Шепелявый был на своем месте, на нарах и лежал на животе. Когда Курти втолкнули в камеру, на него никто не обратил внимания. Подробности игры уже выспросили у пары победителей, выступавших под седьмым номером. Сунулись и к Шепелявому, чтобы узнать, что было потом, но тот так глянул на просителей, что его оставили в покое.

Неправильный сочувствующе посмотрел, хотел сказать, что-то ободряющее, но Шепелявый прямо его послал и предупредил, чтоб близко никого рядом не было. А когда появился Курти, интерес уже улегся, и обитатели камеры занялись своими делами. В основном картами. Еще у кого-то колода была? Странно другое. Их всех в ближайшее время ждет встреча с ареной. Не хотят знать подробности? Или уже смирились?

Курти не сразу пошел Шепелявому. Час отлеживался на нарах. Устал. Он собирался, но вид у Шепелявого был такой мрачный, что соваться не хотелось. Спустя все тот же час, тот сам подозвал его взглядом. Курти не ерепенился, в конце концов, он ему жизнью обязан. Когда подошел, то Шепелявый хмуро спросил, когда Курти сможет достать ключ? И даже стал давать какие-то советы, как подойти к Арману, где они смогут пересечься. Курти какое-то время слушал. Говорил Шепелявый негромко, но и не шепотом. Камера большая, а вокруг них почти никого не было. Всех здоровяк расшугал. На них и внимания не обращали. Понятно, этим двоим, есть, что обсудить после сегодняшнего.

Курти еще какое-то время послушал, но потом из бассейна вылез Хальдор. Курти поднял руку, остановив речь Шепелявого и подошел к карлику. Нагло, кстати, получилось, но Шепелявый отреагировал нормально. С пониманием. Курти дал Хальдору хлеб и рыбину и тот счастливо жмурясь, грыз угощение, сев на пол и откинувшись на бортик бассейна как на спинку стула.

Это не всем понравилось. Курти поймал внимательный и недовольный взгляд Жака-бати. В хвире есть правила. И одно из них, что «подогревом» надо делиться в первую очередь с «буграми» во главе с «батей». Хотя Шепелявый тут вроде главный. Но той кампашке во главе с Жаком это не объяснить. Надо в голове держать и то, что он теперь неразрывно связан с Шепелявым. И сегодняшний день это показал.

Курти вернулся к Шепелявому и спросил:

— Этот ключ, что прячет Арман. Что он отпирает? И как это поможет бежать?

Странно, но прямой вопрос заставил Шепелявого недоверчиво сузить глаза.

Курти сказал:

— После сегодняшнего я тебе обязан. Можешь верить. — И еле сдержался, чтобы не рассказать, как чуть не сбежал, но вернулся.

Шепелявый ответил:

— Карлик, к которому ты подошел.

— Он тут при чем?

— Как он перемещается между бассейнами, думал об этом?

— Я слышал, как Карел рассказывал тебе, что бассейны связаны между собой, но там решетки.

— А, что на решетках замки слышал?

— Нет. Этого не слышал.

— Дальше говорить, для чего нужен ключ?

Курти переваривал сообщение.

— Так когда сможешь добыть ключ? Я понимаю, что на все нужно время, но и ты прикинь. Может в той комнате, где нас кормят, может после игры. Я постараюсь, чтоб ты выжил, парень.

Курти повернул голову к бассейну и смотрел на Хальдора.

— Если нужно будет отвлечь этого пижона… — Шепелявый осекся на полуслове.

Курти не поворачивая голову достал ключ.

— Когда?! Как?!!

— На какой из вопросов отвечать первым? — Курти почувствовал прилив тошноты.

— Парень, ты это… Молодец! …Что с тобой?!

Курти бросился в угол, невежливо растолкав несколько человек в центре. Подбежал к ведрам в углу, схватил первое попавшееся, к счастью оказавшееся пустым и его вырвало.

— Ничего себе! Его кровью рвет! — удивился кто-то рядом. Голоса подхватили фразу и любопытный гул тучкой прошелся по камере.

— Это не заразное?

— Да нет, печень отбили, наверное. Или желудок.

— Ого, сколько! До утра не доживет. Он всю свою кровь выблевал.

— Это не моя кровь, — давясь, с плевком фыркнул Курти.

— А чья?

— В бассейне нахлебался, — подал кто-то голос с верхних нар.

Голос знакомый. Курти бросил взгляд на говорившего. Победитель. Один из пары номер «семь». Матис.

Курти продолжил блевать, ужасаясь мысли, что это могло случиться в комнате Армана. Что до, что после появления смотрителя.

Прополоскал рот, подошел к бассейну, умылся и вернулся к Шепелявому. Тот смотрел не без сочувствия, но говорить предпочел о другом.

— Я еще на арене заметил. Что у тебя за татуировка на руке?

Курти задрал рукав. Выше локтя плечо охватывала черная прерывистая линия.

— Это не татуировка. Это ожог.

— И откуда?

— В городе, откуда я родом за воровство отрубают руку, — неохотно сказал Курти. — Но люди у нас добрые. И когда поймают первый раз, просто предупреждают. На словах. Ласково так в лицо улыбаются и говорят, что если еще раз, тебя пса лохматого поймают, то пеняй на себя. А когда поймают второй раз, то нагревают до красна проволоку и надевают на руку. Чтобы ты понимал, что ждет тебя в третий раз. И смотришь ты на свою руку и понимаешь, что палачу будет удобно метиться.

Шепелявый кивнул.

— Я бы тебе посочувствовал парень, но времени нет. Давай решать, что дальше делать будем.

— Я у тебя сочувствия не просил, а ответил на твой же вопрос. И, что делать тоже ты скажи. Что-то уже задумал.

— Думал, ты понял. Бассейны сообщаются между собой. Где-то можно вылезти. Где-то, где не заперто.

— А узнать это можно, только попробовав вылезти наугад. Верно?

— Не думаю, что есть карта. А если и есть, то ее нам не раздобыть.

— Не хочется наугад. Устал я от воды.

— Не полезем, вода тебя и похоронит. У публики на виду. Не дрейфь. Карлик же как-то лазит. Может поговорить с ним? Он тебя вроде как уважает.

— Он юродивый. Ничего путного не говорит. Только повторяет.

— А ты все же попробуй. Может, заговоришь с ним про бассейн, его проймет. Но, так или иначе, ночью придется лезть туда.

— И куда дальше?

— Там видно будет. Всяко, хуже, чем здесь, быть не может. А здесь не выжить.

Разговор с Хальдором ничего не дал. Карлик, улыбаясь, слушал Курти, но лицо понимания не выражало. Он или не отвечал, или повторял последнее слово фразы.

Курти откинулся спиной к бассейну и закрыв глаза, махнул на это дело рукой. Открыть глаза его заставил легкий звон. Хальдор неспешно, но усердно пританцовывал на одном месте. Непонятный танец, будто жига, но прыжки высокие. Где он такому научился?

Бежать, понятное дело, собрались ночью, когда все спят. Свидетели им ни к чему. Лишние пассажиры тоже. Побег дело такое, чем меньше, тем лучше.

Последующие действия, в целом повторяли мысль Курти, что посетила его у окна, когда он решил вернуться за Шепелявым. Сначала затеряться в городе, потом попробовать попасть на какой-нибудь корабль. Если сильно повезет, то их отсутствия не заметят еще долго. Камера большая, перекличек никто не устраивает. А если и заметят, вдруг, какая-нибудь крыса из обитателей камеры сообщит крейклингам, что шепелявый бугай с ловким пацаном пропали, то искать их серьезно не получится. Баэмунд город большой. Осталось только дождаться ночи.

Костер за решеткой утонул в полу, щелкнул и вернулся притушенный. Но спать легли не все. Одна компания беспрерывно играла в карты. Такое ощущение, что это была вечная партия. Шумная, склочная и бесконечная. Из-за темноты они разместились у огня, в самом центре камеры. Разглядывать валетов на листках им было трудно, из-за чего ссоры только усилились. Кто-то обустраивал свой быт, кто-то разговаривал, не спали многие.

— Мокрый, слышишь?

Обращались к парню, с которым разговаривала Оливия у решеток.

— А ты как жену умудрился на воле потерять, а здесь найти?

Мокрый развернулся и заорал на спросившего. Ругался по-черному и пригрозил, что если еще раз, его об этом спросят, то пусть пеняют на себя! Повернулся и уткнулся в стену.

К Курти подошел Неправильный и осторожно спросил, как он себя чувствует? Курти ответил, что все в порядке и еле удержался, чтобы самому не дать совета Неправильному. Нельзя в таких местах показывать участие. Ни к кому. Примут за слабость, а слабому за решеткой не выжить. Слишком уж правильный этот Неправильный.