Я никогда не была особо религиозна, да и не так уж много действительно верующих людей оставалось сейчас, все-таки магия раздвигала границы и давала любому сильному магу такое ощущение личного могущества, что никакие боги больше не вписывались в картину мира, но при виде круглых двуцветных храмов меня брала оторопь.

Карающий, хоть и считался злом, одновременно покровительствовал воинам, боевым магам и отчаявшимся людям, ищущим справедливости или мести. Наверное, поэтому было принято считать, что при жизни тот, кого позже назвали Карающим, был магом Уничтожения. Не знаю, правда ли это было и когда, но уж очень близка мне такая трактовка. Если мне и придется кому-нибудь мстить, то за своим плечом я хотела бы ощущать горящее гневным пламенем божество в алых одеждах.

Об Утешающем все было известно, кроме имени – один из первых магов Несбывшегося, ушедшего на поиски недостижимого – иных миров и сил. Благодаря ему радужные маги обрели невероятную мощь, о которой до сих пор не принято говорить громко – вереницы миров и странных созданий, переплетения реальности и снов, границы между сбывшимся и тем, чего никогда не случится, но тем не менее в каком-то смысле все-таки случилось. Правда, к мощи прилагалось мощнейшее отсутствие интереса к происходящему в нашем мире. Не знаю, действительно ли вершина Дома давно кочует по незримым путям, что там в действительности происходит, как все это устроено – но равнодушный бог, которому, по большому счету, наплевать на все – точно не тот, кому я готова молиться.

Однако поминать обоих не прекращала – с детства впитанная привычка. Надеюсь, оба они не слишком сердятся на то, что произношу их имена по сто раз на дню, при этом не веря ни капли…

На улицах столицы я мгновенно растерялась. Все мое детство прошло на юге, где особняки разнесены на большое расстояние друг от друга, оставляя пространство для садов, парков и лугов; в Йоннри же я сбежала окольными путями, да и сам город был не то чтобы велик.

Дороги, где в шесть полос ехали запряженные повозки и заряженные магией причудливые аппараты – вытянутые, с заостренным носом, обтекаемые, скользящие не по полотну дороги, а по плотному потоку магии над дорогой, стараясь придерживаться ее границ – впрочем, не очень строго – сновали совсем сбивающие с толку силуэты. Вот нас накрыла тень овальной пластины, на которой, скрестив ноги, сидел остроносый воздушный маг в сером и со скучающим видом кистью задавал направление воздушному потоку; проплыло мерцающее от количества заклинаний мягкое кресло, отличающееся от обычного только сетью ремней, удерживающих тело от неожиданных падений; совсем юная девчонка в узких штанах и водопадом кос, украшенных вплетенными листьями и цветами, на полусогнутых управляла полупрозрачным, голубоватым устройством, похожим на птицу с раскинутыми неподвижными крыльями, только спина была словно срезана и снабжена удобной площадкой.

Джарлан оглянулся на нас, замерших едва ли не с раскрытым ртом, тяжело вздохнул и подтолкнул в спины, как задумавшихся детей.

- Вдоль дороги. – коротко обозначил он направление нашего движения. – Минут за пятнадцать дойдем.

Кусты вдоль домов зеленели, наплевав на скорое начало зимы, с неба светило по-весеннему ласковое солнышко, пробиваясь через едва заметную зеленоватую пелену, придающую голубизне оттенок морской волны. Вовсю пели птицы, оглушительно пахло цветами и самую малость дымом.

- Неплохо тут людям живется. – пробормотал Мик и содрал с себя куртку. – Круглый год так?

- Да нет. – пожал плечами огненный. – к Новому году снег колдуют, на неделю-две.

- Чудовищно. – пробормотала я. Две пары недоумевающих глаз переместились на меня, точнее, на скрывающую мое лицо маску. – Никакой непредсказуемости.

- Ага. – со странным лицом согласился северянин, переглянувшись с Джарланом.

Я решила не обращать на все это никакого внимания и гордо двинулась вперед.

Несмотря на намного более свободные – или намного менее закрытые? – наряды встречных столичных жителей, на меня не смотрел никто. Вообще никто. Я даже заподозревала себя в невидимости, пока мы не дошли до перекрестка.

Столбик у дороги с двумя развернутыми в разные стороны табличками сообщали, что мы миновали проспект Семи Заклинателей, а впереди нас ожидает Малый Императорский Дворец. Но тут я опустила глаза ниже, и вся ценная информация посыпалась из моей головы.

Тысячи, тысячи людей двигались по дороге между деревьев, отдыхали на лавочках, смеялись, собравшись группами. Мимо нас, плавно покачивая темно-коричневыми щупальцами, растущими прямо из плеч, прошел мастер дома Тела и Плоти. Скользнула куда-то в сторону тонкая полупрозрачная фигурка, сияющая равномерным перламутровым светом.

Да меня тут не заметили, даже если бы я голышом бегала, в полном одурении подумала я, разглядывая группу хрупких юношей в ярко-желтых одеждах. Ученики дома Искусства щеголяли разноцветными прическами, вязью зеленоватых узоров на щеках и горящими как фонарики глазами. Между ними, стоящими в круг, в небо взмывал медленный фонтан золотистых струй. Из тяжелой, словно желе, призрачной воды со щелчками отделялись мыльные пузыри и кружили вокруг, подчиняясь негромкому пению.

- Я хочу домой. – пробормотала я, прячась за плечом Джарлана от просвистевшего мимо существа – то ли огненной птицы, то ли просто причудливого языка пламени, мчащегося по своим делам и оставляющего после себя длинные искрящиеся росчерки.

- Да ладно тебе. – Джарлан протянул руку и коснулся сияющего следа. Искры, дрогнув, завились спиралью вокруг его ладони и засияли сильнее. – Силы у тебя не меньше, чем у них. Просто здесь больше играют на зрителя. Эффектные фокусы едва ли не важнее, чем результат. У нас же по большей части магия служит только инструментом для достижения цели.

Я хотела было возмутиться, что имела в виду совершенно другое, что здесь просто слишком шумно и странно, и все это давит, но осеклась. Потому что Джарлан умудрился увидеть первым то, что я сама в себе просмотрела.

Отчаянную зависть ко всему происходящему. Какой-то непрерывный карнавал, ей-богу.

Охрана на входе в сад смотрела на нас подозрительно. Я задрала голову и попыталась всем своим замотанным в плащ тельцем изобразить высокомерие.

Тем временем огненный перекинулся парой слов с одним из стражников, и нас без вопросов впустили внутрь.

- Ого! – я догнала Джарлана. – Это вот так вот просто делается? Мы берем и входим? А если мы хотим революцию устроить или еще чего?

- А ты собираешься? – вопросом на вопрос ответил огненный.

Мик поморщился и с неприязнью оглянулся на захлопнувшиеся за нашими спинами ворота.

- Это еще что. – Джарлан с любопытством покосился на северянина. – На входе во Дворец еще хлеще приложит.

- Вы о чем? – я перевела взгляд с одного на другого. – Что такое?

- А ты не чувствуешь? – Мик потер висок. – Как будто на голову что-то рушится, аж в ушах звенит…

- Это влияние одного из амулетов Императора. – вполголоса объяснил Джарлан. – На территорию не может войти ни один человек, в чьих мыслях есть ненависть к Императору или желание как-то навредить ему, его слугам или Империи в целом. А вот в парадном зале дворца весь мозг просвечивает…говорят, даже стертые мысли вытаскивает.

- А что будет с тем, в ком эти мысли обнаружатся? – я поежилась.

- На территорию просто не впустит, а если найдут глубже, скрытые, уже в замке…скорее всего, что-то вроде быстрого паралича и медленной смерти. Во-первых, надо остановить и нейтрализовать, чтобы не навредил, во-вторых, оставить в живых, чтобы узнать подробности, а в-третьих, оставить в живых ненадолго, чтобы неповадно было. Но это теоретические измышления, обычно такие не могут войти, и все.

Тем временем мы уже подошли к парадным воротам.

Это зрелище почти парализовали безо всяких там зловещих мыслей – передо мной открылся дворец, хотя до сих пор он казался просто несколькими темными пиками, проглядывающими над верхушками деревьев.