На этом старые соратники закончили с делами, и дальше пошел обычный мужской треп.

***

В это же время в другом месте собралась компания попроще, но зато побольше. Джакобо с семьей и остальными циркачами, уволенные сержанты, Аарон с двумя командирами подразделений: разведки и спецназа, так сказать. Ну и я с Натой и Вогниром.

Для такой толпы помещений не нашлось. Поэтому засели во внутреннем дворе. Аарон устроил у себя дома замечательное местечко. Никто не увидит за высокой стеной. Тишина. Зелень кругом.

Сегодня мы веселимся. А почему бы и нет? Тот враг, что был перед нами — повержен. А тот, что будет, так он появится потом. И не надо об этом думать сейчас.

Вогнир накануне чуть не испортил мне тот настрой отдохновения, которому я предавался эту неделю — после беготни по городу и жутких событий на пожаре. Пожар, кстати, потушили оперативно. Прискакали пожарные, растащили баграми горящие дома, залили всё водой из акведука.

Так вот, разрекламировал Вогнир перед хозяином мою фирменную запеканку. Отговорился я тем, что в доме печь только с маленьким жарочным шкафом, а компания собирается большая. Не красиво маленькие порции выкладывать. От Аарона я отболтался. А потом отыгрался на побратиме.

— Вогнир, ты помнишь, сколько я провозился тогда на кухне?

— Ну, весь день.

— Вот! Ты хочешь, чтобы я целый день проторчал у плиты, когда остальные веселятся?

— Конечно нет, брат! Извини…

— Не надо совсем уж грустить! На шашлык я согласен. Его же можно готовить прямо возле стола. Поэтому иди — делай шампуры. А ты, Ната, отправляйся к хозяйке за мясом и вином. Можно взять ту кислятину, что пьёт Маэстро. Можно бы вообще уксусом заливать. Но будет уже не так вкусно. Беги, надо как можно раньше замочить мясо, и до завтра у нас не будет никаких дел. Можно погулять по городу.

Все договорились собраться перед обедом, и сейчас я готовлюсь — отжигаю дрова на уголь. Отобрал какие-то тяжелые лиственные породы, дуб или береза — не знаю, коры не было. Прислуга вынесла из подвала две бадьи, в которых я вчера замочил мясо, поставили их в тенечке.

Пришли Вогнир и Маэстро. Смотрят хитро. А вот вам! Никому заранее порцию делать не буду! Первая проба после повара — хозяину дома.

Да вроде не о мясе думают. О чем-то спорят в полголоса. Маэстро настроил гитару, то есть ваколу, и тихонько перебирает струны. Вот, наконец, появилась какая-то бодрая мелодия. Опаньки! Барабаны. Поворачиваюсь на звук. Мой побратим закрыв глаза сидит перед тремя барабанами разных размеров, и пытается попасть в ритм мелодии. Откуда он взял барабаны? То есть откуда они, не важно. Откуда они здесь? Вогнир что — принес их накануне и спрятал?

А Маэстро вроде понравился такой вариант музыки. Местные музыканты почему-то играют только на разнообразных струнных и духовых инструментах. И поэтому ритмичной музыки в репертуаре нет. Зато гномы барабаны используют, хотя бы иногда. Зато тарелка — явление не известное ни у людей, ни у гномов. Значит, Вогнир вспомнил, о чем я говорил еще в лесу, и решил попробовать.

Постепенно стали собираться остальные. Пришли циркачи. Они так и ночуют в своих фургонах. Только поставили их недалеко на каком-то пустыре. Подтянулись вояки — как гномы, так и люди. Эти пришли одновременно — они все живут в казарме.

Хозяин и хозяйка дома появлялись несколько раз, заводя во дворик новую партию гостей, и теперь, наконец-то, смогли сесть за стол вместе со всеми. Как раз первая партия шашлычков готова. Хотя и без нее на столе полно блюд. Все женщины постарались. Каждая принесла что-то своё.

Первое слово дали, по традиции, хозяину. Я видел, как политики выступают по полчаса и даже дольше. Но они в бумажку смотрят. Никогда не думал, что так много и так интересно можно говорить экспромтом. В речи было всё: представил присутствующих друг другу, обязательно похвалив; расписал, как замечательно мы поставили на место одного козла; надежда на будущие победы (а это тебе зачем?). В конце пожелал всем набить животы и упасть без сил. Я так понял, что это перевод со старогномьего языка, потому что тогда в горской деревне староста, когда открывал застолье, тоже что-то завернул, не понятое мной.

Выпивая и закусывая, присутствующие постепенно расслаблялись, снимали с себя пресс приличий, который общество заставляет носить. Все — люди, гномы, эльфы — вспомнили, что они соратники. А значит, можно не держать себя в жёстких рамках. Пошли разговоры об охоте, рыбалке и войне — между мужчинами, о нарядах и блюдах — среди женщин. Мы с Джакобо присели немного в стороне, чтобы наши слова не доносились до других, но и оставаться в компании.

— Джакобо, как большой специалист в своем деле, ты ведь наверняка брал заказы на власть имущих. Что можешь сказать о нашем положении? Что ждать от Исторского?

— Если граф нас поймает, то мы позавидуем мертвым.

— Это понятно. Но это «если». А что он будет делать сейчас?

— Вестей от своих людей он не получает. Значит, ему надо узнать обстановку. Есть ли у него кто-то уровня Черепа? Вряд ли, такие люди уникальны. Посылать дурака — только вредить делу. Остается заказ через Гильдию воров. Они ведь могут не только обокрасть, но еще берут и такие заказы.

— Надо разговорить Мечника, — я огляделся. «На ловца», как говорится. Гном как раз шел в нашу сторону.

— Аарон, вопрос есть!

— Задавай, — гном присел рядом.

— У тебя есть выход на Темные Гильдии?

— Есть кое-какие знакомые.

— Надо бы, чтобы нам вовремя сказали, если кто-то будет нами интересоваться.

— Мне и так говорят, когда кто-то проявляет интерес к нам.

— Так это к вам, гномам. Интересоваться же будут гимнастами или мной.

— Действительно, тогда нынче же передам, что меня интересует тот, кто интересуется вами. — И Мечник отправился по своим делам.

— Осталось обсудить, чем мы будем заниматься.

— И чем же? — Джакобо повертелся, устраиваясь удобнее.

— Здесь на побережье — сопки и лес, а дальше на Запад — степи. Вот туда и пойдем.

— А как же графство? Ты отказываешься от своих слов?

— Ни в коем случае. Но! Нормальные герои всегда идут в обход.[34]

[34] Песня Бармалея из кинофильма «Айболит-66»

— Ха! Я понял тебя. Нас ждут отсюда, с юга. А мы придем с запада.

— Скорее даже с северо-запада. И думаю, что фургоны гимнастов будут слишком приметны. Надо отправляться под другими личинами.

— У тебя есть идеи?

— У меня нет. А вот у одного Мастера теней…

— Швалил фшо на меня, штарика. Кха-кха! — Преображение в старичка было мгновенным.

— А-ха-ха! Как же! Старик, который уложит четверых и не запыхается. Не прибедняйся. И думай, думай. И я подумаю.

***

«Утром четвертого дня месяца липеня в год от Рождества Христова одна тысяча…»

Не знаю, откуда это, просто пришло в голову. На самом деле сейчас действительно середина летнего сезона. Сегодня ранним ясным утром наш караван отправился в путь.

Квартал гномов, как и другие кварталы торговцев, выходил одной стороной на берег Саржи, чем мы и воспользовались. Сначала была идея уйти сухопутным способом. И даже транспорт циркачам не надо бросать, ведь сами фургоны вполне стандартны. Снять дополнительные щиты, перекрасить — и все дела. Мы уже подготовили фургоны в дорогу: содрали старую краску с бортов, заново покрасили. Даже ободрали немного, чтобы состарить — такая толпа свежеокрашенных фургонов может привлечь сильное внимание. Но в один момент я решил переиграть. Гуляя в очередной раз с Натой по берегу, я увидел то, что навело меня на неожиданную мысль.

Гномы застроили каменными пирсами всю принадлежащую им часть берега. Различные суда постоянно подходили к ним или отчаливали. На моих глазах к причалу подходил самый натуральный караван, только речной. Дюжина широких, плоскодонных барж, сцепленных «паровозиком», двигалась вниз по течению. Во главе шел «паровоз» — мощное самоходное судно. Огромные колеса позволяли хоть и медленно, но двигать все баржи, соединенные между собой жесткой управляемой сцепкой. Размеры барж, а главное — малая посадка, позволяют каравану проходить по речным притокам. Там, где морское судно сядет на мель, этот караван, имея такую же загрузку, пройдет спокойно.