Его светлые глаза посуровели, когда он повернулся ко мне.

— И это не проходит за одну ночь, — холодно добавил он. — Иногда это вообще не проходит, Элли. Особенно если данный видящий не слишком стабилен.

Я уставилась на него, подавляя жар, разгоравшийся в моей груди.

— Я не хочу, чтобы ты убивал из-за меня! — сказала я, повышая голос. — Я не хочу, чтобы ты убивал, и точка! Если в этом нет крайней необходимости! Иисусе, Ревик. Разве мы не обсуждали это? Насколько нехорошо для тебя становиться таким?

— Да, — огрызнулся он. — И помнится, я прямым текстом говорил тебе, что всё равно буду убивать, если придётся, учитывая то, кем и чем мы являемся. Я сказал, что мне придётся сделать это, если кто-то будет представлять для нас настоящую угрозу. И не только посреди боевой операции.

Когда я отвернулась, щёлкнув языком, он схватил меня за руки.

— Элли. Главный разведчик Лао Ху зафиксировался на тебе. Я бы сказал, что это представляет реальную угрозу, разве нет?

— Смысл не в этом… — раздражённо начала я.

— Смысл именно в этом!

— Ревик, тебе нужно остыть! Тебе нужно вспомнить, почему у Балидора была паранойя по поводу того, что мы начали спать вместе!

Он стоял там, дыша тяжело и стискивая челюсти, уставившись в кафельную стену. Боль вспыхнула в моём свете, когда я попыталась прочесть выражение его лица и ощутила исходящие от него искры жара.

— Ты серьёзно злишься на меня за это? — спросила я наконец.

Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Нет, — он покачал головой, и весь огонь в его глазах внезапно угас. — Элли, нет. Я не злюсь на тебя. Вовсе нет. Если честно, всё это пугает меня до чёртиков. Видящие известны тем, что убивают безответные фиксации. Они известны тем, что убивают объект этой фиксации… они также известны убийствами супругов, бойфрендов, человеческих хозяев… даже родителей, если те встанут на пути. Похоже, он мог убить тебя, если бы Вой Пай не вмешалась.

Я покачала головой, мягко прищёлкнув языком.

— Другие этого не допустили бы.

— Они могли не успеть остановить его, Элли!

Я просто стояла там, не зная, что сказать, пока он смотрел на меня.

Я знала, что он прав.

Я знала, что в то время я находилась в опасности. Именно поэтому я пошла к Улаю и показала ему татуировку. Именно поэтому я попыталась поговорить с Чарли и Мяо, двумя наложницами, с которыми я подружилась до всего этого бардака с Джервиксом. Я видела, как другие видящие вели себя в присутствии Дитрини. Они настороженно косились на него, ходили вокруг него на цыпочках, словно знали — они имеют дело с тем, у кого не все дома.

Полагаю, некоторые из них беспокоились за меня.

Однако никто из них не объяснял мне это таким образом.

Даже Врег, когда я говорила с ним, ничего не сказал о Дитрини прямым текстом. Он притих, когда я описала ему, как появилась татуировка — даже нехарактерно притих, как мне сейчас казалось — но в то время я подумала, что смутила его, рассказывая о таких личных вещах.

Он всё же попытался убедить меня, чтобы я рассказала Ревику.

— Элли, — позвал Ревик.

Подняв взгляд, я увидела, что он колеблется, изучая мои глаза.

— Элли, — повторил он. — Прости, если я показался тебе рассерженным. Прости, если какие-то из моих слов прозвучали как обвинение. Это не так. Это совсем, совсем не так. Просто мне это не нравится. Мне это всё не нравится, и я думаю, что тебе нужно отнестись к этому серьёзнее.

Я не ответила, но осознала, что задумываюсь над его словами.

Если честно, я хотела просто стереть всю историю с Дитрини. После того, как Вой Пай вывела меня из его комнаты тем утром, я сказала себе, что не уделю ему больше ни единой секунды, ни единой мысли. Я сказала себе то же самое, когда покидала Запретный Город.

Ревик привлёк меня в свои объятия. Когда я прижалась к нему, моё тело смягчилось и расслабилось ещё сильнее, стоило ему приласкать моё лицо ладонями, убирая волосы с глаз.

Я ощущала в нём тепло, любовь, но тот страх всё ещё шёпотом маячил на краях его света, омрачая всё остальное, что я видела. Я продолжала всматриваться в его лицо, когда он привлёк меня поближе, гладя мою шею, убирая влажные волосы, чтобы покрыть поцелуями лицо.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы, но я крепче стиснула его руки и слегка встряхнула.

— Ревик, что бы ты ни запланировал… не надо. Пожалуйста, не надо, — когда он отвёл взгляд, я ещё сильнее стиснула его. — Я не хочу, чтобы ты делал из себя ещё более желанную мишень. Дитрини хочет твоей смерти, но остальные члены Лао Ху — нет. Все относились ко мне очень хорошо после того, как увидели твой символ на моей спине. Я бы предпочла, чтобы они подумали дважды перед тем, как назначать награду за твою голову…

— Они не вмешались, — холодно произнёс Ревик.

— Некоторые вмешались, — я нахмурилась, вспоминая. — Один старший разведчик устроил ему выговор прямо передо мной… говоря, что это богохульство и всё такое. Что боги его накажут.

— Не думаю, что мы можем дожидаться наказания богов, жена.

— Он не придёт за мной!

— Элисон! — он ещё крепче стиснул мои руки. — Да… придёт!

Когда я уставилась на него, он отвёл взгляд.

Прикрыв глаза на несколько секунд, Ревик вновь открыл их и потянулся к шампуню. Открыв крышку большим пальцем, он вылил немного прозрачной жидкости себе на ладонь. Я наблюдала, как он втирает её в кожу головы и волосы и использует избыток пены, чтобы вымыть туловище спереди. Это отвлекало, но мой взгляд то и дело настороженно возвращался к его лицу.

Заметив моё выражение, он покачал головой и щёлкнул языком. Жестом показав мне повернуться, он налил на ладонь ещё шампуня и начал наносить его на мои волосы, пальцами потирая кожу головы и виски.

— Я люблю тебя, Элли, — сказал он грубовато.

Я вздохнула, ощущая, как мои плечи внезапно расслабляются.

— Знаю. Знаю, что любишь.

— А ещё я знаю, о чём говорю, когда дело касается таких вещей, — сказал он. — Я, может, и молод, но я руководил военными операциями и обеспечением безопасности с тридцати лет.

Я снова кивнула, подумав над его словами.

— Я тоже это знаю.

— Тогда ты должна иногда позволять мне делать мою работу. Ты должна доверять мне принятие подобных решений и не считать, будто я всегда реагирую чрезмерно остро. Иначе нет смысла назначать меня руководить такими вещами вместо тебя. Вообще никакого смысла.

Я постаралась не реагировать на его слова и не воспринимать это как угрозу.

— Это не угроза, — прорычал он. — Это правда.

Я кивнула. Он прав. Я знала, что он прав. Мы обсуждали, кто будет единолично главным в отдельных сферах, и эта сфера принадлежала ему. Если только данное решение не касалось того, с чем я совершенно никак не могла смириться, то это решение принимал Ревик.

Правильно это или нет, но убийство Дитрини не попадало в категорию того, с чем я не могла смириться.

Вздохнув, я сказала:

— Ты думаешь, Сурли приехал предупредить меня о Дитрини? — обдумав это, я осознала, что это не лишено логики. — Христос. Надеюсь, что нет.

— Я не знаю, зачем сюда приехал тот другой разведчик. Но если он что-то узнал через свои контакты в Лао Ху, это с лёгкостью может касаться Дитрини. Балидор собирался проверить, не удастся ли подтвердить эту связь. Поэтому он так отреагировал, когда ты приказала ему вздремнуть.

Я нахмурилась.

— Откуда Балидор вообще знал, что надо спрашивать про Дитрини? От Врега?

Ревик фыркнул, прижимая меня к себе.

— От меня. Я подозревал, что у Дитрини могут иметься какие-то личные претензии к тебе, учитывая, какие колкости Рейвен отпускала в мой адрес. Я просто не знал, насколько всё серьёзно.

Я вздрогнула.

— О. Прости.

— Не твоя вина. В любом случае, это не только моё решение. Когда мне не спалось, я пробил его имя и потом поговорил с Врегом. И Врег со мной согласен. Вообще-то, он отреагировал с большим энтузиазмом — вероятно, потому что он уже знал про татуировку, избиения, и что ты там ещё ему рассказала.