‘Устройство! ’ – крикнул Феликс.

Сервитор уже летел вниз, но спустя секунду он изменил траекторию своего падения. Два крюка на лебёдках, что были выпущены из специальных устройств Головорезов, врезались в его плоть, прочно закрепившись. Будучи натянутыми, лебёдки издавали похожий на скрежет звук, который говорил, что долго они не продержатся. Эфан, что стоял позади тетрарха, зашатался. Феликс быстро протянул свою руку, хватая ранец Эфана за стабилизирующее сопло. Головорез повис над обрывом – вес сервитора тянул вниз как его самого, так и Феликса.

‘Держись! ’ – приказал Феликс напряжённым голосом. Он активировал свои магзамки, что тут же должны были приковать его к обшивке реактора, но поверхность был поражена колдовством, что привело к тому, что куски обшивки начали отрываться от основной массы, оставаясь на подошвах его ботинок. Эфан начал прогибаться, будучи не в состоянии удерживать устройство так долго.

Второй залп был сделан Модриасом. Он прогнулся назад, вцепившись в лебёдку обеими руками. Под его ногами начали образовываться кучи феррокритового песка, которые давали ему дополнительную точку опоры, но он всё равно двигался в сторону обрыва, бормоча что-то себе под нос.

Раздался крик Каспиана. ‘Отсоединяю балласт! ’

Через мгновение тот вес, который удерживали трое десантников, сократился более чем в два раза. Космические Десатники, будучи неготовыми к такой резкой перемене, были отброшены назад. Сервитор тут же полетел вниз, оставляя после себя лишь грохот пластин, о которые он ударялся в полёте.

Феликс помог Эфану подняться на ноги, после чего оба Головореза вернули лебёдки в специальное пусковое устройство, за которыми последовала капсула со сферой, что поднималась наверх под еле слышный гул небольших моторов.

Вои и Каспиан тут же подошли к сфере, обследуя её на предмет повреждений.

Устройство в порядке, мой господин отрапортовала Вои.

‘На датчиках есть движение с юга, ’ – сказал Каспиан.

‘Они явно услышали весь этот грохот, время скрытности прошло. Нам нужно поторопиться, ’ – сказал Феликс. Он деактивировал протоколы тихого передвижения и вернул свою броню в состояние полной боеготовности.

Вслед за этим он нарушил радиомолчание. ‘Говорит Тетрарх Феликс из отряда Веспатор. ’ Сказав эти слова, он почувствовал себя странно – ему ещё не приходилось представляться перед своими подчинёнными в бою. ‘Внимание группе прорыва Пургатор – мы на месте. Отряды пять, девять и двенадцать – покинуть поле боя и собраться у моей позиции. Всем остальным приказываю отступать к точке сбора и дожидаться подкреплений. ’

Головорезы подняли свои винтовки. Их прицелы активировались, заставляя машинный дух ликовать от поданной энергии. Эфан и Модриас подняли сферу, отключив магнитные замки, что теперь служили им ручками для переноса. Подняв устройство, они понесли его в сторону, всё ещё целясь в проход своими винтовками, что остались в свободных руках.

‘Сюда, ’ – сказал Каспиан. ‘Стены отсека с реактором были пробиты – мы можем войти. Далер, Баскво – отступайте и обеспечьте нам прикрытие. ’

‘Мы бьёмся за Макрагг, ’ – прошептал Далер. Он и его брат пропали в темноте, оставив за собой лишь эхо от едва слышных звуков работы их доспехов, что были специально разработаны для скрытных операций. Если бы у Феликса не было мерцающих сигналов на картолите, что представляли собой их позиции, то у него не было бы ни единой догадки о том, где они находятся.

‘Если стена пробита, то мы можем быть уверены в том, что никакие генераторы не питают щит, иначе все мы были бы уже мертвы, ’ – сказал Феликс. ‘Выдвигаемся, всем быть начеку. ’

Те контрольные станции и механизмы, что когда-то окружали ядро и были предназначены для отвода тепла, производимого плазменными реакторами, давно обрушились и представляли собой груды металла. Там, где раньше стояли панели управления, можно было увидеть лишь обугленные куски пластека, разбитое стекло и проржавевшие куски металла. Здесь не осталось ни единого следа от тех тысяч смертных и сервиторов, что обслуживали этот механизм. Всё вокруг больше походило на какие-то древние руины, хотя Парменио был атакован не так давно, а комплекс, до того, как он был захвачен, содержался в таких же идеальных условиях, как и всё остальное в Ультрамаре.

Они приблизились к дыре, что вела к ядру реактора. Одна гигантская трещина располагалась на полу, в то время как вторая рассекла феррокритовую преграду, оставив от неё лишь жалкие кучки проржавевших обломков.

Изнутри доносились звуки движений чего-то массивного, в то время как тусклый свет бликовал на краях разнообразных объектов, что находились внутри.

Каспиан уже собрался заходить первым, но Феликс схватил его за плечо.

‘В этой ситуации тяжёлая броня будет большим преимуществом, ’ – сказал он. ‘А ещё у меня есть это. ’

Мысленный импульс активировал его железный нимб. Издав характерный для электрического заряда звук, волна энергии пробежала по всем частям его доспеха.

Феликс перевёл свою болтшторм перчатку в режим автоматического огня. Он поднял её перед собой, держа её в направлении, противоположном его торсу.

‘Ждать моего приказа. Защищайте устройство любой ценой. ’

Он ворвался в помещение, в которое не мог войти ни один человек. Плазменный реактор служил тюрьмой для миниатюрного солнца, бушующая энергия которая поглощалась реактором для питания всех необходимых устройств. Колоссальные потребности Гекатона в энергии могли быть удовлетворены всего одним устройством, подобным этому. Будучи активированным один раз, подобный реактор мог работать вечно, если за ним подобающе ухаживать и проводить все необходимые работы.

Звезда реактора погибла. Войдя в реакторный отсек, Феликс предстал перед чудовищной сущностью.

То, что произрастало в пустующей сфере реактора представляло собой огромное пятикамерное чёрное седрце. Будучи гигантской и паразитической сущностью, сердце заполняло собой две трети всего свободного места. Сосуды сердца находились от Феликса на расстоянии вытянутой руки, в то время как основная часть находилась далеко в стороне, тем самым создавая большую пропасть между пульсирующей плотью с одной стороны и развращённой технологией с другой. Те прозрачные трубы, что не были поглощены разрастающимися сосудами сердца, были наполнены хлопьями ржавчины. Сам же орган был со всех сторон объят бледно-белыми мускулами, что подрагивали с каждым ударом сердца. Ядовито выглядящая жижа покрывала пол всего отсека. Каждое сокращение этого отвратительного творения вызывало волну дрожи, что пробирала каждый сантиметр гниющей плоти, из которая сочилась слизь. В тех местах, где эта жидкость вытекала особенно активно, появлялись огромные дыры, что образовывались как в адамантиумовой оболочке, так и в феррокритовой стене. Несмотря на свой внешний вид, это сердце не было каким-то органом. Что-то в задней части черепа Феликса говорило ему о надвигающейся опасности, о безумии, что скреблось в своей клетки, пытаясь прогрызть себе путь на свободу. Он почувствовал мерзкий привкус в своём рту. Все те организмы, что они повидали в этой комплексе, можно было назвать похожими на органическими хотя бы с большой натяжкой, но только не это. По сосудам этой мерзости протекала чистая энергия Хаоса. Это место и было источником всей порчи.

Из цилиндрического помещения, что они оставили позади, послышались выстрелы болтеров.

‘Мы привлекли внимание сынов Мортариона, ’ – сказал Каспиан по воксу. ‘Они уже здесь. Два отряда, ещё больше на подходе. ’

‘Продвигайтесь к нашим позициям, ’ – сказал Феликс. Он начал транслировать изображение с экрана своего шлема всем бойцам своего небольшого отряда. ‘Нам нужно расположить устройство как можно ближе к сердцу, но я не думаю, что мы сможем подобраться ещё ближе. ’

‘Я пронесу его, ’ – сказал Каспиан. ‘Модриас и Эфан – помогите своим братьям. ’

‘Отставить, ’ – скомандовал Феликс. ‘Дождитесь, пока я просчитаю возможные позиции для установки бомбы. Я… ’