Попозже зайти не получилось. Напоенный и накормленный повеселевший Дед (который также ненавидел ожидание) принял решение безотлагательно выдвигаться. Промчавшись по квартире, проверяя, всё ли выключено, перекрыто и обесточено, он заторопился на выход. Бабуля использовала последний шанс, чтобы вспомнить забытое и довзять недовзятое. Я же, в свою очередь, в спешке пытался построить маршрут в аэропорт. Он-лайн сервис городских трасс пророчил быструю и лёгкую поездку с минимумом заторов. Ещё бы — пять часов шестнадцать минут на дворе! По требованию Бабули мы поднялись с огромным запасом на случай непредвиденных обстоятельств. Так что до вылета оставалось целых три часа пятьдесят восемь минут.

Взвалив на плечи тяжеленный Дедулин рюкзак, я спустился к припаркованному аэрокару. Пока родные присоединятся ко мне, успею запустить проверку бортовых систем. А также подумаю о выборе музыкального сопровождения. Правильно подобранные композиции — это уже четверть залога успешного выполнения любой задачи. С одной стороны вкусы Деда с Бабулей мне были хорошо известны и почти не различались. Но с другой… Собственно, а почему бы и нет?

***

— Интересная мелодия, — Дедуля оторвался от книги и кивнул на пульсирующую диафрагму встроенных колонок. — Такая прям… Аж за душу берёт. Это что вообще?

Я внутренне возликовал, но постарался сохранить невозмутимый вид. Уж было подумал, что он и вовсе не обратит внимание!

— А, это Шопен, — ответил как бы между прочим. Деда широко распахнул глаза и уселся ровнее.

— Серьёзно что ль? Я думал, Шопен — это фигня какая-то! А тут вон оно как… Не на каждый день, конечно, но по настроению послушать можно. Скинь мне потом, добавлю в плейлист.

Вот это поворот! Я ожидал какой угодно реакции, от «выключи немедленно, не мучай старика», до «третий сорт — не брак», но плейлист — это действительно выше всяких похвал.

В зале ожидания было пустынно. Зачем куда-то летать, когда весь мир доступен в полном погружении с эффектом присутствия? Однако транспорты по прежнему исправно курсировали по всем международным направлениям независимо от количества пассажиров. Пока ждали объявления рейса, Дедуля так и сидел, уткнувшись в книгу. А мы с Бабулей обошли все сувенирные и продуктовые автоматы, просто рассматривая ассортимент и говоря ни о чём.

Через восемь минут блужданий до меня начало доходить, что о чём-то мы всё-таки говорили. Так как темы всё ближе подходили к нежелательным вопросам о том, насколько хорошо мне живётся в холостяцкой берлоге. Это означало только одно: Бабуля сейчас снова предложит мне переехать жить к ним с Дедом. И с мотоциклом.

Я вспомнил встречу в ванной и внутренне передёрнулся.

— Бабуль. Нет! Меня устраивает нынешнее положение вещей, и я даже не хочу обсуждать возможность что-либо поменять! — выпалил на одном дыхании, после чего поспешил прямиком к овальному сектору, где на уютном диванчике восседал Дед.

— Но… Внучек… я же… — долетел до меня обиженный голос Бабушки.

Дедуля оторвался от книги, оценивающим взглядом прошёлся по нашим насупленным физиономиям и всё понял.

— Да ну что ты, Бабка, опять взялась за старое! — попытался пошутить он. Бабуля в ответ так красноречиво на него посмотрела, что Деда умолк и покраснел.

Понять, что даже самый умный и рассудительный человек может впасть в крайность мне довелось ещё в двенадцать лет. Когда мама, нейробиолог по образованию, внезапно решила снять дверь в мою комнату и заменить на стеклянную. Может, мне тогда это и показалось несколько странным, но Бабуля устроила матери жуткий нагоняй. Дверь мне вернули прежнюю, но они целый год после этого не разговаривали. Потом ситуация поменялась в противоположную сторону. На моё совершеннолетие родители подарили мне отдельную квартиру, что даже по современным меркам считается роскошью. Я не успел вдоволь насладиться «свободным плаванием», как началась локальная война между моими родителями и их родителями. Последние требовали вновь взять меня под опеку, ибо по их мнению для взрослой жизни я тогда ещё не был готов. Мама и папа пошли на уступки… Но через полтора года благополучно переехали в Японию. Так что их сын, волей-неволей, вновь оказался предоставлен сам себе. Бабуля с Дедулей, конечно, звали меня жить с ними, но я твёрдо решил не сдавать позиции. И, как выяснилось позднее, не зря.

— Ой, да ну вас, — буркнула, наконец, Бабушка. — Мужчины! Вечно себе на уме…

Она протянула руку, чтобы взлохматить мне причёску, и ободряюще улыбнулась. Потом потрепала Деда по плечу.

— Вылет объявили, — уже совершенно не обижаясь, оповестил я. Бабуля всегда отличалась своей невероятной способностью отходить первой от ссор. И, к тому же, мастерски поднимала настроение окружающим.

— Ага, вижу, — Дед настороженно переводил взгляд с табло на жену и обратно, но Ба окончательно сменила гнев на милость. Подскочила с места и потянула нас за собой.

Перед входом на трап мы остановились, обнялись и ещё раз попрощались. Бабуля смахнула скупую слезу, вздохнула и первая взошла на борт. Дедушка мешкал.

— Ну, что, Внук, — вымолвил он наконец. — Держись молодцом!

— Ох, Деда, — простонал я. — Неужели и ты туда же? Столько лет прекрасно живу один…

— Та я не об этом, — тут же резко перебил меня Дедуля и добавил уже спокойнее, — это Бабкины заморочки, что мне до них. Я вот о чём… Ты там когда в игру пойдёшь… Не убивай никого больше, ладно?

Холл здания суда встретил меня звенящей тишиной. По игровому времени был вечер, и в помещении было мрачновато. Зачем включать свет, если судить больше некого? Я полной грудью вдохнул воздух свободы и пошёл наугад, искать лестницу вниз.

Вчерашнее решение выйти из игры прямо после заседания оказалось наилучшим. Во-первых, здания НПС являются мирной областью, то есть атаковать другого игрока в них невозможно. Во-вторых, у меня осталось достаточно времени, чтобы наведаться к родным. И третье, но тоже немаловажное — это отсутствие толпы у выхода. Знаю я их, набросились бы, да растерзали своими вопросами. Мол, как это такой нубас заимел оправдательный приговор?

На первом этаже, как ни странно, оказалось довольно оживлённо. Возле самого выхода за столиком охраны собрались почти все местные неписи — играли в какую-то карточную игру. Один из них заметил меня.

— Чего ищем?

— Камеру хранения, — ответил я.

— Ясно. Пойдём, — охранник положил карты на стол рубашкой вверх и злобно зыркнул на соперников: — Цыц! Не подглядывать! Ща вернусь.

Получить обратно свои скудные пожитки и горестно завывающего Хомыша — что ещё нужно для счастья? Попрощавшись с НПС, я выскочил наружу.

Смеркалось. На городской площади уже зажглись фонари, по узким улочкам бродили одинокие прохожие. Неписи. Игроков не видно.

Планов как таковых у меня не было. Пойти на поляну у озера бить Жроликов? Продолжить основную цепочку квестов? Потом. Всё потом. Сейчас хотелось только одного — вернуться в свой уютный домик на дереве и отдохнуть. Интересно, в Орхидну ходит общественный транспорт?

Остановку «капсул скорости» я нашёл по карте на в.р.у.к.е. Нужной маршрутки не оказалось, но Хру-Хру-диспетчер успокоил меня, сказав, что рейс «Орхидна — Пограничный» уже в пути. Оставалось подождать каких-то шесть минут двадцать восемь секунд.

Маршрутка появилась ровно через указанное время. Лихо войдя в вираж, она затормозила у самого моего носа. Дверь отъехала в сторону, впуская меня в атмосферу уюта и потрёпанных кожаных кресел.

— За зверьё отдельная плата, — буркнул Хру-Хру-водитель, не оборачиваясь. — Двадцать кружочков!

Я покорно отсчитал положенную сумму.

— Выезжаем через четыре минуты, — уже добрее оповестил Свин. Имя у него, кстати, довольно забавное: То-то. Хру-Хру То-то. Ну, или мне оно просто показалось таким.

Пассажиров так и не добавилось. Единственным посетителем стоянки оказалась девушка в лёгкой броне. Тарина Ульс, без гильдии. Со словами «а ну их всех на…» она залезла в автобус «Пограничный — Вулкан-Вегас».