В центре этого дизайна стояло четыре таких духа-призрака. На запястье каждого имелась цветная повязка: белая, зелёная, чёрная и красная.

Внезапно всё встало на свои места.

Герб изображал Четвёрку. Это воплощение четырёх посредников, которым суждено управлять ходом Смещения: Мост, Меч, Шулер и Война.

Варлан присоединился к ней, встав рядом. Когда она повернулась, он смотрел на тот же герб, сохраняя бесстрастное лицо.

— Ты согрелась, сестра Чандрэ? — вежливо спросил он.

Она взглянула мимо него на пламя, отбрасывающее тени от огромного очага в одном конце комнаты. Грандиозный каменный камин вмещал бушующий огонь, который источал жар вплоть до того места, где они стояли. Другой огонь горел на противоположном конце коридора, в камине поменьше, возле дверей, которые, наверное, вели на кухню.

Тот казался рабочим очагом. Чандрэ заметила, что на железном крючке над углями висит старомодный чайник.

— Пожалуй, нам стоит присесть, — предложил Варлан.

Стиснув зубы, она покосилась на Стэнли и подчинилась.

Деревянные стулья с высокими спинками окружали дубовый стол, давая достаточно мест для пятидесяти пяти, а то и шестидесяти пяти гостей. Чандрэ подошла к стулу, который стоял поближе к огню, без преамбул вытащила его и уселась на жёсткое деревянное сиденье, не сказав ни слова.

Оттуда она продолжила свой осмотр.

Комната очень напоминала ей охотничьи домики, которые она видела много лет назад — они принадлежали богатым людям в Германии или Франции. Деревянные столы с причудливой резьбой у стен, встроенные полки и тёмные бархатные диваны перед большим из двух каминов, потолки с перекрещивающимися деревянными балками — всё это напоминало тот старинный европейский стиль, одновременно роскошный и грубоватый, очаровательный и суровый. Такое сочетание было свойственно многим домикам до мировых войн.

Чандрэ припоминала, что нацисты любили такой стиль.

Положив руки на дубовый стол, она уставилась на огонь, тщательно держа свои мысли при себе. Здесь она ещё сильнее ощущала изменяющиеся грани конструкции. Она изменилась уже дважды — сначала когда они вошли через парадную дверь шато, затем ещё раз, вот только что, когда они вошли в столовую.

Она подозревала, что теперь они находились в третичной конструкции — если не ещё глубже. ОБЭ-поле, скорее всего, маскировало наружную стену щита, а дом явно вмещал ещё несколько конструкций. Чандрэ не питала иллюзий, будто в таком месте её мысли могут оставаться тайными. Её единственной настоящей защитой служил вполне человеческий метод: не допускать лишних мыслей вообще и стараться не вестись, когда они провоцировали её в беззащитные моменты.

Такая защитная стратегия казалась ей как минимум несоразмерной.

Она гадала, как долго затянется эта шарада.

Как раз когда она подумала об этом, возле меньшего из двух каминов открылась дверь. Появились человеческие официанты, выглядевшие местными и одетые в белую форму и полированные чёрные туфли, щеголявшие чисто выбритыми лицами и безупречно белоснежными перчатками. Они принесли подносы, похоже, с кабаниной, тушёными томатами и овощами, томлёными с маслом и свежими травами.

Желудок Чандрэ заурчал, когда они поставили подносы перед ней и её спутниками, которые собрались вокруг неё, заняв стулья рядом и напротив.

Стэнли, как обычно, занял соседнее место справа от неё.

— Как думаешь, это безопасно есть? — спросила она с ехидным юмором, приподняв бровь.

Выражение лица Стэнли не изменилось.

— Думаю, они знают, что мы съедим это вопреки нашим опасениям, — улыбнувшись в ответ, он добавил: — А ещё я думаю, что если бы они хотели нашей смерти, им бы не пришлось осторожничать.

Фыркнув с каким-то невесёлым юмором, Чандрэ показала знак согласия.

Она потянулась к сервировочной вилке на тарелке перед собой, но прежде чем она успела за неё схватиться, слуга проворно забрал столовый прибор из её пальцев.

— Позвольте мне, пожалуйста, — произнёс он по-английски с акцентом.

Чандрэ откинулась на спинку стула, теперь чувствуя себя грязной и неподобающе одетой, пока человек начал класть ей на тарелку хлеб, мясо, сыр, оливки и грибы, а потом полил это оливковым маслом и присыпал травами из неглубокой миски возле её столовых приборов. Затем наполнил её бокалы для вина и воды и добавил тарелку с салатом на стол возле её левого локтя.

Через считанные секунды перед Чандрэ оказался настоящий пир.

Человеческая еда, конечно, но в отличие от многих видящих она с аппетитом ела то же, что и люди, лишь бы качество оставалось на уровне.

Ни один из других видящих тоже не дожидался приглашения.

Чандрэ жевала толстый кусок домашнего хлеба, предварительно макнув его в масло, когда дверь позади них открылась во второй раз.

Все они повернули головы.

Узнав, кто стоит в проёме между двойными дверями, Чандрэ резко выпучила глаза. Уронив корку хлеба, она бездумно вскочила на ноги.

Хорошо одетый мужчина-видящий, также стоявший у двери, поднял ладонь в знак предостережения.

— Оставайся на месте, сестра, — сказал он.

Чандрэ заметила пистолет, по которому он постучал пальцем, и опустилась на деревянный стул, проглотив полупережёванный хлеб во рту. Её взгляд не отрывался от спутника вооружённого мужчины.

Это был Мэйгар.

Выглядел он дерьмово.

Он потерял в весе. Он также перенёс не одно избиение от чьих-то рук в этом месте. Наполовину зажившие синяки темнели с одного бока его длинного подбородка, а также на многих участках его рук, груди и ладоней. Вдобавок к наручникам на запястьях и локтях, скованных за спиной, он носил ошейник на шее, которая выглядела худее обычного.

Он уставился на неё, и Чандрэ невольно отреагировала на надежду, которую увидела в его тёмных глазах. Однако он не пытался заговорить с ней.

Очевидно, они выдрессировали его по своим манерам.

Как бы Мэйгар ни бесил её временами, при взгляде на его лицо в Чандрэ вспыхнула ярость, смешанная с сочувствием.

Она также не понимала, что злило её ещё сильнее.

Почему Мэйгар? Что этим людям вообще могло от него понадобиться? Его вышвырнули из Охраны Семёрки, поскольку его изгнали Меч и Мост. Могло ли его похищение и плен иметь отношение к его матери-Шулеру? Или Мэйгар сам наткнулся на какую-то ценную информацию?

Молодой видящий не обладал никакими особенными навыками, знаниями или даже связями, не считая косвенной связи с Элли и Дигойзом. Ему нельзя дать действительный ранг выше шестого. И она сомневалась, что его потенциал выше среднестатистического.

Зачем они вообще потрудились избивать его? Они ожидали, что Семёрка и Дигойз будут его спасать? Если так, то возможно, их информировали не так хорошо, как считал Варлан.

— Сплошь хорошие вопросы, сестра Чандрэ, — мужчина, державший поводок Мэйгара, улыбнулся.

Он жестом показал Мэйгару сесть на деревянный стул у двери, и Мэйгар подчинился безо всяких жалоб. Он не отводил от неё взгляда.

— Теперь, когда вы здесь, мы с радостью ответим на эти вопросы, — добавил мужчина, явно наслаждаясь её злостью из-за состояния Мэйгара. — Однако не позволяйте нам мешать вашей трапезе. Как ты и сказала, его обучили. Он подождёт.

Чандрэ взглянула на Варлана, затем на Стэнли, и, наконец, на Рекса.

Они выглядели не менее озадаченными тем фактом, что её так выделили.

— Я здесь всего лишь гость, брат, — натянуто сказала Чандрэ. — Тебе стоит адресовать свои реплики брату Варлану, поскольку я временно нахожусь в его подчинении.

— И всё же это ты доложишь Мосту то, что мы тебе покажем, — сказал мужчина с плохо скрываемым презрением. — Ты также та, кто говорила с нашим бедным братом Мечом, чьё сознание изменили, разве нет… буквально восемь дней назад?

Чандрэ не изменила выражения.

Она не была уверена, что поразило её сильнее — точность относительно её докладов или то, что он только что говорил о Дигойзе и Элли.

— Чего ты хочешь, брат? — спросила она мгновение спустя. — Если ты так хорошо со мной знаком, ты должен понимать, что у меня не хватает терпения для таких игр.