— Кто-нибудь мне скажет, какого чёрта только что произошло? — спросил Джон наконец.

— Нет, — ответил Врег, награждая Дорже угрожающим взглядом.

Другой видящий нахмурился, но, похоже, согласился с Врегом, покосился на Джона и ответил ему ещё более пустым взглядом.

— Нет, — сказал он, зеркально вторя отсутствующему тону экс-Повстанца.

Глядя на них двоих, Джон почувствовал, как напряглись его плечи.

Что бы ни случилось только что, тренировка под началом Врега явно не была в его представлении пикником. От Элли он знал, что тренировка отчасти подразумевала получение шлепков от света видящего, пока он не научится себя защищать. Это означало кровотечение из носа, головную боль, головокружение на протяжении нескольких часов после тренировки… даже рвоту, если он терпел неудачу.

А ещё это означало, что под конец он будет истощён, израсходует свой свет, взбесится и, наверняка, будет в состоянии только есть и спать, и ничего больше.

Но ничто из этого не объясняло выражения лица Дорже в данный момент.

Переводя взгляд между ними, Джон увидел на их лицах решительные выражения, покачал головой и, сам того не замечая, щёлкнул языком. Когда Врег наградил его очередным выразительным взглядом, Джон поддался и пошёл в сторону видящего, всё ещё настороженно косясь на Дорже.

— Ладно, — ответил он. — Как скажешь. Где? Ты хочешь сделать это прямо здесь?

Но Врег смотрел куда-то над головой Джона. Он прищурился, открыто сканируя Джона своим светом.

— Ненз был прав на твой счёт, — сказал он через несколько секунд.

— По поводу чего? — Джон опять покосился на Дорже, но видящий так и не смотрел на него. Дорже уставился на ковёр с каменным выражением лица.

— Мы ещё сделаем из тебя видящего, — сказал Врег, вообще не глядя на Дорже. — …Весьма корявенького, и с дерьмовым светом. Но всё равно видящего.

— Радость-то какая, — буркнул Джон себе под нос.

Он сказал это отчасти для того, чтобы заставить Дорже изменить выражение лица, но тибетский видящий не улыбнулся и даже не поднял взгляда.

Не удостоив Дорже и Джона повторным взглядом, Врег зашагал в направлении лобби и ближайших лифтов, показывая Джону следовать за ним. Раздражённо вздохнув и испытав очередной прилив стресса, когда Дорже отказался посмотреть на него, Джон настороженно последовал за экс-Повстанцем.

Поспевая за его широкими шагами по плитке в лобби, Джон осознал, что невидящим взглядом пялится на широкую спину видящего, наблюдает, как длинная чёрная косичка Врега подпрыгивает между его лопаток при ходьбе.

Бросив последний взгляд на Дорже перед тем, как тот скрылся из поля его зрения, Джон выдохнул и стиснул зубы, гадая, не было ли ошибкой уйти с Врегом и не попытаться сначала поговорить с Дорже. Покрутив это в голове после того, как Врег нажатием большого пальца вызвал лифт, Джон решил забить на это.

Оставалось надеяться, что к их следующей встрече Дорже успокоится.

Он также постарался выбросить из головы Касс, но беспокойство за неё только усиливалось, когда он пытался думать о чем-то другом. Он поймал себя на том, как бы ему хотелось, чтобы Элли бодрствовала, а если не она, то Ревик.

Элли психанёт, когда узнает, что Касс отправилась обратно в Сан-Франциско посреди всего этого хаоса.

С тех пор, как объявили карантин, он пытался связаться с Касс через гарнитуру, но ничего не получил — ни сообщения, ни аудиофайла, сообщавшего ему, где она сейчас или где она находилась, когда СКАРБ оцепил город.

Конечно, он несколько десятков раз пытался связаться с ней ещё до новостей о распространении болезни, и в те разы она тоже не отвечала. Так что это может ничего не значить.

Он даже пробовал звонить Багуэну, версианскому бойфренду Касс, но Багс не ответил на свою гарнитуру, и не связывался с людьми Врега.

Никто даже не знал наверняка, добралась ли Касс до Сан-Франциско.

Джон позвонил матери Касс в слабой надежде на то, что сумеет связаться с ней. Миссис Джайнкул тут же ответила. Оказывается, новый бойфренд мамы Касс работал администратором в госпитале, где впервые случилось заражение. По его инициативе они покинули город в тот же день и теперь приютились в Аризоне у друзей.

Джон не удивлялся — у матери Касс всегда имелся здоровый инстинкт «я на первом месте», часто в ущерб Касс, но он не мог решить, то ли поздравить её с выживанием, то ли закатить глаза, потому что они уехали из города, не сказав никому ни слова.

В любом случае, она явно выбрала правильного бойфренда.

Меньше чем через двадцать четыре часа СКАРБ начал перекрывать все дороги, аэропорты, вокзалы и порты Сан-Франциско, благополучно заперев внутри 85 % населения города. С тех пор СКАРБ, Федеральное агентство по управлению страной в кризисных ситуациях и полиция Сан-Франциско привели подкрепление в виде танков, заборов с колючей проволокой и военных отрядов. Очевидно, теперь они строили на холмах какую-то систему органической изоляции.

Дорже говорил ему, что такие органические поля действительно убивали людей, которые пытались выйти за их пределы.

Балидор поручил видящим искать Касс и Багуэна в Барьере, но он сказал Джону, что вокруг зоны карантина стоит какой-то Барьерный щит. Когда Джон спросил, с чего им вообще возводить такое, Балидор лишь пожал плечами. Он ответил, что причин может быть много, но лично он подозревал, что это вызвано тем, что СКАРБ расценивает вирус как террористическую атаку.

Подумав об этом теперь, Джон тяжело сглотнул.

Миссис Джайнкул даже не знала, что Касс ехала к ней в гости. Более того, звонок Джона лишь перепугал её — возможно, безо всякой на то причиной.

Джон уже несколько месяцев беспокоился о Касс. По правде говоря, он беспокоился о ней задолго до её исчезновения.

Во многом это вызвано тем, что случилось, пока они находились в плену Териана.

Во многих отношениях Касс сильнее всего досталось от Териана.

Ревик определённо больше всего пострадал в плане явного физического насилия. Он также являлся мишенью большинства ментальных игр Териана. Но для последнего Териан часто использовал Джона или Касс, а иногда и обоих. Похоже, ему особенно нравилось использовать Касс, чтобы повлиять на Ревика — может, потому что она женщина, и потому Ревику было проще ассоциировать её с Элли. А может, потому что Териан знал, что у Ревика есть проблемы с женщинами и немалое чувство вины из-за склонности сексуализировать насилие.

В любом случае, Териан из кожи вон лез и задействовал Касс в своих попытках эксплуатировать эти слабости Ревика, а также его чувство вины за то, что Касс вообще там оказалась.

Комбинация этих факторов означала, что ей пришлось перенести намного больше, чем Джону.

Как минимум то, что она вытерпела, было намного более личным. Териан насиловал и Джона тоже. Чёрт, да он всех троих насиловал, и Ревику досталось больше всего. Но там, где дело касалось Джона, он не так сильно вовлекал Ревика, как это было с Касс.

Джон знал, что Касс и Ревик вряд ли обсуждали это после того, как выбрались из пещер, но он также понимал, что в этом нет ничего странного. Если уж на то пошло, они образовали почти братско-сестринскую связь.

Ревику всё ещё хотелось её защитить. Джон видел это даже тогда, когда он был Сайримном.

Что касается самого Ревика, то до Териана он пережил столько куда более худших вещей, что их приключение в горах едва ли отразилось на общей картине. Зная Ревика, можно предположить, что он в какой-то мере вообще выбросил это из головы, учитывая, что он вытерпел в детстве.

Джон переживал именно за Касс.

Она хорошо это скрывала, особенно в присутствии Элли, но Джон знал, что Касс тяжело пережила историю с Терианом. В детстве она вытерпела немало дерьма от своей семьи, от многочисленных бойфрендов матери, и даже когда та была ещё замужем, а также от пьяного дяди, который «нечаянно» вырубался в её комнате каждый раз, когда приезжал на выходные в город.

Однако ситуация с Терианом была другой.