— Это то, что она мне дала, — тихо повторяю я.

— Кто? — в ее устах это звучит не вопросом.

Не хочу подставлять Элейну даже несмотря на то, что она не была со мной любезна. Всегда испытываю чувство товарищества к другим работникам. Словно мы все в одной лодке; стремимся к общей цели. Неписаное правило гласило: никогда не ябедничай на коллег, даже если они это заслужили.

— Я не помню, — стараюсь говорить расплывчато. — Это была девушка.

— Как она выглядела?

— Не помню, — вру я, качая головой. Правда в том, что никто не сможет забыть, как выглядит Элейна. Сочетание рыжих волос, алебастровой кожи и зеленых глаз, мягко говоря, поражает.

— Ты забыла, — повторяет она так, словно не верит мне.

Я думаю о Кортни и Стелле.

— Некоторые из них выглядят очень... похожими.

Анна понимает, что я пытаюсь сказать. Это немного успокаивает ее подозрения.

— Я говорила тебе, что в «У Мэдди» очень высокие стандарты.

«А как насчет меня»? — так и подмывает спросить. Я не заблуждаюсь относительно житейских порядков. У меня свои причины, чтобы желать здесь работать, а у нее свои чтобы меня нанять. Где-то посередине выгода, которую получаем мы обе. Выше поднимаю голову, напоминаю себе какой я трудолюбивый работник. Надеюсь, это сложно будет заменить.

— Давай вернемся обратно и подберем тебе что-нибудь более подходящее. Ты выглядишь как бездомная.

Сегодня оскорбление уже не задевает так сильно, потому что вчера Алекс уже говорил мне, что из-за меня посетители теряют аппетит.

Следую за ней, послушно взбираюсь по ступеням к комнате отдыха, хотя каждая клеточка во мне рвется бежать в обратном направлении. Кортни и Стелла все еще отдыхают, смеются над чем-то, вероятно имеющем отношение ко мне.

— Девушки, — кивает им Анна. Их смешки мгновенно прекращаются, они выпрямляются, бурчат приветствие и избегают смотреть в глаза, словно у нас чума. Не издаю ни звука, снова вхожу в раздевалку. Анна направляется к задней стене где прошлым вечером мы были с Элейной. Сегодня утром разноцветные металлические шкафы блестят более ярко. Анна кладет руки наверх шкафчика.

— Вероятно, у тебя размер ХS, — говорит она.

— S, — поправляю я.

Она не обращает на меня внимания, открывая верхний шкафчик. Вижу несколько аккуратно сложенных белых блузок.

— Ты наш единственный сотрудник с размером ХS, — сообщает она мне. — Большинство девушек более фигуристые.

Неужели все всегда будет сводиться к этому? К моему размеру груди? Слегка краснею и вспоминаю, как Нэт завидовала моему декольте. Знаю, что они не настолько маленькие. Анна берет первую блузку в стопке и передает мне. На ярлычке размер ХS.

— Какого размера брюки? 42?

— 44, — говорю я.

Не удивляюсь, когда она передает мне пару капри 42 размера.

— Почему бы тебе не примерить это? Я подожду снаружи.

— Вам не обязательно... — начинаю я.

— Я настаиваю.

Она поворачивается, чтобы выйти. Когда она почти у дверей я понимаю, что должна рассказать ей, как я подгибала брюки степлером.

— Анна! — зову я.

— Да? — Она оборачивается назад.

— Брюки были слишком длинными, и я вчера почти запнулась. — Я нервно сглатываю. — Я решила подогнуть штанины и скрепить подвороты степлером, — тихо признаюсь я в тишине комнаты. Анна широко раскрывает карие глаза и не мигает. Она молчит почти целую минуту.

— Скрепила степлером? — наконец произносит она. — Ты вчера работала в брюках, скрепленных степлером?

— Никто не знает, — быстро говорю я. — Мы всего пару часов обслуживали посетителей.

Почти пять.

— Это непрофессионально. — Она кусает губы, словно ей тяжело сдержаться. — Пожалуйста, в следующий раз поговори со мной, прежде чем принять такое глупое решение. — Голос Анны слегка дрожит.

Я должна была это сделать. Мне не следует расстраиваться из-за этого. Гляжу на пол не в силах поднять глаза. Неужели я никогда не смогу здесь приспособиться?

— Ты поняла?

— Да, — тихо отвечаю я. — Поняла.

Тихо выскальзываю из старой униформы и надеваю новую. Блузка едва сходится. «Едва» означает, что еще миллиметр и пуговицы отлетят. Брюки также тесны настолько, что с трудом могу дышать. Быстро их снимаю и кладу обратно туда, откуда Анна их вытащила. Опускаюсь на колени, открываю ящик под ним. Стопка черных брюк аккуратно сложена внутри. Вижу на ярлычке 44 размер, вытаскиваю брюки и быстро надеваю. Они посвободнее, но все еще достаточно обтягивают меня, чтобы Анна ничего не заметила. Я оставляю старые вещи в своем шкафчике и выхожу из двери.

Анна разглядывает меня.

— Гораздо лучше, — произносит она с облегчением.

— Переживаю, что пуговицы могут отлететь, — признаюсь я, пытаясь удержать блузку на месте.

— Пуговицы добротные.

Мне интересно, как «добротность» пуговиц поможет им удержаться на блузке, но Анна разворачивается, и я понимаю, что разговор окончен. Мы вместе спускаемся по лестнице. Кортни и Стелла ушли.

— Алекс ждет тебя на кассе. — Она смотрит на часы. — Хотя ты опаздываешь на десять минут, так что теперь он может быть, где угодно.

Она идет в свой офис, а я продолжаю идти дальше мимо полной суеты кухни, сквозь двери к ожидающим клиентам и раздраженному Алексу.

Поехали.

Глава 12

Мне немедленно сообщают, что очередь на обед растянулась на два квартала. Алекс выглядит раздраженным, но умудряется сделать комплимент по поводу моего нового вида. Вроде того.

— Сегодня я и в самом деле вижу, что ты девушка, — говорит он, быстро меня оглядывая.

— Так и есть, — отвечаю я, пытаюсь изобразить легкомыслие.

— Не болтай. Просто послушай.

Я закрываю рот и малейшее легкомыслие, которое надеялась обрести, испаряется как выкипевшая вода.

— Мне нужно, чтобы ты взяла столики семь, восемь, одиннадцать и двенадцать. Девятый – красный и гости придут не раньше двух, — торопливо продолжает он.

Красный означает «специальный». Что же значит «специальный»? Алекс не объясняет и идет принять гостей. Это группа студентов, стоящих сложа руки. Алекс машет им.

— Рассади их за одиннадцатый. Улыбайся. Правильно прими заказ. И попытайся не дышать слишком сильно, похоже твоя блузка вот-вот лопнет.

Мой румянец становится ярче на два тона. Разве я не пыталась сказать Анне об этом? Я киваю в ответ на его инструктаж и пытаюсь изобразить свою лучшую улыбку.

— Следуйте за мной, — говорю я посетителям.

— Я вижу, когда твоя улыбка ненастоящая, Джулс. — Алекс хватает меня за локоть, притягивает ближе.

Я улыбаюсь шире.

— Ты видишь, а они нет, — блефую я, уходя под его взглядом. Принимаю групповой заказ и ожидаю, пока девушка определится чего она хочет, решаю улыбаться только губами. Не хочу отпугнуть тех, кто оставляет чаевые.

Вскоре у меня не остается времени чтобы думать, только чтобы шевелиться и таскать поднос за подносом. «У Мэдди» – это хорошо слаженный механизм. Как только толпа начинает расти, Анна оказывается на этаже, постоянно проверяя посетителей и нас. Начинаю нервничать всякий раз, когда оказываюсь рядом. Ее глаза все время оценивают, замечая мельчайшие детали. Замечаю, как она касается плеча Кортни, чтобы указать на выбившуюся из косы прядь волос. Анна даже заставляет другого официанта пойти переодеть рубашку, которую посетитель облил водой вместо того, чтобы позволить ей высохнуть на воздухе. Совершенство всегда и везде.

Это не то, к чему я привыкла, но приспособлюсь. С головой погружаюсь в работу, напоминаю себе также обращать внимание на мелкие детали. Протираю стаканы, когда замечаю, что они не кристально чистые, края тарелок, так что каждое блюдо выглядит максимально эстетично. С идеальной аккуратностью помещаю дольку лимона прямо напротив соломинки, заметила, что так выглядит красивее.

Не единожды чувствую на себе взгляд Анны и подавляю желание встретиться с ней глазами. Напоминаю себе, что делаю все возможное, и чувствую, что улыбка становиться шире каждый раз, когда вижу свои чаевые. «Видите?» — так и хочется сказать тем девушкам, брезгливо смотревшим на мою грудь. Все дело в трудолюбии, а не в размере бюста. Время проходит так быстро, что не замечаю, как пролетели два часа, пока не вижу Алекса, зовущего меня жестом.