Уродливый бугай, который чудесным образом не задыхался в пространстве без воздуха даже несмотря на то, что его шлем был покорёжен, а дыхательная решётка отсутствовала, замахнулся своим топором, желая убить Юстиниана. Другой Космический Десантник, будучи более вспыльчивым, мог бы броситься на него в ответную атаку, не желая отвергать брошенный ему вызов. К счастью, Юстиниан ставил прагматизм над идеалами чести.

Юстиниан начал целиться в ту тварь, что неслась на него, после чего сделал около шести точных выстрелов по Чумному Десантнику. Судя по всему, только три из них смогли пробить броню его соперника, но этого должно было быть достаточно. Несмотря на чудовищную силу болтов, предатель не погиб – эти выстрелы лишь замедлили его наступление, что сопровождалось отвратительным хлюпаньем жижи, что лилась из рваных рван в его теле. Тяжёлые болтеры бойцов Амарилло наносили серьёзный урон, что приводило к повышенному вниманию к их персонам. Один из Опустошителей был убит сконцентрированным огнём, но попытки добить остальных не увенчались успехом, ибо Амарилло приказал им укрыться.

Гвардейцы Смерти с трудом перебирались через каменные завалы. Ещё двое из них погибло во время рывка, после чего они обрушились на Десантников Примарис с мощью, сравнимой с мощью обрушивающейся скалы.

Битву укрыл туман. Синтетические наркотики притупили разум Юстиниана, уменьшая время его реакции, что приводило к тому, что под их действием время казалось замедленным. Несмотря на подобное преимущество, он понимал, что его враг также располагает подобными стимуляторами. Вдобавок к этим эффектам, их мощь была увеличена силами Тёмных Богов. Ближний бой превратился в грубый и безжалостный вихрь клинков и кулаков. Щупальце одного из предателей ударило по лицу Юстиниана, который тут же почувствовал, как выделенная этим отростком кислота разъедает линзы его шлема. Он сделал рывок в сторону этого мутанта, выставив своё плечо вперёд, тем самым роняя противника на пол. Линзы омерзительного шлема, что напоминал свиную голову, уставились на него. Юстиниан превратил голову своего врага в месиво при помощи двух ударов своего бронированного ботинка.

За этим последовал удар, что опрокинул его в сторону. В его затуманенном разуме вновь появились образы того предателя, что бежал на него ранее. Юстиниан повернулся в его сторону и увидел, как ржавый меч опускается прямиком на его шлем.

В последний момент Паррис успел отскочить в сторону и сделать несколько выстрелов в сторону противника. Болты, вонзившись в растянутый живот Гвардейца Смерти, разорвали его на части, окатив Юстиниана волной из мерзостной жидкости.

Амарилло, двое выживших Опустошителей и бойцы Астра Милитарум из башни спускались с уступа. Битва была окончена. Последний Чумной Десантник упал и больше не поднимался.

Юстиниан начал медленно возвращаться в нормальное состояние – боевые наркотики прекращали своё действие.

‘Нам досталось сполна, ’ – сказал Амарилло по Воксу.

Около половины людей Юстиниана пало в бою. Дасцан, Друсус, Кадриан и Пименто отправились в объятия смерти, в то время как выжившие принялись выполнять стандартные процедуры без каких-либо эмоций. Максентиус-Дронтио помогал Ахиллеосу остановить кровотечение и заменить испорченный нагрудник на тот, что они сняли с тела Дасцана. Вдалеке, где-то за баррикадами из танков, бойцы Астра Милитарум поднимали свои лазганы вверх, тем самым скромно отмечая победу в бою.

‘Идём, ’ – сказал Амарилло. ‘Нам предстоит долгий путь. ’

Глава двадцатая

Легио Оберон выступает

Принцепс Калеб Дункель присел на свой командный трон, пытаясь найти наиболее удобное положение для грядущей битвы. Сидеть на этом угловатом троне было большой честью, которая, к сожалению, не была сопряжена с удобством. В его голову вонзились кабели нейронного интерфейса. Рычаги ручного управления движением находились немного дальше, чем ему хотелось бы, в то время как педали управления поворотами торса были расположены слишком близко к сиденью. Эти грубые механизмы служили чем-то вроде экстренного варианта управления, что были разработаны на случай невозможности управления боевой машиной при помощи мысленных импульсов. Такого ещё никогда не случалось, но готовность к переключению на ручное управление была обязательным требованием для принцепсов, что должны были постоянно держать ноги и руки на этих манипуляторах. Сохранять конечности в таком положении было крайне неудобно. Вскоре он воссоединится с Божественным гневом, и все ощущения дискомфорта превратятся во что-то недостойное внимания. Ожидая этого момента, он пытался сосредоточиться на том, чтобы его руки и ноги не затекли окончательно.

Позади него копошились модерати примус и штурман, что раздавали приказы орудийным расчётам, которые должны были провести финальную калибровку орудий. Унылые фразы в духе «запрос-ответ» заполонили пространство отделения, в котором он находился. Едва слышные фразы модерати прерывались мягким стуком по клавишам и уведомительными сигналами, что сигнализировали об исправной работе всех модулей.

‘Милостью Омниссии энергия подаётся к цепному кулаку без каких-либо потерь. Движущая сила достигла требуемых значений, ’ – сказал примус.

‘Да будут ракетные шахты работать без нареканий, ибо такова воля машины. Пусть они извергнут осколки и взрывы, что разорвут врагов, ’ – ответил модерати-стрелок по воксу.

‘Пусть невероятная мощь твоей мельта-пушки расплавит нечестивых тварей своим очищающим огнём, ’ – сказал примус.

‘Да будет так, ’ – добавил Аррин, что был третьим по счёту модерати-стрелком.

Дункель расслабился, позволяя разуму окунуться в состояние изменённого сознания, вхождение в которое всегда начиналось с воспевания подобных молитв. Огромное металлическое тело его Налётчика моментально откликнулось, слегка дёрнувшись в тот момент, когда увеличенная мощь реактора начала питать все модули титана, что были проверены и готовы к бою. Редкие донесения из машинного отделения достигали его разума, но ничто не могло помешать его входу в транс, который поддерживался литаниями всех находящихся в его кабине.

Он закрыл свои глаза, позволяя чувствам титана заменить его жалкие слух и зрение. Те неудобства, которые он ощущал от подключения кабелей нейронного интерфейса, растворились в мгновение ока. Жёсткое сиденье и неудобные ручные механизмы управления более не волновали его. Все те мелочи, которые раздражали его минуту назад, стали ничем, ибо разум его растворился в металлическом гиганте. Он практически потерял ощущение своего собственного тела – все чувства, присущие созданиям из плоти, стали лишь небольшим напоминанием о том, кем он является.

Дункель стал Божественным Гневом.

Гигантские плоские ступни его механических ног крепко стояли на площадке сортировочного комплекса. Он ощутил трепет от проходящих через его новое тело электрических импульсов, что питали гироскопы, которые помогали ему удерживать равновесие, а спустя минуту поршни, что были расположены в тазовой области титана, позволили ему стоять без каких-либо усилий. Все система функционировали идеально. Он более не ощущал ни трудностей в передвижении, ни того оцепенения, с которым он столкнулся в прошлый раз. Капитальный ремонт, которому подвергся Божественным Гневом по пути на Тьюзен, принёс свои плоды. Машинный дух титана также был удовлетворён тем, что в него вдохнули новую жизнь. Его кровожадная душа молила о битве. Дункель всё ещё не мог прочувствовать титана полностью. Его мысли были рассеяны, а его интеллект был распределён и изолирован в определённых частях титана таким образом, чтобы он мог быть легко интегрирован в великое естество Божественного Гнева. Примитивная душа двигателя начала выполнять свою работу под воздействием электрических разрядов – левиафан был готов и ждал того момента, когда Дункель возьмётся за его поводья. Эхо всех мыслей принцепса стало чем-то походящим на призраков прошлого – такова была мощь сущности металлического полубога.