“Сосчитай до десяти”, — напомнил себе Рэй, хватаясь за дверную ручку. Шагнул в комнату и замер на пороге.

       Даже если бы он попытался сосчитать сейчас, то забыл бы, как.

       Йен, только что рывшийся в сундуке с его обувью и выбросивший как раз на пол пару сапог, круто развернулся и поспешно заявил:

       — Это Дэшон!

       Так он говорил всегда, когда его заставали с поличным. Правда, в основном звучало: “Это Рэй”. Но не жаловаться же сейчас Рэю на него самого.

       Йен выглядел плохо. Нездорово. Бледным и высушенным, будто бы долго не спал и не ел. И отчего-то очень устал.

       Возможно, отчасти он казался таким, потому что утащил одежду у Рэя — облачился в его штаны с рубахой, и те болтались на нем бесформенными тряпками, подчеркивая худобу. Но только отчасти.

       Среди разбросанной по полу обуви лежала аккуратно сложенная кучка одежды. Кажется, Йен решил ограбить его всерьез.

       — Что “Дэшон”? — растерянно спросил Рэй.

       Конечно, спрашивать стоило о совсем другом, но мысли, и так пребывавшие в беспорядке, растерялись окончательно.

       Йен так же быстро объяснил:

       — Это Дэшон виноват. У старика дурацкая привычка постоянно лезть в мою комнату.

       Рэй наконец выдохнул, медленно, плавно опустил ладонь на рукоять меча.

       Йен заметил, бросил быстрый взгляд на руку, коротко ухмыльнулся — и мгновенно изменился: подобрался, подтянулся, но даже не это было главным. Поменялся взгляд. И тон. Тон стал ледяным, режущим, когда он холодно отчеканил:

       — Я убью тебя прежде, чем успеешь вытащить меч.

       А потом, как ни в чем не бывало, захлопнул крышку сундука, сел на нее, забросил ногу на ногу и широко улыбнулся.

       — Дэшон лезет в твою комнату, — заговорил Рэй, стараясь удержать голос ровно, — потому ты решил залезть в мою?

       — И потому что надо поговорить, — кивнул Йен. — Закрой дверь.

       Рэй постоял еще немного, пристально глядя на Йена. Да, он очень устал. Щеки впали. На лице — следы ссадин и царапин, будто подрался с кем-то, но давно, и уже почти все прошло. А глаза — горят холодным желтым светом. Он будто заболел, и у него жар.

       Рэй помнил, что Йен никогда не болел, но именно эта мысль заставила его отпустить рукоять меча, за которую, как оказалось, вцепился до боли в пальцах, и, не сводя взгляда с брата, наощупь задвинуть щеколду за спиной.

       Щеколда легко подалась, глухо стукнула, ударяясь о стену в выемке.

       — Забыл про наш уговор? — спросил Рэй. Вышло почти ровно, даже немного сердито.

       — Помню, — ухмыльнулся Йен, — ни ногой в Даар. Это тебе обещал Шаайенн. Этого не обещал Затхэ.

       Рэй продолжал молча сверлить его взглядом. Йен — говорить. И Рэй наконец подобрал слово, которым смог бы описать его сейчас. Йен выглядел совершенно опустошенным. В нем словно ничего не было, его и самого словно не было в Рэевой одежде — та будто болталась на безжизненных сухих ветвях, а не на его плечах. В Йене ничего не осталось, кроме болезненно горящего взгляда.

       — Я вспомнил, Каарэй, — говорил он. — Вспомнил, кто я. Вспомнил, что я должен быть здесь. Я. Не вы. Вам здесь не место. Это мои земли.

       Рэй примерно так и думал. От того, что угадал, не становилось легче.

       — Кому ты должен? — глухо спросил он. — Ты никому ничего не должен. Я тоже.

       — Да ладно! — насмешливо фыркнул Йен, криво усмехнулся и стал на мгновение снова похожим на себя.

       Дурацкая надежда переубедить его, наверное, пришла из-за того, что Рэй уже позволил пробраться под кожу остальным: возникшим после беседы с Дэшоном — таким же дурацким и беспочвенным.

       — Ты всему Даару должен, Рэй. Еще корону не примерил — а уже должен. Кстати, — Йен глянул на разбросанные по полу сапоги, — давно хотел спросить: почему у тебя сапог тряпкой перемотан?

       — "Кстати"? — переспросил Рэй. — Каким образом это кстати?

       Сейчас Йен был почти таким же. Чуть тише голос. Чуть бледнее ухмылка. Чуть ярче — глаза.

       "Но он же сидит и говорит со мной! — пронеслось в голове. — Сидит и говорит! Не рычит, не разрушает, не убивает!"

       — Представил тебя в короне и в этом, — Йен снова кивнул на пол. — Ну и вообще... — слабо махнул рукой в его сторону, — в этом...

       "Он же шутит! Он продолжает шутить! Какой он, к черту, монстр?!"

       — Однажды перемотал, когда был на охоте, сапог порвался, других не было, — медленно ответил Рэй. — Не сразу переобулся, когда вернулся.

       Сделал осторожный шаг в сторону Йена. Скорее, просто чтобы двинуться, чтобы проверить, не застыл ли насовсем, не рассыпется ли в крошки при малейшем движении, а не чтобы занять какую-либо выгодную для драки позицию.

       Он никак не мог уложить в голове происходящее — не до прощупывания позиций сейчас.

       — И все стали спрашивать, зачем мне это. Дэшон, отец, потом и ты. А я решил не отвечать. И носить его дальше. Наверное... вам назло?

       Он сам точно не знал, зачем, потому ответ прозвучал как вопрос.

       Йен уважительно хмыкнул. Рэй сделал еще шаг и вдруг зачем-то сообщил:

       — Отец приходил ко мне во сне. С Ух’эром…

       Йен уважительно хмыкнул во второй раз. Сочувственно отметил:

       — Ух’эр это еще труднее, чем папа, — помолчал немного и задумчиво пробормотал. — А еще труднее, когда Ух’эр — папа…

       Осекся, вопросительно уставился на Рэя и заинтересованно кивнул:

       — И?

       Рэй сделал еще один шаг. Потом еще один. Потом развернулся и шагнул обратно.

       Ходить было проще, чем стоять.

       — Отец сказал победить монстров, — бросил, не глядя на Йена и совсем уж беспечно подставляя ему спину.

       — Как неожиданно! — фыркнул тот.

       — И что ты — монстр, — припечатал Рэй.

       Еще пара шагов.

       Разворот.

       — И опять — неожиданно! — продолжил было веселиться Йен, но словно оборвал сам себя, словно снова куда-то пропал, и на сундуке осталось сидеть нечто пустое, усталое, с безумно горящим желтым взглядом. — Впрочем, в последнем он прав. Я уничтожу тебя и остальных. Если вы, люди, не уйдете отсюда сами.