Хатэм провел ночь в доме врача, а наутро собрался в путь.

Врач проводил Хатэма до порога своего дома и сказал:

— О Хатэм, знай, что Ибрагим женится на дочери падишаха пери. Когда ты увидишь эту девушку, передай и ей от меня привет и скажи, чтобы она разыскала мою книгу и прислала ее мне. Как только она вручит тебе книгу, ты немедленно возвращайся. Только после этого ты сможешь узнать мою тайну.

Хатэм взял письмо, лекарство, поблагодарил врача, распрощался с ним и пустился в дорогу, как вихрь по ущельям, как поток с гор, и добрался, наконец, до владений слепого падишаха.

Он разыскал Ибрагима и познакомился с ним. Как только Ибрагим узнал, что Хатэм чужеземец и не имеет никого из близких в его стране, он побратался с ним, повел к себе в дом и познакомил с матерью.

— Мать, — сказал он ей, — Хатэм — мой названный брат, позаботься о нем!

— Да буду я жертвенным даром своему сыну, — отвечала мать, — и пусть его брат всегда будет драгоценной ношей на моих глазах.

Оставим пока здесь Хатэма и Ибрагима вместе, а я вам расскажу о слепом падишахе.

Позвал слепой падишах своего везира и приказал ему приготовить все для путешествия своего старшего и среднего сына, так как они снова должны были ехать на поиски лекарства.

Когда Ибрагим узнал об этом, он очень загоревал, потому что отец опять не позволил ему ехать с братьями.

Хатэм заметил печаль Ибрагима и стал его расспрашивать о ней. Ибрагим сперва отмалчивался, но когда увидел, что его молчание сильно огорчает Хатэма, признался.

— Брат мой, завтра старшие братья снова едут на поиски лекарства для исцеления глаз отца, поэтому я так опечален.

— Поезжай и ты. Зачем же печалиться? — посоветовал Хатэм.

— Я бы с радостью поехал, — ответил Ибрагим, — но вся беда именно в том, что отец мне этого не разрешает. Он говорит: «Ты рожден от дочери бедняка. Что же ты сумеешь сделать?»

Сказал это Ибрагим и заплакал. Хатэм растрогался, обнял его и сказал:

— Брат мой, да будет тебе ведомо, что я давно знаю об этом, но нарочно молчал и ждал только случая. Я только для того и приехал сюда, чтобы помочь тебе, только для того познакомился с тобой.

И Хатэм все поведал о себе Ибрагиму так, как я поведал вам.

Когда же Хатэм рассказал Ибрагиму о поручении, которое дал ему врач, Ибрагим с нетерпением воскликнул:

— Скорее дай посмотреть это лекарство и письмо! Клянусь, я соглашусь на все, если даже впереди ждет меня верная смерть!

Хатэм достал письмо врача и подал Ибрагиму.

Юноша прочитал письмо, в котором говорилось:

«Ибрагим, садись на коня и поезжай прямо на юг. На четвертый день ты подъедешь к лесу. Там живет див. Вот уже семь лет, как в его ногу попала заноза — ветка чинара, и он находится сейчас при смерти. Вырой у его ног яму и спрячься в ней, затем неожиданно выдерни из его ноги ветку и отбрось в сторону. Див зарычит: „О мой мучитель, попадись ты мне в руки, я разорву тебя на куски и выпью твою кровь!“. А ты сиди в яме и молчи. После того, как рана очистится от гноя, див успокоится и заснет. А когда проснется, то скажет: „Ах, если бы мне увидеть тебя, мой избавитель! Клянусь священным знаком на перстне пророка Сулеймана, я дам тебе все, что ты ни попросишь“. Тогда выйди, смажь присланным мною лекарством его ногу, и рана тотчас заживет. После этого поступай так, как он тебе скажет».

Обрадованный Ибрагим пошел к падишаху.

— Дорогой отец! — обратился он к нему. — Прикажи и мне дать коня, я хочу поехать на поиски лекарства для твоих глаз. Быть может, мне удастся найти его.

— Послушайте только слова этого глупца! — засмеялся падишах. — Мои высокородные сыновья бьются уже несколько лет и не могут отыскать этого лекарства, так неужели же ты найдешь?

Опечаленный Ибрагим побрел домой и передал слова отца Хатэму.

— Не кручинься! — стал утешать его Хатэм. — Я все устрою.

Он пошел к матери Ибрагима.

— Матушка, — сказал Хатэм, — падишах не дает Ибрагиму коня, чтобы он мог поехать вместе с братьями. А Ибрагим молод и очень печалится, что отец не любит его. Идя к падишаху. Может, ты убедишь мужа, чтобы он дал Ибрагиму из своей конюшни хоть какую-нибудь захудалую кобылу.

Мать Ибрагима тотчас же пошла к падишаху.

— Зачем пришла, жена? — спросил ее падишах.

— О повелитель мира, — ответила она, — разве виновен твой сын Ибрагим в том, что рожден от простой женщины? Он еще молод, смилостивься над ним, не обижай его сердце. У тебя в конюшне сотни коней. Дай Ибрагиму хоть какого-нибудь из них, пусть и твой младший сын поедет с братьями.

Подумал немного падишах и позвал везира.

— Везир, — приказал он ему, — в конюшне уже давно стоит кривая и хромая кобыла. Дай ее Ибрагиму, пусть он отправляется на ней хоть в ад.

Везир распорядился дать Ибрагиму кривую и хромую кобылу. А мать вернулась и рассказала об этом Ибрагиму и Хатэму. Все трое обрадовались милости падишаха, и мать начала готовить Ибрагима в дорогу. Всю ночь никто из них не сомкнул глаз в надежде на радостный день. (Да принесет вам тоже наступающий день радость!). Ибрагим захватил на дорогу то, что приготовила ему мать, перекинул переметную суму через седло и взобрался на хромую кобылу. Он поручил матери заботу о Хатэме, а Хатэму — о матери, поцеловал обоих и пустился в путь.

Ибрагим выехал из города и повернул хромую клячу прямо на юг. Увидели его братья и повернули оба своих резвых коней на север.

Оставим старшего и среднего брата ехать, куда они хотят, а сами поглядим, что стало с Ибрагимом.

Ехал Ибрагим два дня. Видит — хромая кобыла совсем изнемогает от усталости, спешился и погнал ее впереди себя. Шел он долго ли, коротко ли, но, наконец, дошел до того леса, где жил див. Отвязал он от своего седла переметную суму, снял с хромой кобылы седло и уздечку и отпустил ее со словами:

— Ступай, куда хочешь, больше ты мне не нужна.

А сам пешком пошел в лес искать дива. Так шел он долго, пока не очутился на широкой поляне. Здесь он увидел огромного дива, который лежал, как поваленный могучий дуб.

Ибрагим подошел к нему и вырыл около ног его яму. Когда яма была готова, он влез в нее и сверху прикрылся кустами, только оставил в них дырку, чтобы просунуть руку. Затем внезапно выдернул ветку чинара из ноги дива и отбросил ее в сторону, после чего притаился на дне ямы.

— О, мой мучитель! — зарычал див. — Попадись ты мне в руки, — я разорву тебя на куски и выпью твою кровь!

Ибрагим прижался ко дну ямы и не шелохнулся.

Кровь потоком хлынула из больной ноги дива. Немного погодя див успокоился и уснул.

Давно уже див не знал сна, больная нога не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Вот почему он проспал ровно три дня и три ночи и проснулся только на четвертый день.

— Ах, если бы мне увидеть тебя, мой избавитель! — сказал он. — Клянусь священным знаком на перстне пророка Сулеймана, я дам тебе все, что ты ни попросишь!

Тотчас Ибрагим выкарабкался из ямы и сказал:

— Я здесь, но прежде должен смазать лекарством твою больную ногу, а после поговорим с тобой.

Только успел Ибрагим смазать ногу дива полученным от врача лекарством, как рана на ноге мгновенно зажила.

Див поцеловал Ибрагима в обе щеки.

— Ты избавил меня от смерти. Теперь до конца жизни я — брат тебе и исполню все твои желания.

Тогда Ибрагим сказал диву:

— Брат мой, теперь ты должен доставить меня в Гюлистани-Ирем. Мой отец ослеп, и только там, в цветнике дочери падишаха пери — Мелике-Хатун, я могу найти для него лекарство.

— Ого, брат, — сказал див, — это дело нелегкое. Я не знаю, в какой стороне находится Гюлистани-Ирем. Но не печалься. На расстоянии трехмесячного пути отсюда живет мой брат. Он на сто лет старше меня. Мы полетим к нему и, может, он сумеет помочь тебе. Однако я семь лет болел и сильно ослаб, Ты поохоться сорок дней и подкорми меня дичью. Я окрепну, и тогда мы отправимся в путь.

Ибрагим тотчас взял свой лук и стрелы и стал охотиться. Он убивал оленей и газелей, их мясо поджаривал на вертеле и кормил дива.