Ему, разумеется, никто не ответил. Ответа у Курта не было до сих пор, хоть он и до сих пор полагал сию задумку безумной. Да, зондергруппа включала в себя четверку лучших expertus’ов во всей Конгрегации, каковых к боям допускали со скрипом и задействовали лишь в крайних случаях — берегли. Да, в группе были лучшие бойцы — трое конгрегатов и четверо имперских опытных зондеров, каковым также было запрещено соваться в стычки и полагалось беречь себя для грядущего решающего сражения. Да, у них было копье Лонгина, коего так боялись подручные Коссы — Хагнер выложился до истощения, но посыльным поработал на славу и реликвию доставил быстро и в целости. И все же весь этот план отдавал авантюрой, чем-то вроде игры в кости с шулером, имея за душой лишь один грош и надеясь обчистить жулика за один заход. И даже сам этот грош то ли был, то ли нет.

Да, реликвия прошла проверку на подлинность еще во времена, когда не существовало ни должности под названием «expertus», ни собственно Конгрегации как таковой, а после и перепроверена уже ею. Был ли этот наконечник и впрямь фрагментом копья евангельского легионера — на этот вопрос ответить не мог никто, но это очевидным образом не был просто кусок металла, вся ценность коего в его древности. Однако в чем именно эта самая ценность — этого сказать не мог никто, и даже Альта, вслушавшись, всмотревшись и едва ли не внюхавшись в старый наконечник, смогла только развести руками и констатировать, что «что-то в нем есть». По мнению Курта, для реликвии, вселяющей страх в души пособников Антихриста, характеристика была так себе, и вручать это группе как оружие единственной надежды было так же опрометчиво, как выпустить против рыцаря в полной броне вооруженного иглой швеца. Но предложений лучше у него по-прежнему не было.

Участие Мартина во всем этом сомнительном действе постановилось словно бы само собой. Его безоговорочное «я иду» прозвучало не вопросом, а констатацией, и в ответ не послышалось ни слова сомнения — ни от кого. Лишь Фридрих коротко и по-деловому уточнил: «Уверены, что готовы?».

Разумеется, уверен он не был, и готов — тоже. Разумеется, и эту идею Курт считал не слишком удачной, однако вынужден был признать, что даже сейчас это будет один из самых ценных членов собираемой зондергруппы. Разумеется, своим теперь уже официальным правом запретить он не воспользовался, и теперь Мартин в спешном порядке осваивал самого себя, как осваивают новое, непривычное оружие…

— Майстер Гессе?

Он обернулся на голос, и нарушивший его уединение посыльный Фридриха коротко склонил голову, повторив:

— Майстер Гессе… Его Величество просит вас прийти безотлагательно.

— Иду, — кивнул он, и посыльный исчез.

Курт помедлил, глядя ему вслед, и тяжело поднялся. То, как было произнесено это «безотлагательно», ничего хорошего не сулило…

Солнце снаружи встретило неприлично радостными, не по-осеннему щедрыми лучами, и он поморщился от яркого света, резанувшего по глазам после уютного полумрака шатра. Приглушаемые стенами звуки тоже стали громче и отчетливей; по этим звукам Курт давно уже научился определять, как прошел очередной бой, большими ли были потери и успешными ли маневры. Сегодня, судя по сдержанной суете, все прошло относительно благополучно.

Суета ожидала майстера инквизитора в императорском шатре, суета незримая, но ощутимая: снаружи топтались тройка пехотинцев баварского легиона, два гельветских пикинера и двое рыцарей в помятых доспехах, в которых Курт узнал имперских хауптманнов, внутри шатра хмурая Альта сидела у дальней стены, поджав губы и сцепив на коленях руки, Фридрих стоял у стола, нависнув над картой и барабаня пальцами по исчерченному пергаменту, а Мартин неподвижно застыл рядом, глядя в карту искоса.

— Я счел, что вы должны это знать как Великий Инквизитор, майстер Гессе, — сообщил Фридрих без приветствия, бросив короткий взгляд на вошедшего и вновь отвернувшись к карте. — Есть мнение, что мы идем не туда.

— Вот как, — отозвался Курт, оглядев присутствующих, мельком обернулся через плечо на странную делегацию, оставшуюся у входа, и уточнил: — Чье мнение?

— Моё, — устало отозвался Фридрих; распрямившись, он яростно потер глаза ладонями и, глубоко переведя дыхание, пояснил: — Коссы нет в Кюнрингербурге. Три недели назад он спешно перебрался в Поттенбрунн.

— Опять.

— Да.

— Как до того он перебрался в Кюнрингербург из Аггштайна.

— Да.

— Откуда сведения на сей раз?

— Пленный сдал, — ответил Мартин, кивнув на выход. — Сейчас его приведут, и мы сможем узнать подробности.

— Если это не дезинформация, не ложь, не ошибка — придется снова дать лишний крюк в сторону, — сказал Фридрих, стукнув пальцем по карте. — Не слишком большой, но все же это задержка, а на носу зима.

— А что говорит ваша разведка?

— То же, что и ваша: ничего. Мы были уверены, что он останется в Кюнрингербурге, и это было логично, это один из самых труднодоступных замков Австрии…

— Как и Аггштайн, из которого он ушел до того.

— Да.

— А Поттенбрунн?

— Тоже, — кисло отозвался Фридрих. — Замков здесь — как грязи, и каждый второй — самый неприступный…

— До сих пор попадался каждый первый?

— Нам просто везло, — отозвался Император коротко, и Курт не стал спорить. — И если Аггштайн в прежние века брали пару раз и с меньшими силами, то Поттенбрунн — другое дело, его так просто с набега не взять и за пару дней осады не захватить. Он лишь с виду легкая добыча — небольшой, стоит на равнине, ров вокруг — единственная защита, кроме стен… Но на деле это серьезная крепость.

— Косса ушел из Констанца почти без сопровождения, — тихо заметила Альта, и, поймав устремившиеся к ней взгляды, пояснила: — С ним не было никакой армии, никакой толпы телохранителей, только трое сообщников. И выяснили мы это лишь потом, по косвенной информации. Как он уходит из одного замка в другой? Под охраной выделенных ему Австрийцем солдат или так же, как из Констанца?

— Хороший вопрос, — хмуро сказал Фридрих, вновь отвернувшись к карте. — Над ним-то я и думаю. Обнаружить перемещение даже небольшой группы вооруженных людей так или иначе можно; пусть не сразу, пусть это сложно, но это возможно, их возможно отследить так или иначе. Но если Косса попросту проходит по этой земле, как по городской улице, пользуясь нехитрым умением, подвластным даже малолетним ведьмам, умением оставаться незаметным…

— … тогда бегать за ним мы можем долго, выматывая армию переходами, боями и штурмами, перебирая замок за замком, а потом попросту увязнем в сугробах.

— Именно, — кивнул Фридрих, тихо шлепнув по карте ладонью.

— И еще один вопрос, — добавил Курт. — Почему он бегает? Кюнрингербург был идеальным местом укрытия — гористая местность, замок на скале, мы половину армии могли положить, пытаясь до него добраться. Но оттуда он ушел. Аггштайн — по сути скала и есть, оттуда он долго мог поплевывать на нас, пока мы теряли бы людей в попытке его взять. Но он ушел и оттуда. Я так себе воитель, но сдается мне, что это ненормально.

— Поттенбрунн — тоже не лачуга с гостеприимно распахнутыми воротами…

— Но все же — почему он сменил два неприступных замка в скалах на крепость в чистом поле, защищенную лишь стенами да рвом? Почему не принимает бой сейчас? Не может? Не хочет? Тянет время? Зачем и — до какого момента? И главное: а кто именно бегает, тянет и не принимает — Альбрехт или Косса?

— Есть предположения?

— Я просто oper, — пожал плечами Курт. — Не полководец, не политик…

— Мы идем не против какого-то бунтующего королька, а против еретика и малефика, — напомнил Фридрих с мимолетной невеселой усмешкой. — Полагаю, что мнение инквизитора как раз и было бы весьма уместно. Что думаете, майстер Гессе?

— Либо правы вы, и Австриец просто выматывает имперские силы, оттягивая главное сражение, — ответил Курт, помедлив, — либо всем заправляет не он, а Косса, который планирует нечто. Обряд, инициацию… Словом, что-то такое, что поднимет его возможности на новую ступень. Согласитесь, Фридрих, для Антихриста, на чье звание Косса замахнулся, он сейчас откровенно хлипковат и прекрасно это знает. Чего-то он ждет или ищет. Возможно, именно в том замке есть нечто, что ему нужно.