Посвящается моему другу Саше Мещерякову-Лайс, который был удостоен звания Героя России посмертно. Всё, что могу…

Эта история началась давно…

Муж Полины Яковлевны ушел из семьи, когда Светочке было пять лет. Ушел к другой, и жена о нем больше ничего не слышала. Несмотря на то, что страна, в которой все тогда жили, называлась Советским Союзом, алименты на ребенка она так ни разу и не получила. Тянула дочь одна, замуж больше не пошла, хотя ей предлагали руку и сердце.

Света, будто понимая, как тяжело маме, росла беспроблемным ребенком и в школе училась отлично. Мать не могла нарадоваться на дочь. Пока девочки-старшеклассницы делили парней и втайне пользовались косметикой, Светлана сидела за книгами. Ее ставили в пример, и «Золотая медаль» никого не удивила. На выпускном вечере под гимн страны девушке вручили награду за ее усердие и труд. Полина Яковлевна промокала платочком глаза, к которым так и подступали слезы счастья.

Дочь решила поступать в институт. Это решение было принято давно, и девочка старательно готовилась к вступительным экзаменам в политехнический вуз – упрямо сражалась с физикой, математикой и черчением.

– Хочу стать инженером, – твердо заявила она матери.

Та всю жизнь просидела бухгалтером в сельской канторе и очень хотела, чтобы дочь пошла дальше нее. Она поехала с девушкой в город, а вернулась одна. Женщина ходила по селу с гордо поднятой головой и рассказывала всем, что ее Светочке даже не пришлось сдавать экзамены. Ее зачислили на первый курс сразу после собеседования. Сельчане слушали и качали головами.

– Чем хвалишься, Полина? – спросила острая на язык Марфа Прокофьева. – Вот поживет твоя Светка в городу, найдет себе мужика, и учеба ко всем чертям. Сдался ей этот институт!

Полина Яковлевна вздернула брови.

– Попридержи язык, Марфа, – сказала она, – твоя Дунька даже в училище не смогла поступить.

– И что с того? – взвилась та. – Чтобы выйти замуж да рожать детей, много ума и не надобно. А твоя в учебу подалась, потому что на нее никто никогда не смотрел. Да и не посмотрит!

Выплюнув эти слова, Марфа подхватила коромысло, и ушла. Полина Яковлевна растерянно смотрела вслед.

– Да не слушай ты ее, Поля, – тронула ее за руку баба Нюра, – молодец Света, пусть учится. А там глядишь, и она замуж выйдет и будет у нее все, как у людей.

Но у Полины Яковлевны, будто глаза открылись. А ведь действительно, за дочерью никто никогда не ухаживал. Дома она достала фотографию с выпускного вечера и долго ее рассматривала. На Свете в тот день было нежно-голубое шелковое платье, за которое мать отдала в городе почти семьдесят рублей. На других девушках платья были, конечно, менее красивые, но даже оно не приукрасило Свету. Нет, фигура у нее была хорошая, а вот лицо не привлекало, если не сказать отталкивало. Излишне широкий лоб прикрывала челка, отпущенная до белесых бровей. Близко посаженные глаза застиранного серого цвета. Тонкие губы на фото выглядели прямой чертой, ресниц будто вовсе не было. К тому же девушка обладала широкими скулами и массивной челюстью, от чего лицо казалось квадратным. Мало того усыпано веснушками от глаз до самого подбородка. Единственным украшением лица был маленький, аккуратный носик. Глядя на этот снимок, Полина Яковлевна уже не испытывала такой радости за успехи дочери в учебе.

– Надо будет купить ей косметику, – пробормотала она, убирая фотографию в альбом.

***

А Света с головой ушла в учебу. Ей дали комнату в общежитии, и она втянулась в новый ритм жизни. Парни проходили мимо нее, но уже после первой сессии стали оказывать знаки внимания, так как у нее всегда были необходимые конспекты. Девушка вернулась домой раньше времени. Она досрочно сдала сессию. Мать вновь гордилась своей дочкой. Про себя Полина Яковлевна решила, что просто время любви для Светы еще не пришло. Та же училась на «отлично». На втором курсе она стала получать ленинскую стипендию, и вскоре совсем перестала просить денег у матери.

– Мама, студенты все очень разные, – объясняла она, – есть те, кто учатся, а есть, ты уж извини, лодыри. Вот эти самые лодыри начинают бегать, искать перед сессией лекции, чертить и делать расчеты. Так было и так будет всегда. Вот для таких студентов я и делаю контрольные и расчеты, а еще черчу. Так что в деньгах я не нуждаюсь.

Мать хлопала недоуменно глазами.

– Ты что ж берешь деньги со своих товарищей? – возмутилась она.

Света посмотрела на нее жестким взглядом и сказала, как отрезала:

– А те, кто просто не хочет заниматься, моими товарищами не являются. И поэтому я беру с них плату за свою работу.

Полина Яковлевна в ответ только вздохнула.

***

После окончания второго курса Света привезла матери в подарок остродефицитные итальянские сапожки и куртку. Мать вертелась перед трюмо, поглаживая обнову. Глаза лучились радостью.

– Ты где ж взяла такие вещи? Поди, импортные еще? – спрашивала она.

Света сидела за столом и улыбалась. На ней самой были американские джинсы и индийская кофточка на выпуск.

– Конечно, импортные, – ответила она и обняла маму, – а где взяла, так не все ли равно, правда, мам? Самое главное, что ты теперь у меня будешь одеваться лучше всех.

Потом поцеловала маму и добавила с грустью в глазах:

– Ты всю жизнь горбатилась на меня, и никто тебе не помогал. Ты заслужила все это.

Полина Яковлевна прослезилась и прижала к груди не красавицу-дочь.

– Спасибо тебе, кровиночка моя, – шепнула она, поцеловав Свету в висок.

С тех пор жизнь Полины Яковлевны изменилась. Она ходила по селу и слышала, как многие матери жаловались, что дети-студенты из них последние жилы тянут. Света денег не брала, но мать все же откладывала на книжку ежемесячно по тридцать рублей. На свадьбу дочери. А та никогда не приезжала с пустыми руками. Женщина обновками не хвалилась и одевала их только, когда в город ездила.

***

Жизнь шла своим чередом. Все одноклассницы Светы вышли замуж и многие уже обзавелись детьми. Те, кто учился в институтах, перевелись на заочное отделение. И лишь Света упрямо шла к своей цели: красному диплому. На третьем и четвертым курсах она проходила практику на одном из крупных заводах города, и директор предприятия, пожимая руку рачительной студентке, улыбался.

– Ждем с дипломом на руках, – сказал он, – хорошие специалисты нам нужны.

Девушка в ответ улыбнулась и пообещала вернуться после окончания вуза. После практики она приехала домой.

– Вот пойду работать на завод и заберу тебя к себе, – говорила она Полине Яковлевне.

Женщина провела рукой по голове дочери. Сердце ныло и ныло в последнее время. Светлане уже 21 год исполнился, а парня нет. Может дочка просто не говорит ей об этом? Полина Яковлевна промучилась ночь без сна, а утром перед завтраком спросила у девушки:

– Светочка, а кавалер-то у тебя есть?

Дочь подняла на мать глаза. Они никогда не говорили на эту тему. Откуда ей было знать, что Полина Яковлевна тайно завидует матерям Светиных одноклассниц, которые нянчились со своими внуками. Самой женщине тоже было не по себе во время этого разговора, но нужно же узнать, что у дочери на сердце и в уме. Света долго смотрела на нее, а та все больше краснела. Потом девушка отвела глаза.

– Не нужны мне никакие кавалеры-ухажеры, – ответила, скривившись, дочь, – им только одно от девушки надо. Да и глупые они все.

Женщина тяжело вздохнула. Она-то хорошо понимала, что на ее девочку мужчины просто не обращают внимания. Даже несмотря на то, что Света одевалась лучше многих, была умней, она всё равно оставалась серой мышкой. Откуда им обеим было знать, что уже через три дня разумная Света потеряет голову от любви. И уж точно бы, мать никогда не отпустила бы ее в тот день за ягодой, если бы знала, к чему всё это приведет…

***

– Мам, ну, я поехала, – крикнула Света, сбегая с крыльца с ведром в руках.