Кхаоли зашипела, словно обожглась. Не отпустила — отшвырнула.
Нивен упал на серую землю, закашлялся. Пытался отдышаться, но не выходило: взвившаяся столбом пыль забивалась в горло.
— Что ты такое? — растерянно спросила Кхаоли.
— О-о… — многообещающе протянул Нивен, но вместо того, чтоб ответить снова закашлялся. Только когда поднялся и выдохнул, смог заговорить. — Я тебе не по зубам, ушастая.
Она все еще стояла на против. Жаль, он так надеялся, что испугается и убежит.
— Ты отравлен, — презрительно изогнула губы. — Тебя не имели права пускать ни в Запретный лес, ни ко мне.
— Говорю же, — Нивен дернул плечом. — Я без разрешения.
— И скучать по тебе там не будут, — ухмыльнулась она. Вышло по-эльфийски: холодно, презрительно, надменно. Впрочем, неудивительно — это ж она всю их братию породила. В кого еще им быть, как не в мамочку?
“Интересно, — подумал Нивен, — я так же улыбаюсь? Надо будет перед зеркалом…”
И тут же себя перебил: какое, к черту, зеркало?! Его сейчас не сожрут — так просто придушат со злости. Переобщался все-таки с Йеном…
Она бросилась на него резко, он едва успел отскочить — острые когти чиркнули у самой шеи.
— Ты бесполезен здесь, — Кхаоли мягко шагнула в сторону, словно хотела обойти. Продолжала ухмыляться. Он тоже сделал шаг. — Ты бесполезен везде. Я окажу миру услугу.
Нивен знал уже, что шагать ей не обязательно, потому второе ее появление рядом не застало его врасплох, как первое: стоило ей сделать волшебное: “пуф!” — как он прыгнул назад.
Ее удар до него не достал. Перемещалась она, конечно, молниеносно, руки были длинными, а когти — острыми, но била, честно говоря, как девчонка. И не как Аэйлар — как девчонка, в жизни не вступавшая в драку. Ну да. С кем ей тут драться? С пылью? С болванчиками-эльфами?
— Хватит прыгать! — рассердилась Кхаоли. — Я заглянула в тебя. Ты монстр и убийца. Ты же сам хочешь этого! Хочешь смерти!
Значит, вот что она почувствовала, вот как поняла его, когда пыталась выпить его силу. И правда глупая. Впрочем, боги вообще плохо разбираются в человеческих ощущениях.
Да, он прекрасно знает, кто он. И знает, чего заслуживает, а чего — нет.
Но он точно не хочет, чтобы его убила очередная сумасшедшая богиня.
Он зря задумался, потому что не успел понять, куда она пропала в этот раз, все произошло слишком быстро. И только когда услышал “Вжжжик!”, и когда второй меч выскользнул из ножен, понял: за спину. Он развернулся, вскидывая тот, что был в руке. Она не нападала — задумчиво рассматривала лезвие. Провела по нему серым пальцем и подняла его, демонстрируя.
— Видишь? — сказала. — Ничего. Ты не ранишь меня, ты не сможешь победить. Признай, смелый мальчик, ты ищешь смерти. Я помогу тебе. Я — Кхаоли, дыхание мира. Я помогу миру, помогу тебе.
— Начинается… — вздохнул Нивен.
Она вопросительно выгнула бровь.
— Вам никак не втолкуешь, — сказал он. — Никому не надо помогать. Мы без вас справляемся. Мир стоит, есть вы или нет.
Она шагнул к нему, удерживая меч перед собой. Неуверенно, нетвердо, выбить — раз плюнуть. Но дальше что? Он провалится сквозь нее. А если и достанет — не ранит, она уже показала.
“Давай, — подумал он. — Думай, убийца богов. Как убить эту?”
Кошель с ожерельем был единственным шансом — вдруг если его доломать, сломаешь и богиню? Но лежал слишком далеко.
— Вижу, — улыбнулась она, — как справляетесь. Плохо.
И снова исчезла, но Нивен крутанулся и угадал на этот раз: выбросил руку с мечом как раз, чтобы парировать удар, которым она попыталась проткнуть его сзади. Мечи скрестились лишь на мгновение, и Кхаоли снова пропала — теперь оказалась сбоку. Нивен увидел движение — лезвие, летящее к шее. И прыгнул наконец в сторону, перекатился через плечо, но не вскочил.
Кошель лежал совсем рядом — и Нивен ударил рукоятью по нему. Внутри захрустело, Кхаоли не вскрикнула, а как-то растерянно вздохнула — и рассыпалась в пыль. Меч глухо упал на землю.
Нивен медленно поднялся. С силой наступил на кошель сапогом. И еще раз. Подумал и прыгнул двумя ногами.
Пыль ответила россыпью сухих смешков.
— Глупый смелый мальчик, — протянула она.
И вновь соткалась. Совсем рядом — в нескольких шагах. Нивен прыгнул ко второму мечу, вскочил уже с обоими в руках.
— Ты не ранил меня, — проговорила она. — Расстроил немного — но не ранил. Я уже сильна, ожерелье — давно в прошлом. А твои железки… В них совсем нет силы, как в тебе самом. Нет смысла. В вас ничего нет. Вы пустые. Мне наскучило.
Она двинулась к нему. Может, хоть немного ожерелье ее ослабило — теперь не выходило пропадать в одном месте и появляться в другом. А может, намеренно решила добраться до него, не спеша. Оба знали: бежать ему некуда. Тут и не было никакого “куда”, не было направлений, тут не было ничего. Казалось, даже если побежит — все равно выбежит к ней.
Но если ожерелье ее ослабило, если у нее не получается больше пропадать там, а появляться здесь, — не выйдет ли проткнуть сейчас?
Она сделала еще шаг, и еще, а Нивен попятился.
Нет, нельзя рисковать. Она больше не настроена говорить, одна ошибка — и смерть. Так что нельзя рисковать.
“Это я сейчас подумал? — удивился он. — Я решил быть осторожным?”
Наверное, впервые в жизни.
Возможно, потому что впервые в жизни его ждали. А может, потому что понимал: этот шанс он не может истратить зря. Иные скорее сами помрут, чем попытаются уничтожить свою создательницу. Значит, у них сейчас есть только он. И одна из них — ждет его в мире живых.
— Решил убегать? — мягко улыбнулась она. — Так даже интереснее…
Ну да, подумал Нивен, скучно тут тебе. С этими, столбами стоящими, не поиграешь… Замерли, не шевелятся, скучные, неживые…
А почему?
Нивен готов был поклясться: вопрос прозвучал в голове голосом Йена.
Йен ничегошеньки не понимает и ничего не воспринимает как данность. Ничего не чувствует, потому обо всем спрашивает. Ему всё интересно.
Йен обязательно спросил бы: почему?
“Почему ты убиваешь меня, но не их? Тоже невкусные попались? Так нет же, должны быть Высшими, а значит очень чистыми, очень светлыми… Ну, насколько они там себе эту светлость представляют. Почему они еще стоят, если их ты должна была выпить досуха? Они нужны тебе? Зачем?”
