— Но ты и на это его уговоришь? — рявкнул Балидор. — Даже не притворяйся, что у тебя нет на это своих причин, Высокочтимый Мост. Мы всё, чёрт подери, прекрасно знаем, что ты пыталась и раньше затащить его в свою постель… что ты раз за разом приглашала его в свою комнату. И из всех возможных поводов ты используешь это как предлог, чтобы соблазнить его…

Я сердито уставилась на него, чувствуя, как мой вспыльчивый характер на мгновение выходит из-под контроля.

— Балидор…

Он перебил меня.

— Если вы двое начнёте этот процесс, то вы оба утратите возможность мыслить связано. Вы оба вернётесь в то состояние, в которое впали в первый раз.

— Ему просто нужен свет. С ним всё будет хорошо, если мы вольём в него немного света.

— Ему нужно не только это, — Балидор нахмурился. — Мы с Вэшем почти уверены, что тебе придётся полностью связываться с ним заново. А значит, ни один из вас не сможет проследить, чтобы он не истёк кровью. Ни один из вас не будет пребывать в здравом уме. Ни один из вас не будет заботиться об иррациональности того, что вы делаете…

Я почувствовала, как к моим щекам приливает жар, пока я сверлила его гневным взглядом.

— Я не говорю о сексе, Балидор. Я не говорю об этом, понятно? Это не обсуждается.

— Я прекрасно знаю, о чём ты «говоришь», Элисон! — рявкнул он. — Я вижу это в твоём свете ясно, как белый день. И это секс, что бы ты ни говорила. Спроси у себя, не воспримет ли он это таким образом, а потом скажи мне, что это не заставит его слететь с катушек…

Моё лицо запылало ещё жарче. Я начала говорить, затем остановилась, стиснув зубы. Я осознала, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать того, о чем пожалею.

Посмотрев на меня, Балидор нахмурился. Он усилием воли смягчил свой тон.

— Почему ты решила, что сумеешь остановиться?

— Потому что я не хочу ему навредить! — зло сказала я, крепче обнимая Ревика, лежавшего на моих коленях. — Ты правда думаешь, что я не сумею уберечь его от вреда? Что я вот так запросто забуду, что ещё недавно из него торчал кусок металла?

— Да, — холодно сказал он. — Именно так я и думаю.

Уставившись на него, я заставила себя объективно подумать над его словами, услышать в его словах заботу, а не обычную его чрезмерно острую реакцию на всё, что могло превратить Ревика обратно в Сайримна. Я знала, что Балидор старается. Я знала, что он прикладывал настоящие усилия, чтобы помочь Ревику, особенно пока я была с Лао Ху. Они почти вновь стали друзьями, хоть между нашей троицей иногда и повисала неловкость, когда дело касалось нашего с Ревиком брака.

Я также знала, что Балидору как никакому другому, видящему или человеку в нашей команде, нужно перепихнуться — на данном этапе даже отчаянно необходимо. Пожалуй, это нужно ему не меньше, чем Ревику. Я почти готова была отдать ему приказ взять неделю отпуска и поручить другим разведчикам запереть его в номере отеля с несколькими недобровольными, мужского и женского пола. И взять на себя расходы.

Подняв взгляд, я увидела, как Врег пытается скрыть усмешку за кашлем.

Лицо Балидора помрачнело и выражало едва сдерживаемую ярость.

Проигнорировав то, что я там увидела, я покачала головой и заставила себя понизить голос.

— Я была там, — сказала я. — Я не забуду, что он ранен, поверь мне. Это напугало меня до усрачки. Чёрт, да я сама вытаскивала из него осколок…

— Но и ты же — причина, по которой этот осколок там оказался, — рявкнул Балидор.

— Я не наврежу ему! — раздражённо сказала я. — Не наврежу, понятно?

— Ты уже навредила ему, Элисон. Как думаешь, почему он в таком состоянии?

Я закусила губу, опять заставляя себя отвернуться.

По одному лишь резкому тону я понимала, что он имел в виду не только операцию в банке. Он, как мой брат и несколько дюжин других, всё ещё злился на меня из-за сделки, которую я заключила с Лао Ху. Я знала, что большинство из них, включая Балидора, считало, что я сделала это, чтобы ранить Ревика — намеренно причинить ему боль, потому что он сделал больно мне.

Это не так. Во всяком случае, я не руководствовалась этим сознательно.

Однако, похоже, неважно, что я говорила об этом.

Выдохнув, я убрала волосы с глаз. Я опять осознала, насколько я вымоталась — и насколько должен вымотаться Ревик, особенно если он действительно отказывается от света.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, Балидор и Врег смотрели на меня.

Их выражения были совершенно разными.

Глаза Врега выражали симпатию, если вообще можно было сказать, что там преобладает какая-то эмоция — наряду с затяжной злостью, которую он адресовал Балидору, периодически гневно поглядывая на него.

Балидор смотрел на меня и Ревика с какой-то обречённостью.

Увидев выражение его лица, я кивнула, но скорее про себя.

— Сними ошейник, — сказала я.

Испустив последний раздражённый вздох, Балидор пожал плечами.

Подойдя ко мне, он не стал стаскивать Ревика с моих колен или даже садиться.

Убрав волосы Ревика с нужного участка шеи, он умело щёлкнул пальцем по переключателю на задней части ошейника. Когда застёжка открылась, он нагнулся над сканером сетчатки, держа лицо неподвижно, пока красный свет прошёлся по обоим его глазам.

Это был один из новых ошейников, так что я не услышала щелчка, но почувствовала, когда механизм отсоединился.

Ничего не сказав, Балидор бросил на покрывало связку цилиндрических ключей. Я наблюдала, как он развернулся на пятках, пошёл к выходу и покинул комнату, резко захлопнув за собой дверь. Он даже не посмотрел на меня напоследок.

Когда я взглянула на Врега, тот лишь пожал плечами, раздражённо показывая на дверь.

— Игнорируй его, принцесса, — он фыркнул, затем поколебался. — …просто будь осторожна, na? Адипан тот ещё засранец, но он ничуть не преувеличивает, — он показал у своей головы жест, который у видящих означал безумие. — Нензи сейчас не в себе. Он говорил много странных вещей.

Я кивнула, посмотрев на Ревика.

— Мы будем снаружи, — добавил Врег, повернувшись к двери, чтобы уйти. — Кричи, если мы тебе понадобимся. Пошли вспышку, если не сможешь заорать.

Я почувствовала, как стискиваю зубы от его слов.

Открытая конструкция. Ну конечно.

— Уединение — это роскошь, которую ты сейчас не можешь себе позволить, принцесса, — сказал Врег, уже держа ладонь на дверной ручке. Он показал на Ревика, распростёршегося на одной половине кровати. — Мы будем тише воды, ниже травы. Просто постарайся, чтобы рана не открылась, — его взгляд послужил дополнительным напоминанием, когда он добавил: — Дай нам знать, когда можно будет посылать свет. Он ему понадобится, что бы ты ни запланировала.

Почувствовав, как к моему лицу приливает тепло, я опять кивнула, сохраняя нейтральный тон.

— Спасибо, Врег.

Гигантский видящий поколебался, глядя на меня с лёгким беспокойством в глазах.

Затем, в очередной раз пожав массивными плечами, он открыл дверь и тут же начал закрывать её за собой ещё до того, как полностью вышел за порог.

У меня не было много времени, чтобы раздумывать над реакциями Врега.

Я вновь ощутила вокруг себя Ревика.

Как это всегда бывало после снятия ошейника, его свет медленно подкрался обратно, скользнул вокруг его тела так, словно кто-то с болезненной медлительностью добавлял яркости. Я почувствовала, как он реагирует на мою близость к нему, но мои пальцы уже очутились на его шее сзади, доставая концы ошейника из отверстий, которые они проделали в его коже и плоти.

Я ненавидела эти следы.

По собственному опыту я знала, что требовались месяцы, чтобы они зажили полностью. Если видящий некоторое время носил ошейник (скажем, регулярно на протяжении нескольких лет), эти следы оставались практически на всю жизнь. Это не совсем шрамы — что-то в ошейниках не давало образоваться настоящей рубцовой ткани, поскольку она могла помешать повторному надеванию ошейника — но следы определённо оставались. У меня они всё ещё не зажили полностью после тех месяцев, что я провела с Лао Ху.