— Зелёный и в пупырышках — добавил Абдулла свои пять копеек.

— Приходишь с утра в оружейку, получаешь пулемёт с боекомплектом, грузимся и к полудню отваливаем, вернёмся к вечеру. Что непонятно?

— Насчёт работы ясно, — отозвался я — насчёт пить-гулять бы поподробнее?

— Пить в баре, есть там же, спать в номере, на втором этаже, ключ дам, баня в цокольном, девки — он задумался — сейчас пришлю кого-нибудь. Вопросы?

— Наливай, хозяин, — вопросов у меня не было.

Начать я решил с бара. Выпитый недавно стаканчик виски прошёл как-то незаметно. Поэтому я заказал кружку пива с закуской и приступил к моральному разложению. Пиво было отличное, светлое нефильтрованное, где-то в кегах достают, или пивоварня своя. Отхлебнул полкружки и задумался, пережёвывая ломтик копчёного мяса.

Итак, я наконец-то добрался до какой-никакой цивилизации, ко мне здесь хорошо отнеслись, предложили работу, возможно, смогу остаться с ними. А хочу? Нет. Попав в новый мир, следует не забиваться в тёплую норку, а исследовать его, посещать разные места, узнавать разных людей, разгадывать тайны Улья. Это по мне. Здесь хорошо, я ещё не раз сюда вернусь, прогулять добычу как минимум. Сейчас вот отправлюсь на сексуальные подвиги. Перед глазами мелькнула жена. И сразу пропала. Ей сейчас хорошо — сказал я себе — с ней сейчас… я.

Достал и осмотрел обновку. Пистолет был хорош. Рукоять удобно лежала в руке, воронёная сталь не имела ни царапин, ни потёртостей. Сверху была выбита дата 1938. Отвёл затвор, заглянул внутрь, оружие было вычищено и смазано. Потренировался вставлять и вынимать обойму. Прекрасно. Легендарный ствол, хоть и служил очень плохим парням. Зарядил и засунул за ремень сзади.

В цокольном этаже оказалась обещанная баня. Там, в предбаннике, меня встретила прекрасная незнакомка. Женщина лет тридцати, фигуристая, даже чуть полноватая, с пышной гривой рыжих волос. На ней был короткий халат, который скрывал очень мало.

— Ну что — спросила она с улыбкой — париться будем или в гляделки играть?

— А вы, простите, кто — решил я поломать комедию — банщица или…

— Всё сразу — она достала веник из таза под ногами — специалист широкого профиля, стахановец-многостаночник, заголяйся и на полок.

Начав раздеваться, я почувствовал себя грязным. Рубашку и пиджак я выбросил после ранения, теперь на мне была куртка бандита, надетая на голое тело, джинсы, трусы, носки и ботинки. Одежда тоже была грязной, и её неплохо было постирать. — А прачечная у вас есть?

— Бросай всё, постираю, в номер в простыне поднимешься. Из карманов только всё вытряхни.

Я сложил нехитрые пожитки в рюкзак, который продолжал носить с собой, переступил через кучу одежды и в естественном виде направился в парилку. Собственно, баня состояла из предбанника, комнаты отдыха с двумя креслами и диваном, парилки и душевой. Идти сразу париться я не мог. Отвинтил душ и, схватив кусок ароматного мыла начал себя намыливать. Процедура заняла полторы минуты, но эффект был отменный, сразу себя человеком почувствовал.

Парилка встретила меня жаром с запахом эвкалипта. Незнакомка указала на полок.

— Меня Виола зовут — соизволила она представиться — можно просто Рыжая.

— Очень приятно — отозвался я, вытягиваясь на полке лицом вниз — Мачете, будем знакомы.

Она начала охаживать меня веником. Примерно после трёхсотого удара я не выдержал и, перебирая лапами как усталый крокодил, пополз под душ. Охладившись, вернулся в парную. Лёг теперь на спину. Виола уже избавилась от халата, и теперь только небольшое полотенце на бёдрах создавало иллюзию одетости. Хороша. Её взгляд остановился в районе пояса.

— Я смотрю, кое-кто тут воспрял духом — она усмехнулась — так париться не получится.

Я виновато развёл руками, а она всё так же с улыбкой взяла "инициативу" в свои руки.

— Расслабься, сейчас, — сказала она, склоняя голову.

Я закрыл глаза и запустил пальцы в её волосы. Как же всё-таки приятно после долгих испытаний вот так расслабиться. Её голова ходила вверх-вниз, а я потихоньку впадал в прострацию. Очнулся только в момент разрядки. Сколько прошло времени, я не понял, то ли пять минут, то ли два часа. А жизнерадостная банщица, продолжила:

— Разрядился? Готов продолжить?

И мы продолжили. Сначала в парилке, потом в номере. Проходя через бар, я прихватил коньяк и пакет с бутербродами. Закрыв дверь номера, я повалил Виолу на пружинную кровать (сто лет таких не видел) и, стащив халат, подмял её под себя. Какая она красивая. Как хочется жить. Как мне хорошо. Как ни странно, хватило меня надолго. Примерно до четырёх часов утра, к тому времени я был уже изрядно пьян и вымотан, но то ли Улей подействовал укрепляюще, то ли моральное состояние было соответствующим, но я вновь и вновь возвращался к телу этой женщины. Раненая рука накладывала некоторые ограничения в выборе поз, но разве может это помешать увлечённым людям. Не помню, когда заснул.

Утро было тяжёлым. Липкий говорил, что иммунные ничем не болеют, но забыл предупредить, что к похмелью это не относится. Впрочем, могло быть и хуже. На табуретке возле кровати лежали постиранные джинсы, новое бельё и футболка большого размера. Ещё были две пары носков в упаковке, а на выходе я обнаружил тапочки. На тумбочке было записка: "Буду после обеда. В."

Когда я оделся и спустился в бар, застал там всё того же Димедрола. Бородач с интересом читал толстую книгу. Надо же, телевидения и Интернета нет, так народ в чтение ударился. Поглядев на меня и сморщившись от запаха перегара, он показал на столик и сказал:

— Садись уже, сейчас принесут.

И действительно, минут через пять из подсобки вынырнула всё та же Виола и поставила поднос с жареным стейком, овощным салатом и большой кружкой живца. Оказывается, волшебный напиток и для опохмела годится. Я посмотрел на теперь уже официантку. Рыжая красавица переоделась в джинсы и свитер, волосы собрала в хвост. От прежней распутной банщицы не осталось и следа.

— После двух подойду, не спеши напиваться.

Я и не спешил. Похмелье как рукой сняло, еда придала сил, в том числе тех самых сил, которые для Виолы нужны. Но долго расслабляться нам не дали. Скоро кто-то постучал и Рыжая засобиралась.

— Извини, там караван пришёл, девчонки не справляются, я пойду.

Что за караван и с чем не справлялись девчонки, которых я пока не видел, я интересоваться не стал. Не моё дело. Зато ближе к вечеру заглянул знахарь Демон. С бутылкой крепкого и разговором по душам. Караванщики осваивали бар, набросились на проституток, перетрясли оружейку, а до знахаря им дела не было, потому парень заскучал и сам зашёл ко мне. У него я тоже пытался выяснить пределы развития иммунного. Что потом? Когда человек, получив чуть ли не божественные способности, перестаёт быть человеком.

— Сложно сказать — Демон, хоть и пьяный, мысли старался формулировать чётко — самый старый у нас Димедрол. Он в Улье почти десять лет. Даров у него шесть, мне по должности знать положено. Убить его не то, чтобы невозможно, но очень трудно. Он говорит, что видел пятнадцати- и двадцатилетних. Но и они оставались людьми, хотя часто становились квазами.

— А как же белый жемчуг? — поинтересовался я, разливая коньяк.

— Во-первых, — ответил он, поднимая стопку — не всегда он есть даже у таких людей. Во-вторых, не все хотят его есть, предпочитая оставаться монстрами с разумом. А это уже довод в твою пользу, от человечества они отстраняются всё больше. Не хотят человеками быть.

Мы чокнулись, выпили и пару минут помолчали.

— И всё-таки я думаю дело не только и не столько в дарах, — снова начал Демон — главный дар, который мы получаем, — это бессмертие. Сколько человек обычно живёт? Лет сто максимум. А ведь мышление столетнего сильно отличается от мышления сорокалетнего. Тем более, что на образ мыслей не накладывается старческая немощь.

— Так значит, — я попытался сформулировать мысль, но она ускользала, алкоголь брал своё — прожив больше ста лет, независимо от даров, начинаешь отделять себя от окружающих? А потом…