В кабине Дункеля загорелись лампы световой тревоги.

‘Реактор на пределе! ’ – прокричал Синэ. ‘Всем приготовиться! ’

Реактор Повелителя Яда взорвался, разрывая свою металлическую оболочку сферой ослепляющей плазмы. Каким-то образом основной источник энергии, несмотря на всю порчу, которой был подвергнут титан, остался незапятнанными, ибо свет, который ознаменовывал его кончину, был чист и величественен. Спустя многие века душа этой машины смогла вырваться из заточения, дабы направиться в милостивые объятия Бога-Машины.

Один из рыцарей упал на землю, будучи выведенным из строя электромагнитным импульсом. Тем не менее, ему повезло больше, чем одному из его товарищей, что был поглощён пламенем в тот момент, когда он попытался покинуть место взрыва.

Дункель взял паузу, желая оценить ситуацию. Он прорвался сквозь вражескую линию атаки. Он был единственным титаном, что смог зайти так далеко. Атака эшелона Мортис была остановлена, в результате чего все титаны легио предателей начали отступление. От изначального построения легио Оберон не осталось ничего, ибо ход боя требовал постоянного перемещения. Несмотря на то, что лоялистам удалось нанести колоссальный урон вражеским машинам, многие из их титанов были серьёзно повреждены. Титаны легио Мортис отступали один за другим, постоянно перестраиваясь таким образом, чтобы ни одна машина не находилась под обстрелом слишком долго. Один из прорывных титанов предателей, что находился всего в миле от позиции Божественного Гнева, был объят огнём, стоя на ногах. Призванная заманить лояльные легио под огонь эшелона подобная уловка была очень изощрённой, но слишком рискованной. Второй прорывной титан метался по полю боя, неся смерть и разрушение окружающим его войскам, будучи находящимся под огнём тысяч танков. Атарус сосредоточился на левом фланге. Легио Фортис не поддались на эту уловку, что позволило им перейти в контрнаступление с правого фланга.

Угроза была ликвидирована, высшее командование приказывало титанам остановиться. Всё ещё сопротивляясь, Божественный Гнев зашагал обратно в строй, дабы продолжить бой вместе с группой титанов, что сопротивлялись предателям. С каждым шагом Налётчик выпускал по ракете до тех пор, пока его боезапас не опустел. После этого ему вновь пришлось вступать в ближний бой, дабы его мельтапушка могла наносить максимальный урон.

Оба легио перестали предпринимать какие-либо активные манёвры, продолжая обмениваться ударами и выстрелами на протяжении всей ночи.

Командный Левиафан Гиллимана продвигался по склизкой земле так, будто ничто на этой планете не могло его остановить. Из-за своей тяжести машина буквально утопала в грязи, делая процесс езды похожим на какой-то особенный вид мореплавания.

Гиллиман, сидя напротив тактического экрана, изучал позиции сил его брата.

За позициями легио Мортис скрывалась огромная армия, которая своим видом напоминала геоглиф и изображала гигантскую, жирную муху, что выглядела так, будто она установила контроль над этой землёй. Её центром служили три сливающихся между собой отряда элитных бойцов, чьи тела служили туловищем этой отвратительной фигуре. Стоящие по бокам отряды представляли собой крылья этого существа, в то время как лёгкая пехота, выстроившаяся рядами, олицетворяла собой различные усики и жвала. Всего в этом месте находился ровно двадцать один отряд врага, каждый из которых стоял вплотную друг к другу. Углы этой конструкции, по мнению Гиллимана, изображали какого-то рода узор, что представлял особую значимость для его брата.

Все лампы, что горели в стратегиуме, излучали лишь тусклый свет. Реактивное бронестекло позволяло находящимся внутри взглянуть на поражённые войной земли Гекатона. Туман застилал собой всё, с каждой секундой становясь всё более густым. Влажность словно высасывала все звуки из окружающей среды, в то время как свет, пробивающийся через эту дымчатую завесу, приобретал болезненные и зловещие оттенки. Дабы защитить наблюдателей от этого мерзкого сияния, а также от постоянных ослепляющих вспышек орудий титанов, реактивное стекло окрасило себя в коричневый цвет. Интерьер последовал его примеру, снизив уровень освещения до минимума. Единственным относительно ярким источником света было голографическое устройство, что нарисовало в воздухе три внимательно слушающих лица: Космического Десантника, Космического Десантника Примарис и обычного человека.

‘Мой господин, чего вы ждёте? ’ – спросил Малдовал Колкан, едва не срываясь на рычание.

Гиллиман воздержался от того, чтобы поставить его на место за обращение в таком тоне. Колкан был одним из его самых активных критиков на Терре, и именно поэтому Гиллиман приказал ему присоединиться к Неодолимому Крестовому Походу. Король Конор говорил, что своих врагов нужно держать близко. Гиллиман, к своему превеликому сожалению, порой игнорировал эту мудрость.

‘Чего-то, ’ – ответил Гиллиман. ‘Чего-то наименее ожидаемого. ’ Он указал на линию титанов из легио Мортис, которые отступили настолько далеко, что они практически подобрались к этой зловещей фигуре мухи. ‘Подобным манёвром он пытается соблазнить меня ринуться в погоню, тем самым заманивая меня в ловушку. Подобное решение слишком очевидно для меня, а значит, что это всего лишь часть его задумки. Мортарион – отличный полководец, даже когда дело доходит до тех моментов, когда ему хочется доказать свою непоколебимость. Он там, прямо в центре своей армии. Это приманка. Он хочет, чтобы я вышел прямиком к нему. ’

‘Мы не засекли его присутствия, ’ – сказал Колкан. Он немного смягчил свой тон, что было совершенно не характерно для него, ибо этот воин был разгневан практически всегда.

‘Он там. ’ Гиллиман провёл своей перчаткой над гололитом. ‘В этой бессмысленной формации стоят ренегаты, предатели из рядов Космических Десантников, вражеские титаны, мутанты, изуродованные варпом нелюди, продажные рыцари, тяжёлая артиллерия, гусеничная техника и многие другие. Привычный парад болезненных и обманутых прислужников Мортариона. Но мы не видим… ’

‘… демонов, ’ – сказал Колкан. Он опустил свои тяжёлые золотые перчатки на гололит, что вызвало помехи в изображении. ‘Где все Нерождённые? ’

‘Именно этот вопрос меня и беспокоит, ’ – сказал Гиллиман. ‘Действительно, где же они? Пока я не узнаю, мы не можем предпринимать каких-либо действий. Мортарион мог укрыть их, придержать до момента моей атаки. Там, где они, будет и он. Что с Галатаном? ’ – спросил примарх, адресуя свой вопрос вокс-монитору.

Бледнолицый мужчина в простой униформе развернулся к мигающим машинам.

‘Флот докладывает, что станция уже близко, но она всё ещё находится под осадой со стороны сил Гвардии Смерти. Наши суда выдвинулись на место битвы. ’

‘Дистанция? ’

‘Пятьсот тысяч километров и уменьшается, мой господин. ’

‘Статус? ’

‘Мы потеряли контакт, мой господин. Наши сигналы глушатся, но станция всё ещё ведет огонь по противнику. ’

‘Значит, Галатан ещё держится. ’ – сказал Гиллиман.

‘Пока, ’ – добавил Колкан.

‘Может и так, ’ – согласился Гиллиман, чьё внимание было направлено на вспышки и выстрелы из симулированных орудий, что вели стрельбу на голограмме.

‘Мой господин, в таком случае я прошу вашего позволения на то чтобы я мог взять своих бойцов и отправиться на поле боя, дабы склонить чашу весов битвы в нашу сторону, ’ – сказал Колкан. Он остановился, ожидая согласия примарха так, будто от этого зависела вся его жизнь.

‘Нет, ’ – сказал Гиллиман. ‘Галатан располагает большим гарнизоном. Мы должны верить в его защитников. Мы не можем позволить себе отвлекаться от той борьбы, что ведётся на земле. ’

Колкан рассерженно ударил своим кулаком по столу. ‘Тогда какие будут указания? ’

‘Мы будем бить врага, удерживая эту позицию, ’ – сказал Гиллиман. ‘Мы должны дождаться нужного момента. ’

Глава двадцать первая

Оборона Круциус Портис II