— Quod suus eam,[15] — одобрительно кивнул Курт. — И этому человеку ты мне предлагаешь солгать в надежде, что он этого не поймет?

— Mon Dieu… — повторил фон Вегерхоф уныло. — Просто беда с вашим семейством… Хорошо, оставим это. Зайдем с другой стороны. Как и ты сам верно заметил, за все эти годы побыть вместе вам почти не доводилось, и Совет также признает свою часть вины в этом, не перекладывая всю ее тяжесть исключительно на твои плечи. Обратить прошлое вспять невозможно, но можно попытаться исправить хоть что-то, посему новое расследование вы проведете вместе.

— Если мне не изменяет память, при выпуске Мартина именно Совет постановил, что наша совместная работа скверно на него повлияет.

— А ты не умничай, — недовольно осадил стриг, и Курт невесело усмехнулся, демонстративно вскинув руки. — На самостоятельную службу у парня было два года, он вполне освоился и понял свои силы, и сейчас ваша пара не будет представлять собою матерого следователя и мальчишку-выпускника без права и желания голоса и мнения. Это, к слову, прямое указание: сие назначение не подразумевает, что тебе придали нового помощника, которого разрешается доводить до душевного срыва и монастыря.

— Мне это теперь будут поминать вечно?

— Гессе, от тебя в смятении и запредельном ужасе, точно от всадника Апокалипсиса, сбежали два напарника, — подчеркнуто мягко напомнил фон Вегерхоф. — И на твоем месте я бы особенно не бунтовал, а учел сказанное.

— Я учту.

— Надеюсь. Припомни себя в его годы. Поставь себя на его место. Подумай. Когда тебе покажется, что ты все понял — подумай еще раз. Испортишь парня — тебе ничего за это не будет, bien sûr[16], но сам себе этого не простишь.

— Я достаточно проникся и уже загодя устыдился, — заверил Курт. — Поскольку отказаться от этого плана мне явно не предоставили права — я бы хотел перейти к сути. Что нам предстоит и где?

Фон Вегерхоф бросил на собеседника хмурый взгляд, словно сомневаясь, что все сказанное возымело хоть какое-то действие, и кивнул, вздохнув:

— Грайерц.

— Вот как, — многозначительно отозвался Курт спустя несколько секунд молчания, и фон Вегерхоф многозначительно кивнул:

— Да.

Курт медленно кивнул в ответ, снова умолкнув, и стриг замолчал тоже, давая ему время осмыслить услышанное.

Грайерц. Небольшой городок в орте[17] Фрайбург, недалеко от границы с Францией. Но что куда более важно — неподалеку от владений Австрийца; по сути, до этой границы можно дойти пешком, не особенно напрягаясь. Констанц, где сейчас проходит Собор, приблизительно в сорока двух-трех милях к северо-востоку, стало быть, грядущее расследование с Собором не связано…

— До сих пор, — продолжил, наконец, фон Вегерхоф, — наши там бывали набегами. Постоянного следователя, на которого было бы возложено это дело, нет: слишком дело необычно, слишком расследование растянуто, и тому, на чью долю оно выпало бы безраздельно, пришлось бы попросту сидеть на одном месте месяцами, а этого мы себе позволить не можем. И вот сейчас дело в руках Мартина.

— Вы выяснили, наконец, хотя бы приближенно, что там происходит? — спросил он, и стриг вздохнул:

— Если бы…

— Понятно, — коротко кивнул он.

Год. Почти год назад, летом 1414 года, началось одно из самых странных расследований в истории Конгрегации. После ненастной июльской ночи с грозой и градом в окрестностях Грайерца, по словам местных, «начались чудеса». Пропало несколько человек — сначала мальчик, потом его мать, которая пыталась разыскать его, потом влюбленная парочка, спустя еще неделю — двое мужчин, дровосеки. После этих случаев жители навскидку определили regio abnorma — чуть менее чем в четверти мили от того холма, где располагается городок.

Смычка леса с близлежащим лугом находится, если Курт верно помнил отчеты, примерно в часе пути от Грайерца или чуть больше, если принять во внимание холмистую местность и неспешный шаг. Однажды обитатели городка заметили, что есть некая область в лесу, где стоит свернуть чуть в сторону — и путник окажется на лугу через пару минут. Будь эта странность единственной, из этого даже можно было б извлечь пользу… Однако это был довольно узкий коридор — то самое место, которое выкидывало такой занятный кунштюк, а стоило сделать от этого коридора несколько лишних шагов в сторону, и оказавшееся там живое существо таяло в воздухе. Оно исчезало и не появлялось больше нигде и никогда.

Таким образом сгинули коза и собака одного из горожан у него на глазах, и, как знать, возможно, один из пропавших жителей ушел тем же путем. А возможно, его «съела земля» — именно такие слова одного из местных хранили отчеты. В определенном участке леса земля могла внезапно разверзнуться и поглотить идущее по ней существо.

Курт не следил за расследованием с особой пристальностью — там работали другие сослужители, это было не его делом, но не слышать о происходящем было невозможно, и подробности время от времени доходили до его ушей. О том, что происходит в глубине этой «странной» части леса, среди местных начали бродить столь занимательные истории, что уже невозможно было понять, где правда, увиденная истинными свидетелями, а где измышленные кем-то сказки, зажившие собственной жизнью, но за одно можно было поручиться: неподалеку от Грайерца происходит нечто сверхобычное. Люди продолжали исчезать — не часто, ибо жители опасались забредать на ту территорию, однако время от времени это случалось. Людская тяга к тайне за историю человечества сгубила больше народу, чем войны и разбойники…

— Вот только не понимаю, при чем здесь я или кто угодно из следователей? — непонимающе уточнил Курт. — Если дело настолько завязло, туда надо не меня, туда надо expertus’а и бойцов побольше.

— К слову, если найдешь присланного в Грайерц expertus’а живым, будет неплохо, — заметил стриг, и он вздохнул:

— Понятно. Как пропал — сведения есть?

— Никаких. В очередной раз вышел на место оценить обстановку и сгинул. Тела не нашли, хотя, как ты понимаешь, особенно глубоко в лесу никто и не искал. Мартин сражаться с призраками в одиночку не стал: отправил отчеты Совету и по первому требованию покинул Грайерц для обсуждения дальнейших действий.

— Молодец, — одобрительно заметил Курт, и стриг усмехнулся:

— А ты бы послал Совет последними словами, остался и попытался бы разобраться сам.

— И вляпался бы в очередное дерьмо, попутно погубив уйму народу и спалив хозяйский замок.

— Замок-то зачем?

— Не знаю, я бы наверняка нашел зачем.

— Тут ты прав, — уже серьезно согласился фон Вегерхоф. — При всей схожести ваших натур, твоей горячности у Мартина нет, он прежде думает, лишь потом действует; тешу себя надеждой, что доля заслуги Совета в воспитании у него этой черты имеется… Еще находясь в Грайерце, он запросил людей в поддержку и дальнейших инструкций от более опытных сослужителей и руководства, и вот тут-то и было решено привлечь тебя.

— Почему?

— Клипот, — многозначительно произнес фон Вегерхоф, и Курт болезненно поморщился. — Мы не считаем, что в Грайерце случился именно прорыв в клипот, но ни одного другого следователя, побывавшего в странных потусторонних местах и вышедшего оттуда живым и в своем уме, мы не знаем. У тебя есть хотя бы близкий, похожий опыт, у других нет вовсе никакого.

— Логика есть, хотя сомневаюсь, что мой опыт поможет…

— Хуже не сделает — это уж точно, — серьезно заметил стриг. — А если тебе удастся помочь Мартину раскрутить дело, сразу оттуда ты направишься в Констанц. Бруно считает, что твое присутствие на Соборе будет нелишним, учитывая собравшихся там персон.

— Как ты, однако, просто это сказал. Просто вот так взять — и раскрутить дело.

— Ну ты же Гессе, — пожал плечами фон Вегерхоф. — А тут у нас будет целых два Гессе.

— А почему вообще Мартин все еще здесь, почему я здесь? Почему нас обоих просто не направили в Грайерц сразу, зачем этот общий сбор у Хауэра?