– Смотри, куда прёшь! – процедил сквозь зубы Бубликов и сплюнул под ноги.

Саша весь подобрался для драки, с сожалением подумав, что Ромала, наверняка, станет его искать. Нет, конечно, он не испугался ни долговязого Рагозина, ни тем более неповоротливого Бубликова. Измаил – боксер, но он не ввязывался в драки. В клубе, где он занимался, дают что-то вроде обета или клятвы, точнее Саша не знал, по поводу случайных драк. Но между тем Саша был стопроцентно убежден, что именно Мамедов – инициатор назревающей потасовки. И в подтверждении его мыслей Измаил оттолкнул напирающего на соперника Бубликова и ткнул слегка Сашу в плечо.

– Я тебе уже, по-моему, говорил, чтоб ты не околачивался возле Ромалы, – прошипел он, надвигаясь, – а ты так и не понял.

Саша не опускал глаз. Он все никак не мог взять в толк, почему тот так прицепился к его Ромале? Он сам однажды был свидетелем девчоночьей драки из-за смазливого ингуша. Сам Мамедов спокойно наблюдал, как Анька с Маринкой таскали друг дружку за косы. Потом, поаплодировав, победившей, но весьма потрепанной Ане, развернулся и ушел.

На цыганочку он просто смотрел исподтишка, и если девочка ловила его взгляд, он тут же отворачивался. Саша сам это видел. Конечно, девочке он ничего и не сказал ни про это, ни о том, что Мамедов уже вылавливал, как он говорил «воздыхателя» и предлагал выбрать иной маршрут, который бы пролегал в километре от дома цыганочки.

– Я тебя предупреждал? – спросил Измаил Александра.

Тот подумал, что Мамедов специально распаляет себя разговором, и ухмыльнулся. И тогда ингуш ударил. Кулак метил в нос, но Саша успел увернуться, и жесткий удар пришелся в скулу. У него потемнело в глазах, парень на пару секунд потерял ориентацию, и этого вполне хватило Измаилу, чтобы сбить соперника с ног. На земле сознание прояснилось, и мальчик начал отбиваться, но теперь наседали с трех сторон, не давая подняться. Помощь пришла неожиданно. В угаре драки нападавшие не заметили подбежавшей к ним Ромалы. Увидев, что трое метелят ее друга в пыли, девчонка не растерялась и обрушила на голову Измаила сумку со сменой обувью – к слову сказать, там были еще две книги, которые она выпросила в библиотеке. Тот, не ожидавший ничего такого, схватился за голову и плюхнулся на землю. Его друзья растерялись на мгновенье, и этого вполне хватило Саше, чтоб подняться на ноги, да двинуть, как следует, одному и второму. Тут драку заметили.

– Это еще что такое? – закричали из окна второго этажа.

– Валим! – заорал Бубликов и побежал, за ним бросился Рагозин. Измаил посмотрел на Ромалу, потом на Сашу.

– Мы еще поговорим, – буркнул он и поспешил вслед за товарищами.

Саша схватил цыганочку за руку. Другой подхватил ее спасительную сумку, и они рванули от здания школы. Девочка успела заметь бегущих к месту драки учителей.

– Мы-то почему убегаем? – запротестовала она. – Те первые начали.

– Вот именно, начнут разбираться, что да почему? На фиг нужно! – проговорил мальчик, придерживая доску в заборе, чтоб Ромала смогла пролезть. Подруга ничего не сказала в ответ.

Они выскочили на улицу, и девочка остановилась.

– Надо колонку найти, – тихо сказала она, – тебе умыться нужно.

Поплутав по дворам, они нашли искомое. Платка ни у нее, ни у Саши не оказалось. И тогда Ромала безо всякого сожаления оторвала от своего накрахмаленного, еще утром такого белоснежного фартука оборку, намочила и стала прикладывать к припухшему лицу паренька. Тот смотрел на нее правым глазом – левый заплывал. Да уж, Измаил всю силу и злость вложил в удар, что там говорить! Саша молча терпел. Краем сознания он понимал, что Ромала не плачет и не показывает страха, пока занята делом. Стоит ей лишь сесть, как нахлынет осознание действительности и вот тогда ему придется ее долго успокаивать. Он и сейчас прекрасно видел, как дрожат маленькие ручки и побелели губы. И испугалась она, наверняка, сильно. За него испугалась. Да и он сам хорош – такой удар пропустить! Тоже мне защитник! А еще медведей да волков ждал, рыцарства какого-то хотел! Вон, какая она белая, просто как фартук до всей этой потасовки. Банты развязались, один она даже где-то потеряла, от этого выглядела нелепо. Оборванный край фартука щетинился белыми нитками. Туфли в грязи, и на левой ноге порвался нейлоновый чулок. В огромной дыре жалобно проглядывала оцарапанная коленка. И вдруг Саше стало так стыдно, как не было даже тогда, когда его поймали в соседском огороде, где он воровал яблоки. Мать тогда плакала и говорила, не уж-то ему своих антоновок мало? А он стоял рядом с малиновыми ушами – одно оттопыривалось сильней, именно за него приволок воришку домой Михаил Степанович, ветеран войны, хозяин тех самых украденных яблок. В тот день мальчик решил, что это худший из прожитых в жизни… И вдруг такая злость на себя нахлынула на парня, что словами не передать. Он поднялся с лавки, которую здесь поставили сердобольные люди для бабушек. Ромала глянула на Сашу снизу вверх.

– Прости меня, – сказал глухо мальчик, – это не ты, а я должен был тебя защищать.

Цыганочка смотрела в голубые, как небо, глаза друга. Губы у нее дрогнули, а из глаз часто-часто закапали слезы. Она ткнулась мокрым носом в плечо парня и беззвучно плакала, а Саша обнимал ее и гладил по спине, успокаивал.

В тот день они разыграли целый спектакль, чтоб не попасть на глаза родным в таком экзотическом, как выразилась Ромала, виде. Саша залез в свою комнату через окно, быстро переоделся и вышел обратно через дверь, негодуя, как так мама не заметила, что он уже два часа как вернулся. Из дома он захватил темные очки отца, тот забыл их, когда приезжал в последний раз. Потом пареньку пришлось отвлекать Полину Яковлевну, пока Ромала кралась с задней калитки. И ведь нашел тему для разговора – чтобы такое подарить Ромале на день рожденье. И стоило ли говорить об этом в мае, когда до этого события нужно ждать десять месяцев! Как бы там ни было, Полина Яковлевна простояла у калитки нужных десять минут, пока из дома не выскочила переодетая и причесанная девочка.

Уже поздно вечером бабушка спросит внучку, зачем Саша нацепил солнцезащитные очки. На что та беззаботно ответит:

– Да просто попонтоваться захотелось. Думаю, через пару дней это желание у него пропадет.

И никто – ни мать, ни Полина Яковлевна – не узнает правды о случившемся в тот злополучный день.

А через четыре дня Ромала с бабушкой уехали в Сочи. Расставание было трудным, но девочка обещала привезти другу ракушек и горсть песка с побережья. Саша вздыхал и лишь кивал в ответ. Но когда цыганочка вернулась в город, тетя Галя сказала, что Сашу с Леной забрала двоюродная бабушка, которая жила в Одессе, и что они вернуться лишь в конце августа. Потекли дни ожидания. И хоть сама Ромала вернулась в середине июля, ей все равно показалось, что друга нет уж очень долго.

Полина Яковлевна видела, как маялась внучка и, наконец, не выдержала.

– А как ты прошлое лето провела без него? – спросила она.

– Но с ним здорово, мам, – только и ответила девочка.

В Сашино отсутствие Ромалу вновь стали навещать Лиза и Алена. Цыганочка не была злопамятной и дружила с девочками. Она решила, что с ними время быстрей пройдет, чем совсем в одиночестве.

Август выдался жарким и сухим. Взрослые стенали от жары и от того, что каждый день приходилось поливать огород. Зато детвора с утра до вечера сидела на речке. В соломенной шляпке и полотенцем через плечо Ромала убегала с девочками на пляж. По очереди они брали одно покрывало на троих да еще что-нибудь перекусить. Прибегали на то самое место, куда приходила Ромала с Сашей по весне. В этом году его за лето несколько раз полностью выкашивали парни постарше, чтоб дети могли спокойно купаться. И именно сюда повадился ходить Измаил. Он сам только что прилетел с Кавказа, и всегда располагался неподалеку от девочек. Ромала его будто не видела. Стоило лишь взглянуть на него, как перед глазами всплывала картинка, где бьют ее друга. Измаил пытался с ней заговорить, но она либо не отвечала, либо сразу шла купаться. Но ингуш был весьма упрямым. День за днем он ходил на этот пляж через полгорода, лишь бы вновь попытаться поговорить с Ромалой. Но она спокойно выходила из воды, проверяла, не намокли ли волосы, и располагалась на покрывале.