлично известно уже очень давно. Но это, конечно же, не значит что она могла умышленно подставить под удар свою пару. Не исключено ведь, что пострадать могли и другие люди, в том числе близкие самой Веридэ. Это я никакого понятия не имела, что у оборотней такие семейные страсти кипят. Просто потому, что вообще не предполагала, что оборотни на самом деле существуют как вид.