— ...видела ее?

— Новенькую?

Я останавливаюсь.

— Ага. Ей восемнадцать, но выглядит на двенадцать... Моя младшая сестра более фигуристая, чем она.

За этим утверждением следуют смешки.

— Ей не видать хороших чаевых, это уж точно.

— Никогда не знаешь наверняка. Некоторые парни любят, чтобы их девчонки походили на мальчишек, — насмехается женский голос. Снова раздается негромкий смех.

Я неподвижно стою у двери. Конечно же вселенная сделала так, чтобы я пришла во время разговора обо мне. Удастся ли мне когда-нибудь добиться успеха?

— ...Элейна была взбешена. Ты бы видела, как она посмотрела...

— ... он... забегал...

— А кто бы не согласился? Ты видела, какие у него...

Девушки внезапно замолкают и разражаются хихиканьем. Принимаю это за сигнал войти. Глубоко вздыхаю и распахиваю дверь, убедившись, что звук достаточно громкий, чтобы предупредить двух девушек. Не обращаю внимания на их присутствие, даже когда чувствую на себе их взгляды. Иду в другую сторону комнаты, едва замечаю яркий солнечный свет, заполняющий пространство. Задерживаю дыхание, пока не оказываюсь в раздевалке. К счастью, я там одна.

Смотрю на угольно-черные шкафчики и в сотый раз напоминаю себе, зачем я здесь. Бабушке потребовались долгие годы, чтобы создать сеть людей, которые могут предложить ей работу. Здесь в Мэдисоне я новичок без связей, никаких шансов, что найду тут работу, подобную той, что выполняла дома. У меня не было возможности показать людям насколько я трудолюбива. Анна была единственной, кто дал мне шанс. Она моя единственная связь. Обычно я упорно тружусь, так что работодатели рекомендуют меня другим людям. Оглядываюсь вокруг, задаюсь вопросом, хотела бы мне, чтобы Анна порекомендовала меня другим. Нет, если люди, которыми она себя окружает, подобны Элейне и двум девушкам, которых только что видела.

Тру лоб, внезапно чувствуя усталость, хотя еще даже не приступала к работе. Открыв рюкзак, достаю ключ и вставляю в замок. Через секунду дверца шкафчика открывается, обнаруживая слишком большую одежду и слишком унизительные воспоминания, чтобы их не замечать. Алекс сообщил мне, что праздники вроде Дня поминовения самые оживленные дни в году. Неужели именно сегодня я должна выглядеть утонувшей мышью? Я заправляю прядку волос за ухо и смотрюсь в зеркальце на дверце шкафчика. Мое лицо выглядит спокойным и невозмутимым. На нем не отражаются несметное количество мыслей и чувств, которые меня одолевают. Может, это часть моей «таинственности».

Называю это выживанием.

Облизываю губы. Не хочу никому здесь показывать, как неуверенно себя чувствую. Я трудолюбивая и докажу, что они ошибаются. Докажу судьбе, что рождена для чего-то большего, чем родить детей и состариться до срока. Перед мысленным взором возникает бабушкино лицо. Другие лица также стремятся на поверхность, но я отталкиваю их, концентрируюсь на морщинках вокруг бабушкиных глаз и ее упрямом подбородке.

Быстро переодеваюсь в слишком большую униформу. В этот раз я принесла ремень, ну, вообще-то это тесемка от одной из моих коробок. Если достаточно сильно втяну живот, тесемки как раз хватит, чтобы обернуться вокруг талии и останется пару дюймов на узелок. Натягиваю рабочие брюки и задерживаю дыхание, пока просовываю матерчатую тесьму в шлевки. Вдыхаю на несколько секунд, завязываю тесемку двойным узлом прямо над пуговицей. Надев белую блузку, тщательно застегиваюсь. Подол все такой же длинный, как мне и запомнилось. Стягиваю с запястья резинку. Собрав материал на одну сторону, не туго завязываю его. Я оставила достаточно материала, чтобы заправить узел внутрь. Если не будут приглядываться, то едва ли кто-нибудь заметит необычную выпуклость у меня на правом бедре. Еще раз смотрю на свое отражение не потому, что меня волнует внешний вид, а просто, чтобы дать себе секунду подготовиться к битве.

«Может, сегодня все будет не так плохо», — шепчет оптимистичная часть меня. Слова звучат так фальшиво и ненатурально, что мысль приносит больше вреда, чем пользы. Заставляя застывшие ноги двигаться, иду обратно в комнату отдыха. Даже не удивляюсь, что две девушки все еще там. Они выглядят так, словно ждали меня, хотя одна претворяется, что доедает. Не говорю ей, что вижу, как блестит ее пустая тарелка.

— Привет, — хором говорят они, когда я прохожу мимо.

— Привет, — отвечаю я, стараюсь не замечать, что их кожа практически сияет в этом свете. Вероятно, по сравнению с ними я выгляжу болезненно бледной.

— Ты ведь новенькая, верно? — как бы между делом спрашивает более светловолосая девушка.

Я останавливаюсь.

— Да, я только вчера приступила, — смотрю на дверь намекая, что хочу уйти. Они не понимают намека.

— Как тебя зовут? — спрашивает вторая.

— Джулс, — отвечаю я наконец решившись на них посмотреть. Поворачиваюсь, пока они обе не оказываются у меня перед глазами. Как и ожидалось, они красивы как супермодели с прекрасными длинными ногами, которые вытянулись под столом, словно лемурьи хвосты.

— Я Стелла, — сообщает та, что спрашивала мое имя. У нее родинка над губой и такие же голубые глаза и светлые волосы, как и у ее подруги. Они выглядят как близнецы.

— Я Кортни, — представляется вторая, пристально глядя мне в лицо. Вежливо киваю и делаю попытку уйти.

— Так откуда ты знаешь Рида? — неожиданно спрашивает Стелла.

Я останавливаюсь.

— Рида? — озадачено повторяю я. Они смотрят на меня, ничего не говоря. Хочется махнуть на них рукой, но я этого не делаю. — Не знаю Рида, — наконец говорю я после пары секунд тишины. Они продолжают изучать меня, словно не вполне уверены, что я говорю правду. После еще одного неловкого мгновения решаю уйти и делаю соответствующее движение.

— Если хочешь здесь работать, тебе лучше держаться от него подальше, — предупреждает меня Кортни. Ее лицо ничего не выражает, поэтому не могу сказать о чем она думает или почему предупреждает меня о парне, которого я даже не знаю.

— Конечно, — отвечаю я и иду дальше, прежде чем они смогут сказать что-нибудь еще.

«Да что такое с этими людьми? — раздраженно думаю я. — Неужели все городские жители такие? Не говорят того, о чем думают?» — Но как только обдумываю вопрос, ответ возникает в голове. Появляются образы из прошлого, и я понимаю, что дело не в городе. Некоторые люди просто не говорят всей правды. Некоторые работают ночью и используют темноту, чтобы скрыть свою истинную сущность. Лицо застывает, когда вспоминаю, откуда я пришла и что сделала.

— Если уж я выжила тогда, то выживу и сейчас, — мрачно шепчу себе.

Поношенные кроссовки не издают ни звука, когда я спускаюсь по лестнице. Я шагаю тяжелее, чем обычно, потому что расстроена, но издаваемые мною звуки все равно едва слышны. Впереди вижу Анну, ее темные волосы уложены в идеальный пучок. Меня поражает, что ни единая прядка не выбивается со своего места.

— Привет, Анна, — приветствую ее со спины.

Вздрогнув, она поворачивается.

— Привет, Джулс, — она хмурится. — Ты напугала меня.

Я пожимаю плечами.

— Это все из-за кроссовок, — вру я.

Она слегка прищуривается, изучая меня от кончиков кроссовок вверх по брюкам, которые висят на мне, как листва на иве, к широкой блузке и наконец смотрит в глаза. Она кажется повеселее, когда смотрит мне в лицо. Может помощь Нэт с макияжем, в конце концов, была неплохой идеей.

— Ты выглядишь не лучшим для нас образом. — Анна поджимает губы, осматривая мою фигуру.

Замечаю, что она говорит «для нас» вместо «для себя». Она пытается напомнить мне, на кого я работаю и чей образ должна представлять. Неожиданно чувствую легкую злость. Разве это моя вина, что у них нет одежды, которая бы мне подошла?

— Это то, что мне дали. — Я взмахом показываю на себя. — У вас больше ничего не было.

Идеальная бровь приподнимается.

— У нас больше ничего не было? — Она улыбается, но глядит как львица, которая собирается перегрызть горло. — Мы считаемся одной из самых быстрорастущих компаний в Висконсине и планируем через пять лет выйти на уровень всей страны. Обслуживаем бизнесменов, директоров, политиков. Даже обслуживали Первую леди. Мы тяжким трудом зарабатываем нашу репутацию, нужно принимать во внимание любую мелочь. Я работаю на эту компанию двенадцать лет и уверяю тебя, у нас совершенно определенно есть «что-нибудь еще». — Она не повышает голос, но я понимаю, что она злится. Чувствую, что это исходит от нее, как пар от кубика льда.