— Тебя почему так долго не было? — рыкнуло юное создание.

Да-а, диапазон Пашкиных поклонниц претерпел значительные изменения. Не думала, что у него фанатки еще и такого нежного возраста есть.

— Мика! — за двор выбежала русоволосая молодая женщина в широком коричневом платье, — а ну-ка, веди себя прилично, видишь — у нас гости.

— Ба! Он обещал меня научить читать следы в лесу, а сам уже год не появлялся, — возмутилась девица, — ты сама говорила, что слово нужно держать.

Ба? Она сказала — ба? Может, это слово означает вовсе не то, что я думаю?

— Папа тебя научит всему, что нужно.

Женщина подошла ближе и тепло улыбнулась:

— Доброй ночи, Наридис. Рада приветствовать друга моего сына у нас в гостях.

— Светлых тебе дней, Иреим, — Пашка взъерошил и так неидеальную прическу малявки, — твоя внучка не меняется.

— Да уж, — усмехнулась женщина, — никакого сладу с ней нет. Ну, проходите, что же вы стали на дороге. Меня Иреим зовут, — протянула она мне руку, — пойдем, девочка. В этом доме жена Рида — желанная гостья.

— Э… — я растерянно оглянулась на Павла, еле поспевая за хозяйкой, которая потащила меня через двор к небольшому одноэтажному домику: — Я — Виктория.

— Я знаю, — отмахнулась Иреим, — Тони сказал.

— А куда твой сынок сам подевался? — поинтересовался Наридис, без всякого усилия подхватил на руки угомонившуюся девчонку и двинулся за нами.

— Сейчас придет, — ответила хозяйка, затаскивая меня внутрь дома.

— Рид, — донесся из-за спины заговорщический шепот, — а ты знаешь, что сейчас…

— Мика, — предупредительным тоном протянула Иреим, — тебе отец что сказал?

— Молчу-молчу, — недовольно пробубнила девочка, — вот всегда так, слова сказать не даешь.

Я, несмотря на волнение и подсознательный страх, чуть не засмеялась. Оборотень девочка или нет, но ведет себя как обычный ребенок.

В комнате, в которую затянула меня Иреим, я огляделась. Обычная полутемная гостиная. Мрачноватая, правда, из-за окрашенных темно-зеленой краской стен. Полы покрыты толстыми ворсистыми коврами.

Я сбросила туфли и с удовольствием ступила на мягкое, пружинящее покрытие.

Иреим затолкала меня на симпатичный диванчик, распахнула окно, поставила на подоконнике небольшую круглую коробочку и ткнула пальцем в центр ее крышки. Потом ухватилась за край длинного стола:

— Помогай, — скомандовала Пашке.

Стол быстро отставили от стены, и хозяйка дома споро расставила на нем несколько приборов. Метнулась в другую комнату и вынесла оттуда блюдо с фруктами и глубокую тарелку с… чем-то. Потом еще пару тарелок с жареным мясом, тарелку с какими-то шариками, политыми сверху белым соусом.

В воздух поднялся ароматный парок. Пахло так аппетитно, что у меня чуть слюнки не побежали. И это при том, что мы совсем недавно ужинали.

В комнату тем временем через распахнутое окно влетели с десяток светлячков и расселись кто где. Стало светло и уютно.

Павел сел возле меня и с улыбкой наблюдал, как Иреим мечется по комнате, только пятки ее сверкают. Мика, схватив со стола шарик или пончик (еще не распознала, что это такое) быстро сунула его в рот и энергично зажевала. Пробегавшая мимо бабушка отвесила ей легкий подзатыльник, на который девчонка не обратила никакого внимания.

Шалунья подбежала к диванчику, где мы сидели, и свалилась на пол. И в ту же секунду вместо девочки на полу перед нами оказался белоснежный звереныш. Так вот почему на полу такое плотное покрытие.

Все как обычно: миг, и у ног красавчика-блондина очередная женщина. Пусть и совсем маленькая.

Хозяйка дома как раз выставляла на стол пузатую прозрачную емкость, когда дверь открылась, и вошел Тониро. Он придержал дверь, пропуская вперед высокую смуглую женщину в черной накидке со свертком в руках.

Павел внезапно напрягся и, зло сощурив глаза, поднялся с дивана. Втянул воздух и оскалился:

— Что она здесь делает? — прошипел он.

Женщина спокойно прошла через комнату и, остановившись от Пашки за три шага, встала на одно колено, потом опустила глаза и протянула собеседнику сверток.

— Я пришла просить тебя стать особенным отцом моего сына.

Павел отшатнулся и чуть не свалился на сиденье, с которого только что встал.

Вот это поворот! А как же насчет того, что у оборотней дети рождаются только от истинной пары? Очередной миф? Хотя, о чем это я? Одно мое существование опровергает данную теорию. А может быть, Вероника — не моя мать? Может, Павел ошибается, и я вовсе не… ну, не та, кем он меня считает?

А потом произошло что-то и вовсе непонятное: Пашка ступил вперед и взял сверток, в котором оказался ребенок, как уже все поняли. Так он решил признать этого малыша? Сейчас? Неужели другого времени не выбрал?

Обида молнией поразила меня. Боже мой! И это он мне говорил, что в этом месте никто не будет даже пытаться отбить у него пару? Какой позор! На глазах у меня навернулись слезы и грозили вот-вот пролиться настоящим потопом.

За что он так со мной? Зачем притащил меня в это место? Хотел посмеяться надо мной? Как же я сейчас пожалела, что не воспользовалась возможностью вернуться в свой мир, а пришла сюда.

И хоть я никогда раньше не видела этих людей и никогда больше не увижу, но мне было безумно стыдно, что они стали свидетелями этой сцены.

К счастью, никто на меня как раз и не смотрел. Все уставились на Наридиса, который, удерживая сверток одной рукой, вторую протянул матери ребенка и помог ей встать.

— Кто? — произнес он только одно слово.

Женщина улыбнулась и оглянулась назад. Все мое внимание было настолько приковано к молодой маме, что я больше ни на что не обращала внимание. И Павел, вероятно, тоже. Поэтому лишь теперь, когда женщина обернулась, выяснилось, что в комнате находится еще один персонаж. Широкоплечий мужчина среднего роста с симпатичным молодым лицом и седыми волосами оперся спиной о дверь и жадно разглядывал Пашку, будто сто лет его не видел и не надеялся больше уже увидеть.

Пашка несколько мгновений пристально разглядывал мужчину, стоящего у входа.

— Дорогая, — наконец произнес он охрипшим голосом, — возьми нашего особенного сына, — и, не поворачивая голову в мою сторону, протянул мне ребенка.

Я сначала даже не пошевелилась. Только бросила удивленный взгляд на Пашку. Мало ли кого он может дорогой называть?

— Вика, возьми ребенка, пожалуйста, — нетерпеливо повторил он.

Я спрыгнула с диванчика и осторожно взяла сверток. Не понимаю, что здесь происходит, но надеюсь, что сейчас не получила ребенка в подарок. Хотя, кто знает, какие у них тут порядки? Мамулька моя без зазрения совести бросила меня на своего мужа. Может быть, и на чужого человека бросила бы, если бы отец не оставил меня себе.

Павел медленно, как сонный, направился к двери. Седовласый, заметно прихрамывая, двинулся ему навстречу. Потом остановился, улыбнулся и сказал:

— Ну здравствуй, брат.

Эти простые слова словно разбудили Пашку. Он кинулся навстречу мужчине и, обхватив его за плечи, рывком прижал к себе. Потом отстранился, хлопнул его по плечу и выдохнул:

— Эландор, слава богам и первородной матери-волчице, я уже не надеялся встретить тебя на этом свете.

— Да знаю, как ты не надеялся, — засмеялся мужчина, — говорили мне, какой скандал устроил, требуя искать меня. Все твердил, что чувствуешь, что я жив.

— Потому и отстранили от поисков, чтобы дров не наломал.

— Каких еще дров? — изумился Эландор.

— Такое выражение есть в мире моей супруги. Означает, что поспешностью можно больше вреда принести, чем пользы. Или что-то подобное.

Павел внимательно оглядел Эландора с головы до ног.

— Да, друг мой, вот и исполнилось твое желание блондином быть, как я.

— Исполнилось, — задумчиво произнес Эландор, — правда, хромым и слепым на один глаз я быть не мечтал.

— Слишком серьезные повреждения были, или долго обернуться не мог?