Как только он отключил воду и, отодвинув другую панель, включил нечто вроде сушилки, сверху и со всех сторон подул горячий ветер, мигом высушивший нас.

Пашка в это время осторожно и сосредоточенно расчесывал мне волосы. Никак не подозревала, что ему это может нравиться, а поди ж ты… Лицо у него стало спокойное и какое-то умиротворенное, что ли.

И вот, наконец, нас снова ожидает пыточная машина — эта карелли, будь она неладна! Но, что интересно, на этот раз я даже не визжала. То ли привыкаю к данному способу перемещения, то ли мой спутник тому причина, сразу же распахнувший мне свои объятия, как только мы вошли в кабинку. Но факт остается фактом: я даже не очень боялась, и когда мы приехали и вышли из помещения с подземными скоростными лифтами, уже вполне оптимистично смотрела на жизнь.

Ровно до тех пор, пока не уловила напряженный Пашкин взгляд. Он резко остановился на полпути к дому Зейли и, обхватив меня за плечи, крепко прижал к своей груди. Я повернула лицо в ту сторону, куда смотрел Пашка, и сначала не поняла, что его так напрягло.

Я увидела небольшое по размеру, но высокое каменное здание с башенками на всех четырех углах. У входа в него стояли несколько мужчин и какой-то предмет, похожий на большой куб.

Я еще немного похлопала глазами, не понимая, в чем дело, а когда мужчины развернулись в нашу сторону и, подхватив загадочный предмет, направились туда же, куда шли и мы, я догадалась, что это было — большая клетка!

И в ней, что я уже видела совершенно ясно, так как угрюмые носильщики подошли довольно близко, лежал огромный волк. Он был грязно-серого цвета, хотя что-то мне подсказывало, что раньше его мех был белоснежным, как у Павла и Зейли.

На оскаленной морде зверя таяли хлопья кровавой пены. Мощные передние лапы были в пятнах крови. Остекленевшие глаза бессмысленно смотрели прямо перед собой.

— Боже мой! — вырвалось у меня, — он мертв?

Тишина. В ответ-только тяжелые шаги носильщиков. Мужчины мельком взглянули в нашу сторону, молча миновали нас и направились со своей страшной ношей к крыльцу дома.

— Апполинарий, — я быстро выкрутилась из цепкого захвата и повернулась к своему спутнику лицом, — я тебя спрашиваю: кто это?

— Ты же сама видишь — волк, — с горечью в голосе ответил Пашка.

— Просто волк или такой, как ты? — уточнила я.

— Такой, как мы, — поправил он, отводя от меня взгляд.

— Паш, — я прикоснулась пальцами к его руке, — он имеет какое-то отношение к тому, что тебя сегодня вызвали? Только, пожалуйста, не ври мне. Хватит уже скрывать от меня все подряд. Иначе ничего у нас с тобой не получится. Я не стану терпеть всякие секреты и недомолвки.

— Вика, послушай… — поморщился он.

— Нет, это ты послушай, пожалуйста, — перебила я его, наблюдая, как клетку с неподвижным животным поднимают по ступенькам и заносят внутрь дома. — Я не требую, чтобы ты выдавал какие-то тайны, но и держать меня в неведении как тупую блондинку тоже не позволю.

— Это Догер, — наконец взглянул он мне в глаза, — мой друг и напарник. Мы два года вместе находились по делам службы на Тори Пятой, небольшой планете в системе Варимора. Жители этого мира довольно агрессивны и воинственны. Я не могу сказать, зачем нас туда посылали, — твердо сказал Пашка.

— Я и не требую этого, — мягко произнесла я, — не можешь, не надо. Расскажи хотя бы то, что можно, не раскрывая ваших секретов.

— Наши пути разошлись, — Павел с силой потер себя рукой по лбу, будто у него внезапно заболела голова, — когда я был направлен в твой мир, где уже находился мой отец, а Догер переправил к себе свою жену.

— И!? — нетерпеливо поторопила замолчавшего блондина.

— Наю похитили, — сквозь силу выдавил он, внимательно всматриваясь в мое лицо. — А одна из особенностей нашей психики — это необходимость знать, что твоей половинке ничего не угрожает.

— А если вдруг она оказывается в опасности, то… — начала я, уже точно зная, что услышу дальше.

— То, — продолжил он, — наш зверь требует спасти ее. Немедленно и любой ценой. Сметая на пути все возникающие препятствия, будь то враги или друзья.

— О! — в полнейшем шоке уставилась я на Пашку. — Так Догера… убили, потому что он кого-то покалечил?

— Нет! — возмущенно воскликнул он. — Никто его не убивал, просто Зейли обездвижил его, чтобы он не навредил сам себе.

— Так он же в крови, — не понимала я ничего, — если его никто не трогал, почему он…? — и тут я догадалась сама, почему пасть и лапы у Догера окровавленные: — Он пытался вырваться из заключения?

Пашка только кивнул, подтверждая мою догадку.

— Какого…? — дальше последовала такая витиеватая фраза, которую у нас на телевидении обозначают звуками "пи-пи-пи". Только теперь мы заметили хозяина дома, собственной величественной персоной выплывшего из здания с башенками. — Наридис! Ты же сказал, что все в порядке! Тогда почему твоя женщина здесь?!

— Все в порядке и есть, — поморщился от начальственного вопля Пашка, — моя супруга подождет в своем мире, пока я вернусь. Здесь она вполне может попасть в какую-нибудь неприятность.

— Это правда, девочка? — пронзительный взгляд Верховного переместился на меня.

— Правда, — буркнула я в ответ. Не очень-то удобно признавать себя беспомощной перед посторонними. — У вас тут не знаешь, чего и опасаться. Комары и то здоровые, как крокодилы. Один меня чуть не загрыз вчера.

Лицо Верховного слегка вытянулось, и он снова взглянул на Пашку с таким выражением, что без слов было понятно — он подумал что-то типа: «Что она городит? Совсем спятила, что ли?», ну или что-то о щенке неразумном.

— Не поверишь, — ухмыльнулся мой муженек, — на нее действительно комар напал.

— Ладно, — прекратил дискуссию Зейли. — Пойдемте в дом. Времени у нас совсем нет. Сначала отправим группу, — он бросил быстрый взгляд на Пашку, ожидая возражений, — это сейчас важнее, а потом я отошлю твою пару.

Павел в ответ только согласно качнул головой. Спорить и возражать в такой момент было просто неуместно.

Зейли почти бегом направился к дому, а мы не торопясь двинулись за ним следом.

— Паш, — прошептала я тихонько, когда Верховный отдалился на достаточное расстояние, чтобы не услышать нас, — а как ваша психика реагирует в том случае, если ваша пара покидает вас?

— Давай поговорим об этом позже, — так же тихо ответил Павел, обняв меня рукой за плечи и покрепче прижимая к себе.

— Сейчас, — упрямо проворчала я, — скажи мне, ты тоже можешь превратиться в… короче, если я тебя брошу, ты тоже можешь стать таким, как тот парень? А что будет, если ты вздумаешь меня ревновать? Мне нужно начинать бояться тебя прямо сейчас?

— Что за глупости? — Пашка выглядел совершенно обалдевшим. От его выкрика даже Зейли, как раз проходящий в дверь дома, обернулся. — Я никогда, ты слышишь, малышка, никогда не смогу причинить тебе вред, даже если совсем свихнусь! Ну, а насчет первого вопроса, то нет, таким, как сейчас Догер, я не стану.

— Но…? — не удовлетворилась я ответом. — Таким не станешь, а каким?

— Вот же упертая, — пробормотал Пашка, убыстряя шаг и вынуждая проворнее двигаться и меня, — если зверь не знает, где его пара, не уверен, что она его ждет дома, не ощущает отклика ответных чувств, он начинает беспокоиться и метаться. Если со временем ничего не изменится, начинает злиться.

— А обладатель этого зверя становится агрессивным и начинает делать глупости типа вызова своих друзей на поединок.

— Вроде того, — неохотно подтвердил Пашка.

— Понятно, — только и сказала я.

Мы молча поднялись по ступенькам на крыльцо и, минуя небольшой коридорчик, вошли в просторный холл.

Я огляделась и едва удержала от падения челюсть. Первое впечатление — я попала в музей или церковь. Высокие потолки, украшенные кружевной лепниной и узорной росписью. На стенах огромные картины в искусно вырезанных рамах из какого-то розовато-оранжевого материала. Люди и звери на полотнах, изображенные в натуральную величину, выглядели как живые. По периметру зала у стен — широкие скамейки, покрытые блестящей коричневой краской. Возможно, это такой у них зал заседаний?